Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - Екатерина Глаголева

Города обращались в пепелище, потому что постройки в них были в основном деревянные, хотя и возведенные основательно, из крепкого кедра: «…если загорался какой-нибудь проулок, то спустя полчаса он уже весь был в огне, и от домов оставались одни головешки». Однако в условиях Карибского региона деревянные сооружения порой оказывались надежнее каменных: так, во время землетрясения 1692 года все каменные дома в Порт-Ройале были разрушены, тогда как часть деревянных домов, построенных еще испанцами, устояла, поскольку они имели менее жесткую конструкцию.

Странно, что никому из пиратских главарей не приходило в голову обложить богатый порт данью: взяв город, его варварски уничтожали. В Панаме, захваченной Морганом, были семь мужских монастырей и один женский, госпиталь, кафедральный собор и приходская церковь, украшенные картинами и скульптурами. В городе насчитывалось две тысячи отличных домов, с великолепными картинами внутри, конюшни, где содержались лошади и мулы для перевозки серебра. Вокруг цвели превосходные фруктовые сады. После пиратов «весь город превратился в кучу золы; уцелели лишь 200 складов и конюшни: они стояли в стороне. Все животные сгорели вместе с домами, и погибли много рабов, которые спрятались в домах и уже не смогли вырваться наружу. На складах пострадало много мешков с мукой, после пожара они тлели еще целый месяц». Так пишет Эксквемелин, очевидец и участник этих событий. Мишель де Граммон, захвативший Кампече, перед уходом решил отпраздновать День святого Людовика: пираты разожгли костер из ценного кампешевого дерева и сожгли дров на верных 200 тысяч эскудо. Либо в таком бессмысленном уничтожении ценностей сказывалась психология пиратов, привыкших жить одним днем, либо это был особый разбойничий шик, либо они конкурировали между собой,[85] либо так велика была их ненависть к испанцам.

Мемуары очевидцев изобилуют описаниями жесто-костей пиратов по отношению к пленным — мужчинам, женщинам, детям и старикам. С лицами духовного звания тем более не церемонились: когда в Панаме к Моргану привели захваченных монахов-кордельеров,[86] тот приказал их перебить, не желая даже выслушать от них ни единого слова. Пленные были частью добычи, их можно было использовать как заложников, продать в рабство или получить за них выкуп. Во время набегов на города количество пленных исчислялось сотнями, и мучения этих людей продолжались несколько недель — всё время пребывания пиратов, а то и больше, поскольку, если выкуп так и не был получен, разбойники забирали горожан с собой и высаживали на каком-нибудь острове.

Пленники постоянно страдали от голода: кормить их никто не собирался. Захватив Маракайбо, пираты Олоне удерживали полторы сотни белых мужчин и не менее пятисот женщин, рабов и детей. За две недели множество пленников умерли от голода: в городе было довольно муки, но пираты и для себя-то ленились печь хлеб, а уж для испанцев и подавно. Кур, овец, свиней и коров они перебили и съели, испанцам оставались ослы и мулы. Кто не хотел есть ослятину, умирал голодной смертью. Захватив Портобело, Морган тоже заставил пленных питаться кониной и ослятиной, без хлеба и соли, запивая это мясо водой из луж. Раненым не было оказано никакой помощи, Морган цинично заявил, что «взаимный визг заменит им пластыри и мази для ран». В Панаме женщины с грудными детьми на коленях умоляли Моргана отпустить их на свободу, однако он отвечал, что ему нужны деньги, а без денег он никого не выпустит.

Спасаясь от голода, женщины добровольно шли к пиратам в любовницы. Правда, разбойникам их согласие и не требовалось: они брали женщин силой, а тех, кто сопротивлялся, убивали. «Пираты вытаскивали женщин из церкви, где они находились, чтобы якобы дать им возможность умыться, а потом делали что хотели: их истязали, били, морили голодом, подвергали различным пыткам. Морган как генерал должен, казалось бы, дать пример достойного обращения с пленницами, однако он сам был не лучше других и, если привозили хорошенькую женщину, сразу же творил с ней всяческие бесчинства», — пишет Эксквемелин.

Он же рассказывает историю, которая могла бы послужить сюжетной линией для одного из бесчисленных романов о «джентльменах удачи». «Пираты, возвращавшиеся с моря, привезли с собой с островов Тобаго и Тавагилья группу пленных, и среди них была жена одного богатого купца, молодая и красивая. Я не стану описывать ее красоту, а только скажу, что и в Европе краше не было и нет никого. Ее муж отправился в Перу с товарами, и она скрывалась от пиратов со своими родственниками, пытаясь утаить свое добро. Как только ее привезли к Моргану, он тотчас же приказал отделить ее от ближних и поместить вместе с рабыней в особые покои, хотя эта женщина со слезами на глазах молила оставить ее вместе со всеми. Он приказал дать ей всё, что нужно, и послал ей к ужину блюда с собственного стола, хотя пищу ей и готовила рабыня. Сперва эта женщина сочла все эти знаки внимания проявлением благородного нрава Моргана, и она была очень удивлена этим и решила было, что пираты вовсе не такие злодеи, как о том ей говорили другие испанские женщины. Морган каждый день заходил в церковь, где содержались пленники, и проходил мимо помещения, где находилась эта женщина, здоровался с ней и иногда даже занимал разговором (он довольно хорошо говорил по-испански). Морган обещал дать ее друзьям и родственникам свободу, — словом, всё шло, казалось бы, как подобает. Так продолжалось три дня, а затем он попытался ее обесчестить и предложил ей стать его наложницей, за что посулил разные драгоценности. Женщина эта была весьма добродетельна, она его поблагодарила и сказала, что находится в его власти; но сперва она думала, что он человек порядочный, и не предполагала, будто его благородству скоро придет конец; она сказала, что представить себе не может, как это у него появилась такая мысль, тем более что командиру столь сильного войска не следует подобные требования предъявлять к человеку, жизнь которого полностью в его руках. Эти слова не могли угасить всё более и более распалявшегося вожделения Моргана, он еще настойчивее стал добиваться своего, обещая ей возвратить всё потерянное богатство, причем в драгоценностях, которые ей было бы легко сохранить. Но она отклоняла все его предложения со всей учтивостью, на какую только была способна. Однако Морган, не добившись ничего по-хорошему, решил применить силу, но она сказала, что достанется ему только мертвой. После этого она окончательно умолкла. В конце концов сопротивление этой женщины так разозлило Моргана, что он приказал перевести ее в другое помещение и запретил кому бы то ни было приходить к ней. Он приказал также отнять у нее платье и давать лишь столько пищи, чтобы она не умерла с голоду. Но она нисколько от этого не опечалилась и проявляла такую же стойкость, моля Бога, чтобы он даровал ей силы выдержать издевательства Моргана. Но Морган обращался с ней невероятно жестоко под тем предлогом, что она якобы переписывается с испанцами и однажды будто бы послала к ним раба с письмом. Я никогда не предполагал, что женщина может вести себя с такой стойкостью; сам я ее не видел и не беседовал с ней, хотя изредка тайно приносил ей немного еды. Скажу еще, что она испытала затем много бед не только от врагов, но и от своих друзей. У нее были друзья-монахи, и она попросила их заплатить за нее выкуп; однако монахи за деньги этой несчастной женщины выкупили своего собрата; ей не удалось отправить и рабов с письмом: Морган перехватил письмо и рабов увез с собой на Ямайку. Но пираты всё же узнали, что деньги на выкуп дала эта женщина, и отпустили ее, а монаха схватили».