Бог Лезвий - Джо Р. Лансдейл

Нет. Это не сыграло бы роли. Он приманил ее – силой, грубым шармом. Винить некого – сказались ее собственные влечение и наивность. Что еще обиднее, когда ситуация ухудшилась, она осталась с ним – и сделала все хуже. У них бывали светлые моменты, но их быстро затмило стремление Брюса подготовиться к Великому Дню, как он его называл. Ведь кто-нибудь – он свято в это верил! – когда-нибудь непременно начнет войну, скорее всего, ядерную; на улицах вспыхнет бунт, и лишь неприхотливый индивидуалист, хорошо вооруженный, тренированный, сильный духом и телом, переживет напасть. Отвечающие этому стандарту выжившие позже создадут партизанское движение, организуют точечные атаки и рано или поздно отвоюют страну у… кого бы то ни было. Даже если нет, они будут свободны от чужой воли и отвечать станут только перед самими собой.

Глупо. Мечта каждого мальчишки – жить, полагаясь на извилины, с ружьем и ножом. И, конечно, владеть женщиной. Вот ей и выпала такая роль. Брюс поначалу был довольно обходителен, уважал ее. Конечно, шовинист никуда не делся, но то, как ей казалось, был мило-старомодный шовинист. Однако, когда они перебрались в горы, на смену безвредному шовинисту пришел настоящий диктатор, а тоненькая трещинка в благоразумии Брюса превратилась в черную глубокую впадину.

Она была нужна ему только для стряпни и в постели; любые ее возражения признавались глупыми. Брюс постоянно зачитывал ей вслух свои пособия по выживанию и заставлял учить выдержки из них, чтобы она могла выстоять против надвигающихся агрессоров.

К тому времени, как он окончательно перешел черту и стал жить будто горец, пользуя ее, обретя бегающий взгляд и подозрительность по малейшему поводу, готовясь услышать по радио о начале Третьей мировой, захвате черным меньшинством правительства и высадке крайне враждебно настроенных инопланетян на лужайку Белого дома, Эллен осознала: горная хижина Брюса стала ей тюрьмой. А бежать некуда – ключи от обоих автомобилей, ее «шевроле» и его джипа, всегда были при нем.

Какое-то время она боялась, что паранойя Брюса вырастет настолько, что однажды он заподозрит ее в лояльности «плохим парням» и застрелит из обреза. Но теперь она была свободна от него и этого кошмара… Зато угодила в лапы еще одного безумного мужика с лицом, похожим на луну, зубами, отделанными металлом, и, что хуже всего – вооруженного острым ножом.

Она опять вернулась к вопросу, на что пошел бы Брюс, кроме рукопашного боя с Луноликим. Прокрасться назад к «шеви» и уехать – самый разумный ход, с применением всяких партизанских штучек. Пользуйся тем, что под рукой, говорил он всегда. Что ж, она изучила весь «подручный» арсенал – целая пара пилочек для ногтей, одна из которых уже утеряна.

Вообще, может, она смотрит не под тем углом. Конечно, одолеть Луноликого у нее не выйдет, но почему не обдурить его? Обдурила же она Брюса, хотя он мнил себя мастером стратегии и подготовки.

Эллен попыталась залезть в мозги преследователя. О чем он думает? Поначалу наверняка считал ее легкой добычей, испуганным загнанным животным. Возможно, после уловки с веткой он стал поосторожнее – хотя вполне мог списать все на то, что ей повезло, и не такая уж это неправда. Но что, если открыть охоту на него?

Неожиданно где-то что-то хрустнуло. Эллен проползла несколько футов на звук, аккуратно раздвигая ветки. Впереди, сопровождаемое бликами электрического света, что-то двигалось. Она знала: то был Луноликий. Видимо, наступил на ветку – отсюда и звук.

Склонив голову, он стоял и разглядывал землю, подсвечивая себе маленьким карманным фонариком. Она не сомневалась, что сейчас ему был хорошо виден след, оставленный ее ладонями и коленями, ведущий в сосновую рощу.

Эллен смотрела, как фигура преследователя приближалась к ней, ныряя между стволов и ветвей. Ей хотелось бежать, но она не знала, куда.

Ладно, подумала она, ладно. Наплюй на него пока. Думай.

И быстрое решение пришло-таки на ум. Достав из сумочки ножницы, Эллен быстро разулась, стянула рваные чулки и снова обулась. Разрезав нейлон на три длинные полосы, она связала их вместе морскими узлами, подхваченными у Брюса. Еще три полоски, потоньше, – отрезая их, она слышала, как к ней подступает Луноликий, – ушли на то, чтобы крепко привязать пилку, острием вперед, к концу маленькой гибкой сосновой ветки. На этой же ветке она закрепила длинную связку – аккурат под пилкой – и поползла назад, осторожно оттягивая ее, насколько возможно. Достигнув упора, Эллен мертвой хваткой вцепилась в связку, натянула ее через ствол сосенки, убедилась, что привязанная ветка жестко зафиксирована, и на своем пути собрала перегородку из скользящего узла. Остатками одного из чулок она закрепила петлю, осторожно протянула добавочную длину через подход к себе и привязала за конец еще к одному тонкому деревцу. Если задумка сработает, когда Луноликий подползет сюда, он руками или коленями непременно заденет растяжку, узел соскользнет – и ветка полетит прямо на него, пилкой вперед. Если Эллен очень повезет, острие ударит его в глаз.

Помедлив и бросив последний взгляд на ловушку, она увидела, как Луноликий ползет на карачках к ней, легко преодолевая чащу. Оставались считаные мгновения.

Эллен поползла прочь на животе, не заботясь о том, чтобы передвигаться бесшумно. Напротив, теперь она надеялась, что ее возня быстро направит Луноликого.

По резко забирающему вверх склону холма она ползла до тех пор, пока деревья не поредели. Появилась возможность встать. У нее остался еще один чулок – отрезав от него пару полосок, она наспех связала растяжку между двумя стволами на высоте лодыжек. Если Луноликий споткнется, это выведет его из себя. А следующая западня, задуманная ею, должна окончательно его сломить.

Забравшись еще выше, остатки нейлона Эллен протянула между двумя худенькими деревцами и, ухватившись за тонкую короткую ветвь, отломила ее. Вышло именно так, как она рассчитывала – палка с довольно острым концом. Сломав ветвь о колено, чтобы острие появилось и на другой оконечности, Эллен быстро прикинула все в уме и вонзила палку в мягкую землю, оставив самый острый конец кверху.

В этот же момент стало очевидно, что первая ловушка сработала: за пронзительным свистом распрямляющейся ветви последовал короткий вскрик. Завыв едва ли не по-волчьи, Луноликий выбрался из чащи на тропу, прижимая руку к щеке. Он взглянул на нее и убрал пальцы – пилка оставила ему неплохой порез, из которого сочилась кровь. Махнув в ее сторону окровавленной рукой, психопат издал такой нечеловеческий визг, что Эллен, вздрогнув, снялась с места и быстро побежала вверх по склону. Шум за ее спиной недвусмысленно указывал на то, что Луноликий пустился в погоню.

Тропинка петляла, делая неожиданные и абсурдные повороты. Эллен следовала им. Один раз оглянулась, когда преследователь споткнулся о первую растяжку и упал наземь. Эта детская уловка, как она и рассчитывала, взбесила его: рьяными прыжками сокращая дистанцию, Луноликий потерял осторожность – и тут его подсекла растяжка номер два. Повалившись вперед, он вытянул перед собой руки, но это его не спасло – ветка, торчащая из земли, воткнулась под горло.