Правила абордажа - Сергей Самаров

– Надо допросить. Боюсь, это затянется.

– Нет, вертолетом я рисковать не могу. Мне и так его еле-еле дали. Места там слишком опасные. Рядом самолетов много. Лучше отправь пленных с первым попутным транспортом. С любого блокпоста позвони и отправь.

– Пленные с той стороны.

– Что? – Полковник чуть не потерял дар речи. – Ты уже и туда добрался? Неужели не понимаешь, чем это может грозить? Это же международный скандал.

– Я на этой стороне. Мне их передадут через границу парни из македонской разведки.

– Кто?

– Военная тайна. Информаторы – собственность агента, – вдохновенно врал Слава. – Эти парни как раз из той команды, которую мы разыскиваем.

Полковник задумался.

– Знаешь что... Не лучше ли будет, если ты сам их допросишь. А сюда их тащить не следует. Это уже грозит осложнениями. Похищение людей из сопредельного государства. Международный терроризм. Представляешь, какой скандал поднимется, если об этом узнают журналисты. Лучше пусть вообще в Македонии останутся. В любом виде.

– Понятно, – согласился Слава и мысленно покрыл матом незнакомого французского репортера, который и в самом деле может поднять скандал. Хорошо бы было и его самого прихватить вместе с американцами на эту сторону. – Высылай группу точно в срок. Мне надо будет встретиться с македонцами. Боюсь опоздать.

– Договорились.

Ночью сирены выли по всей Югославии. От этого, казалось, шевелились волосы и по всему телу под кожей пробегала противная, морозящая дрожь. Такое же ощущение Слава переживал еще в детстве, когда с дедом ехал зимней ночью на санях через поле и издали слышал вой волков. Здесь же сирены предупреждали о появлении волков воздушных. Наглых и лицемерных. Каждый городок, каждое селение старалось предупредить всех о налете авиации НАТО. Даже в лесу спать было трудно. Вой доносился издалека и, казалось, отовсюду. Был он всепроникающим, бесконечным, утомляющим. В прошлую ночь было потише. Хорошо еще, что до пяти утра не беспокоил телефон. В пять Раткович сообщил, что вертолет вылетел.

Слава поднял свою группу – а подъем занимает два десятка секунд – и быстрым маршем двинул к месту встречи. Пересекая перевал, они оглянулись на запад и увидели вдали, в рассветном небе дым. Восток был чище. На востоке всходило солнце. Там была еще надежда.

Через два перевала – напрямую, потом через лес по склону горы. Карту Макаров помнил наизусть и точно провел группу между двумя минными полями, приготовленными на случай вторжения натовских войск. Дальше путь лежал по проселочной дороге, которая была заминирована только в непосредственной близости от границы. На официальных картах этой дороги не было, хотя у натовцев, возможно, и приготовлены карты с космической съемки. Но сербы надеялись использовать проселок для своих возможных перемещений в случае начала сухопутной операции. Известное дело, натовские вояки любят передвигаться и жить с комфортом. Они даже передвижные модерновые сортиры с собой возят. Тут же проехать можно только на танке. Особенно по весенней распутице.

Еще Гитлер, планируя войну с Россией, не учел качество дорог и потому завяз, не смог продвигаться в соответствии с планом. В Югославии данные разведки говорили, что сейчас войска НАТО тоже сильно рассчитывают прокатиться по асфальту. Все их планы ориентированы на это. Только в случае наступления асфальта уже не будет. Громадное количество мин и фугасов уже заложено. А множество проселочных дорог станут удобными направляющими для фланговых атак и рассечения вторгшихся частей.

Макаров шел в середине небольшой своей колонны и размышлял о том, как все же поведет себя Россия в конфликте. Первая мировая война началась отсюда. За полвека до этого отсюда началась русско-турецкая война. К большим стратегам и политикам Слава себя не относил. Но он считал, что НАТО эту войну проиграет как раз тогда, когда начнет наземную операцию. Да, у сербов старовата система противовоздушной обороны. Но когда дело дойдет до войны наземной, американцы с союзниками увязнут в нее полностью. По уши увязнут. До могилы. Потому что каждое дерево здесь будет стрелять, каждый камень. И он сам вместе со своими ребятами станет этим деревом, этим камнем, который стреляет точно и убивает.

* * *

Путь и время Слава рассчитал, как всегда, правильно. Он вообще ощущал время и движение каким-то внутренним регулятором и знал, когда следует добавить темп марша, когда дать возможность группе слегка расслабиться. Это вырабатывалось годами и относилось к тем понятиям, которые принято называть опытом и интуицией. Они вышли точно к месту. И вовремя. Едва успели рассредоточиться, как послышался шум вертолетных винтов. Рядом с границей в военное время нельзя полагаться ни на что. И потому отряд занял боевую позицию. И только когда вертолет приземлился, когда из него один за другим посыпались первые пассажиры – бойцы «Команды теней», Слава дал команду своей группе выйти на открытое место.

Первую группу привез Саша Юрьев, вторую – Ежи. Внешне обе уже сильно отличались от ребят самого Макарова. Тобако слово сдержал и прислал кевларовые бронежилеты, кевларовые каски с радиостанциями, вмонтированными в пробковые подшлемники. Внешне эти каски слегка отличались от привычных глазу российских и сербских металлических. Больше походили на каски немцев во Второй мировой войне. Но это не мешало делу. Радиосвязь в пределах пятнадцати километров поддерживалась устойчивая. Только вот командиру группы приходилось тащить на себе небольшую базовую рацию, без которой связь невозможна. Правда, не очень тяжелую – всего два с половиной килограмма.

Комплект обмундирования и дополнительный боекомплект доставили и для группы Макарова. Очень кстати, потому что задуманный им рейд без связи проводить было бы трудно. А что касается запаса патронов, то Слава уже подумывал, где бы можно было ими разжиться. Предполагал потрясти отзывчивых в таких делах сербов.

Саша Юрьев, понятно, рвался как раз туда, в самую гущу, где можно было найти следы таинственного оружия, которое так на него подействовало и, что греха таить, действовало до сих пор. Иначе не пытался бы он всеми правдами и неправдами реабилитировать собственное бегство. Но Макаров снова рассудил по-своему. Он сразу же сделал большие перестановки в группах, пришлось задействовать и ребят своей десятки, чтобы у Юрьева оказались только русские, причем из старых вояк, которые «прошли» Боснию и лучше знали местные языки. Достаточно, по крайней мере, для того, чтобы сойти за местного жителя перед каким-нибудь иностранцем. Перед тем же французским журналистом. Инструктаж этой группе Слава давал отдельно. Совершенно ни к чему, чтобы кто-то, кроме русских, бойцов проверенных и все-таки своих, знал, что они сотрудничают с российскими разведчиками. Конечно, при первой встрече присутствовали и другие члены группы Макарова. Но о чем шел разговор командира с посторонними – никто не знает. Получал сведения... Делился сведениями... Журналисты просили о встрече... Это выглядело естественно. И даже запись Тархановым на диктофон это косвенно подтверждает. Вот и все. Дальше – сам Юрьев и его ребята могут дать показания для Тарханова и француза. Пусть записывают. Но – по-русски ни слова. Строго. Соблюдать абсолютную секретность. Не хватало еще, чтобы француз написал в своей газете, что на территории Македонии он встречался с русскими наемниками, воюющими за сербов. Это будет скандалом.