Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - Алма Х. Бонд
Шрифт:
Интервал:
Мне постоянно досаждают грипп, бронхит, очаговая пневмония, ларингит и ряд других тяжелых вирусных инфекций, от последней из которых я вылечилась лишь несколько недель назад.
Я даже не буду упоминать многочисленные простуды и случаи тяжелого истощения, с которыми мне приходится время от времени лежать в больнице, а также понос и постоянные запоры, вынуждающие меня принимать клизмы.
Ко всем перечисленным недомоганиям в прошлом году мне удалили желчный пузырь. После операции на моем ранее совершенном теле остался небольшой шрам.
Я часто болела в детстве, и с тех пор у меня ужасный кашель и хронические проблемы с рахитом. Я не была здоровым ребенком, хотя в этом не было ничего удивительного. Никто не заботился обо мне и не следил за тем, чтобы я питалась надлежащим образом.
Ничего не изменилось с тех пор. Эти болезни оставляют мне очень мало свободного времени, которое мне некому посвятить. С таким плохим здоровьем и почти постоянными болями можно ли меня винить за то, что с Джеком и Бобби Кеннеди или без них я хочу убить себя? Меня изумляет то, что я все еще жива.
Я чувствовала такое безысходное отчаяние, что позвонила Бобби домой в Вирджинию, чтобы выяснить у него лично, было ли ошибкой то, что произошло. Он был в ярости.
— Как ты смеешь звонить мне домой?! — проорал он и бросил трубку.
После этого у меня не было никакой возможности связаться с ним. Я этого не вынесу. Я знаю себя, и я отомщу! А пока мне некуда больше обратиться, кроме моих таблеток.
Ко всему вдобавок получить даже обычные земные блага нелегко в наши дни. Около полуночи я проголодалась и пошла приготовить стейк. Но оказалось, что мяса нет. На самом деле не было вообще ничего съедобного, поэтому мне пришлось идти спать голодной. Я не знаю, почему Гринсон так высоко ценит мою так называемую экономку, Мюррей Юнис! Мне она совсем не нравится, и я думаю, что он устроил ее ко мне, чтобы шпионить за мной. Я намереваюсь ее уволить. Я и его могу уволить тоже.
Вы были правы, когда сказали, что моя внутренняя пустота помогает мне избегать чувства боли. Я испытываю самые ужасные страдания в своей жизни, за исключением, быть может, тех, что терзали меня, когда я была маленькой девочкой, которая росла без отца. Я стала одной сплошной болью, и Мэрилин больше не осталось. Эмили Дикинсон сказала об этом лучше меня: «Бывает боль настолько тотальная — она поглощает полностью».
Как бы то ни было, помните мое стихотворение «Аналитик, ваш смутьян выпил рюмку, но не пьян…»? Ну, к сожалению, сейчас я могу ответить на этот вопрос. И этот ответ — да.
А теперь о том, что случилось с Фрэнком: вы знаете, как я обезумела от горя и отчаяния из-за истории с Кеннеди. Кроме того, даже несмотря на то, что мои адвокаты исправили ситуацию со студией «Фокс» и заключили соглашение о возобновлении съемок фильма «Что-то должно случиться» с моим участием в октябре, за удвоенную зарплату, я до сих пор расстроена из-за увольнения. Сирота, которую выбросили из стольких приемных домов, не так легко принимает отставку. Я и раньше не отличалась эмоциональной силой, но тогда я ощущала себя такой хрупкой, как никогда в жизни.
Сама себе врач, я начала пить еще больше, чем обычно, и налегать на таблетки.
По телефону я жаловалась Фрэнку, как я несчастна и почему. Он, добрый друг, каким был обычно, посочувствовал мне и пригласил меня приехать к нему в выходной, 27 июля, в дом «Кэл Нева» отеля на озере Тахо. Он даже послал за мной свой частный самолет.
— Иногда человеку просто необходимо уехать подальше, — сказал он.
Я была в восторге от его приглашения и надеялась, что его компания и выходной отдыха в доме у озера поднимет мне настроение. Никогда раньше я так не ошибалась!
Когда я приехала, мне казалось, что я выгляжу шикарно. (Вам будет приятно услышать, уважаемая Психоаналитик, что я по-прежнему могу сиять, когда захочу, и никто не догадывается, что мой блеск — сплошная показуха.) Я полностью была одета в зеленое. Все идеально соответствовало друг другу — зеленое шелковое пальто от Гуччи и блузка, зеленые бархатные брюки, зеленый шарф и нефритовые серьги, подаренные Фрэнком. Свои покрасневшие глаза я спрятала за огромными солнечными очками.
Фрэнк, Питер Лоуфорд и другие люди, расположившиеся на шезлонгах рядом с бунгало Фрэнка, зааплодировали мне, когда я вышла из лимузина. Так что визит начался с приятной ноты. Но к сожалению, это был последний хороший для меня момент.
Фрэнк вскоре покинул место действия. Я ожидала, что он позаботится обо мне, как обычно, но забыла, что ему нужно было готовиться к своему вечернему представлению. Без него я чувствовала себя более несчастной и одинокой, чем дома, поэтому я пошла в мое бунгало и сильнее, чем обычно, перестаралась с алкоголем и таблетками. Это было бы ничего, если бы я осталась в комнате и отключилась, но, конечно, я этого не сделала.
— Я приехала, чтобы увидеть Фрэнки и его шоу, и я это сделаю, — пробормотала я, когда, пошатываясь, появилась на пороге бунгало.
Когда я вошла в зал, Бадди Греко как раз заканчивал свое выступление для «разогрева». Я остановилась и, вынуждена признать, стояла, покачиваясь в дверном проеме. Внезапно воцарилась гробовая тишина, как на кладбище, как будто кто-то выключил орущий телевизор. Во всем этом было что-то настолько кошмарное, что моя голова закружилась.
Фрэнк уставился в проход, где неуверенно стояла я. Учитывая мою историю хронического алкоголизма и злоупотребления лекарствами, о чем он был прекрасно осведомлен, его реакция была на удивление зловещей. На открытии вновь отремонтированного «Кэл Нева» месяц назад мы с Фрэнком напились до смерти, но он сердился на меня за мое пристрастие к таблеткам и угрожал разорвать наши отношения, если я не покончу с ними. Конечно, я ему не поверила. С чего ему отказываться от дружбы, которая включает секс с великой Мэрилин Монро? Я должна была это выяснить.
Он пытался помочь мне тогда, но Синатра, по-видимому, был одной из самых сомнительных моих интрижек. Теперь я чувствовала себя пьяной и дерзкой. Кто такой, черт подери, был Фрэнк Синатра, чтобы говорить мне, что мне можно пить и глотать, а чего нельзя? Он просто маленький итальянский мальчишка из Хобокена и ничем не лучше одинокой сироты. Я была в ярости и сказала достаточно громко, чтобы слышали все в зале:
— На кого вы все, черт подери, уставились?
Фрэнк был не просто раздражен. Он, должно быть, решил, что я собираюсь испортить вечеринку в его новом драгоценном ночном заведении. Если бы я была на его месте, я бы больше беспокоилась о моем друге, а не о клубе. Но он не такой, как я, и немедленно принял меры.
Он жестом показал своему телохранителю Кучи, чтобы он убрал меня оттуда — быстро! Кучи — отличный, хорошо подготовленный телохранитель. Он поднял меня, перекинул через плечо и понес, в то время как я пинала его ногами и кричала:
— Я не пойду никуда! Отпусти меня! Я приехала сюда, чтобы увидеть шоу Фрэнки!
Кучи не слушал меня. Самое отвратительное, что мое платье задралось выше моей задницы, а вы знаете, я не ношу нижнего белья. Я никогда в жизни не испытывала такого позора — великую звезду кинематографа выносят с голой задницей вверх из ночного клуба, брыкающуюся и вопящую!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!