Пилигрим. Книга 2 - Константин Калбазов

Поднявшись еще выше он сумел рассмотреть, что происходит у Угольной. У стен станицы кружилось не меньше двух сотен воинов. Держались в отдалении. И скорее всего ничего предпринимать не будут. Их задача обозначать угрозу станице, чтобы выманить дружину из Пограничного.

Ну и полон лишним не будет. Вон, несколько десятков человек похватали. Однозначно рабочие с угольного рудника и работавшие в поле станичники. Двадцать второе июня. Страда в полном разгаре. Так-то за подходами наблюдают, как же без этого. Но и кочевники учитывают это. Сумели как-то подобраться, что уйти под защиту стен успели не все.

Итак дружина. А и то. Шутка сказать, две сотни ламеллярных доспехов, отличное вооружение и все это из превосходной стали. В смысле, о пластинах доспехов никто не распространялся. Но даже одно только оружие чувствующее себя на морозе куда лучше иных, дорогого стоит.

Ну что же, придется вас удивить, господа половцы. Причем, удивить насмерть. Так чтобы неповадно было. Конечно задуманное им однозначно настроит против него Белшкана, который метит в великие ханы. У половцев все еще продолжается мышиная возня вокруг этого. Оттого и поход трехлетней давности обернулся для них разгромом. Так что, спустить Михаилу этого он не сможет. Но тут уж ничего не поделать. Придется малость повоевать.

Ну и Князю переяславскому вспомнить о том, что ему полагается не только стричь купоны с Пограничного, но еще и проявлять заботу о безопасности своих подданных. Да и повод будет прекратить платить Белашкану. Конечно Борис качественно взял в оборот наблюдателей с обеих сторон и доходы сильно занижены. Но к чему платить, если они и сами уже достаточно крепко стоят на ногах.

Едва спустившись на грешную землю, Михаил вызвал к себе всех сотников, и развернул карту. Дело это было поставлено на серьезную основу. Романов даже сманил картографа из Царьграда, приставил к нему десяток воинов и катается он по окрестностям составляя карты. С каждым разом отдаляясь все дальше.

— Ситуация ясна? Вот и ладно, — рассказав о своих наблюдениях и выводах, произнес Михаил, и продолжил. – Арсений, все восемь пушек выводи на этот участок. Ориентир, во-он тот куст.

— Вижу, — они расположились на юго-западной стене, под которой как раз шла погрузка дружины на паромы.

— Как только половцы рванут в атаку, бейте по ним стрелами над нашими головами. Шар в небо, пусть висит. В случае изменения обстановки, дашь нам сигнал

— Принял.

Михаил решил-таки озаботиться системой связи. Но пока только сумел разработать азбуку флажкового семафора, по которой сейчас активно готовились кадры. Сигнальщики одновременно должны будет появиться как в станице, так и в каждой полусотне дружины. Но пока, до этого далеко.

— Григорий, твоим пушкарям выставить пушки на носу паромов, зарядить картечью и быть готовыми встретить конную атаку.

— Может выставить по две пушки? – предположил начальник артиллерии, — Если не бать с собой повозки снабжения, то избегнем перегруза. А их можно будет переправить и на колесном пароме. Картечь она куда губительней стрел выходит.

— Хм. Делай. Арсений? – Михаил вновь перевел взгляд на коменданта.

— Я все понял, — заверил грек.

— Гаврила, Игорь, как только пристаем к берегу, половина тут же сбивает щиты, вторая бьет из луков. После того как грохнут пушки, в седла и в атаку. Вопросы?

— Вопросов нет, — чуть не в один голос ответили сотники.

— Тогда действуем.

Переправа прошла без проблем. Да и с чего бы им быть, если проделывалось все уже и не раз. Правда отличия все же были Прежде орудия все же располагались… Нет, не на корме. Ибо где тут нос, а где корма, не разберешь. С какой стороны воткнешь рулевое перо, с той и будет. Но сзади. Теперь же спереди.

Четыре понтона с тихим шелестом выползли на прибрежный песок практически одновременно. Начали опускаться сходни. И в этот момент над урезом в двухстах метрах от берега появились всадники. Со стороны Пограничного послышался слитный хлопок четырех орудий. Двести двадцать стрел уже в пути, и заходят на цель по крутой траектории с соответствующим упреждением.

— Сбить щиты! Лучники бей! – послышались команды полусотников.

Все оговорено заранее, так что бойцы точно знают, кто и что должен делать. Три десятка всадников и артиллерийский расчет вздели, заранее припасенные большие пехотные щиты, прикрывая как лучников, так и лошадей. А из-за их спин уже послышались щелчки тетив.

Практически слитно с визгом накатывающих половцев послышался нарастающий посвистывающий шорох приближающейся первой волны стрел. Пара ударов сердца и послышался дробный перестук наконечников входящих в дерево наконечников. Несколько сдавленных вскриков, усталый вздох, тихая брань.

И вновь щелчки тетив. Шорох стрел, но на этот раз летящий в обратную сторону, привет со стен Пограничного, откуда вновь донесся гулких хлопок очередного залпа. Со стороны половцев так же послышались вскрики и страдальческое ржание лошадей, полетевших через голову, выбрасывая всадников из седел. Не так много, как хотелось бы. Но попадания есть и это радует.

Наконец широкие сходни коснулись песка. До половцев меньше сотни метров.

— Бе-эй! – раздалась команда старшего артиллериста.

Восемь орудий ударили слитно, выпустив навстречу волне всадников визжащую каменную картечь. Михаил впервые наблюдал столь убийственное действие артиллерии. Вроде и не был никогда любителем поэзии, и на уроках литературы вечно были проблемы с тем, чтобы выучить наизусть стихотворение. Но тут строчки Александра Сергеевича как-то сами возникли в мозгу.

Швед, русский — колет, рубит, режет.

Бой барабанный, клики, скрежет,

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон.

Наваждение длилось всего лишь мгновение. Или целое мгновение. А может и вечность. Вот уж когда поверишь, что время материально и способно тянуться как улитка или мчаться как взбесившаяся лошадь.

— На ко-онь! Вперед! – послышалась команда сотников.

Михаил конечно лидер. И ему как бы полагается находиться сзади, а не рисковать в первых рядах. Но это только слова. Здесь и сейчас вожак прячущийся за спинами своих людей, уважением пользоваться никогда не будет. Они поймут, что лидер должен командовать, а не мечом махать. Но за тем, кто сам впереди, готовы будут пойти хоть черту в пасть. А ему сейчас именно такие и нужны.

Потому он и стоял в первом ряду с щитом руках, а потом оказался в седле и послал вперед своего жеребца. С гулким перестуком подков по деревянной палубе пронесся мимо артиллеристов. Они жались к своим орудиям, чтобы не оказаться стоптанными идущими в атаку всадниками.

Кинул руку за спину. Рукоять изогнутого меча привычно легла в руку. Палец сам собой откинул стопор. Короткий шелест клинка, принять плоской стороной вражеский, отвести его в строну и подать свой вперед. Все это произошло в считанные доли секунды. Но этого хватило, чтобы избежать смерти и вспороть горло половца. Михаил достал его только самым кончиком, но этого оказалось более чем достаточно.