Поток - Уильям Дитц

— Конечно, ваше превосходительство. Как вам известно, зачастую получается так, что чем проще план, тем больше шансов на успех, поэтому у нас есть надежда, что сработает и этот. Поскольку существует вероятность, что Совет Владык сейчас старательно разыскивает некоего Зуку ’Замамея, вы возьмете удостоверение одного из коммандос, погибших при нападении на человеческий лагерь, и выдадите себя за него. Затем мы вместе предстанем с докладом перед офицером, отвечающим за охрану вражеского крейсера, и объясним, что попали в плен во время сражения, но смогли убежать.

— И что потом? — настороженно спросил воин элиты. — Он ведь может потребовать сравнения ДНК.

— Зачем ему это? — спокойно парировал ворчун. — Бойцов у него не хватает, и тут, словно подарок небес, возникает коммандос. Вот вы сами стали бы рисковать и проверять, а не окажется ли новоприбывший обманщиком? Думаю, что нет. В подобных обстоятельствах любой предпочтет сразу же приписать столь опытного воина к своему войску и еще вознесет благодарственную молитву за такой подарок.

’Замамею понравились эти слова, особенно упоминание про «столь опытного воина», так что он решил согласиться.

— Ладно. А дальше?

— Дальше — если будет это дальше, — устало произнес Яяп, — мы придумаем новый план. А вначале нам нужны пища, вода и метан.

— Хорошо, — сказал ’Замамей. — Запрыгивай в «Баньши», пора нам представиться.

— Вы уверены, что это будет правильно? — тактично спросил ворчун. — Командир может поинтересоваться, где мы пропадали столько времени, если у нас есть «Баньши».

Воин элиты окинул взглядом предстоящий им долгий, трудный путь, а затем вздохнул и уступил Яяпу.

— Согласен. — В голосе ’Замамея зазвучали нотки прежнего высокомерия. — Но мои вещи потащишь ты.

— Конечно, — сказал Яяп, поднимаясь. — А разве в этом были какие-то сомнения?

Пленник дважды пытался покончить с собой, и поэтому его камера была абсолютно пустой и находилась под круглосуточным наблюдением. Существо, которое некогда являлось рядовым Уоллесом А. Дженкинсом, сидело на полу, а обе его руки были закованы в цепи, крепившиеся к кольцу над его головой.

Сознание Потока, о котором человек продолжать думать как о «другом», сейчас затихло, хотя никуда не девалось. Оно мерцало где-то на самом краю восприятия, разгневанное, но ослабевшее. Заскрипели петли открывающейся двери. Дженкинс обернулся и увидел, как в его камеру входят два офицера: мужчина и женщина.

Рядового захлестнуло чувство стыда, он постарался сделать все возможное, чтобы отвернуться. Чуть раньше, еще до того, как охранники приковали его руки к стене, Дженкинс разыграл пантомиму, пытаясь выпросить зеркальце. Один капрал оказался достаточно сообразителен, поднес запрошенный предмет к изуродованному лицу солдата и был напуган его попыткой закричать. Первая попытка самоубийства произошла через тридцать минут.

Маккей посмотрела на сухие, воспаленные губы пленника и подумала, что тот, может быть, хочет пить. Она потребовала принести воды и, получив флягу, вошла в камеру.

— При всем уважении, мэм, я бы не советовал этого делать, — опасливо окликнул ее сержант. — Эти сволочи весьма агрессивны.

— Дженкинс — десантник ККОН, — сурово отозвалась Маккей, — и мы обязаны с этим считаться. Но ваше беспокойство будет учтено. Смотри, — произнесла она, словно учитель, обращающийся к непослушному ребенку, подняв флягу так, чтобы ее мог увидеть пленник, и побултыхав воду. — Если будешь вести себя хорошо, я дам тебе попить.

Дженкинс попытался ее предупредить, крикнуть: «Нет!» — но удалось только забулькать. Ободренная его реакцией, лейтенант отвинтила с фляжки колпачок, приблизилась еще на три шага и уже собиралась наклониться к нему, когда боевая форма атаковала. Бывший десантник почувствовал, как натягиваются цепи и ломается его левое запястье. Он изо всех сил боролся с «другим», чтобы не позволить ему поймать офицера в ножной зажим.

Маккей успела вовремя отскочить назад, и лапы твари промахнулись.

Сзади раздался клацающий звук — это охранник передернул затвор ружья и приготовился стрелять.

— Нет! — крикнула лейтенант, поднимая руку.

Сержант подчинился, но продолжал держать голову боевой формы под прицелом.

— Хорошо, — сказала Маккей, глядя в глаза существа, — пусть будет по-твоему. Но, нравится тебе это или нет, мы должны поговорить.

Сильва тоже вошел в камеру и встал за плечом лейтенанта. Сержант охраны увидел кивок командира и отошел в угол, хотя и продолжал держать оружие наготове.

— Мое имя Сильва, — начал майор. — А с лейтенантом Маккей ты уже знаком. Во-первых, мне хотелось бы, чтобы ты знал: нам обоим крайне жаль, что так вышло с тобой. Мы понимаем твои чувства и сделаем все возможное, чтобы ты получил лучшую медицинскую помощь, какую только может предоставить ККОН. Вот только вначале нам надо убраться с этого кольца. Думаю, я уже знаю как, но это займет у нас некоторое время. До тех пор нам придется удерживать базу. Вот тут-то ты нам и пригодишься. Тебе известно наше месторасположение, также ты знаешь, куда направится Поток. Будь ты на моем месте, если бы тебе пришлось защищать базу от нападения Потока, что бы ты сделал в первую очередь?

«Другой» вцепился правой рукой в левую и с силой дернул, обнажая осколок сломанной кости. Затем, словно надеясь воспользоваться ею как ножом, боевая форма бросилась вперед. Но цепи все равно остановили тварь. Неописуемая боль чуть не заставила Дженкинса потерять сознание, но он все-таки сдержался.

— Что ж, — произнес Сильва, пожимая плечами, — попытаться стоило, но, похоже, его мутация зашла слишком далеко.

Дженкинс ожидал, что «другой» снова попытается рвануться вперед, но, разделив с человеком боль, чуждое сознание предпочло отступить. Десантник поспешил занять образовавшуюся пустоту и, издавая ухающие звуки, стал тыкать в сторону правого сапога Сильвы.

Нахмурившись, офицер посмотрел на свою обувь и уже собирался что-то сказать, когда Маккей тронула его за рукав.

— Сэр, он не сапоги имеет в виду, а то, что под ними. Область под базой.

— Это правда, сынок? — Сильва почувствовал, как у него все холодеет внутри. — Поток может находиться прямо у нас под ногами?

Дженкинс решительно кивнул, закатил глаза и издал нечленораздельные, хрипящие звуки.

— Благодарю, рядовой, — кивнул Сильва, распрямляясь. — Мы проверим подземные уровни и вернемся снова поговорить.

Бывший десантник не хотел разговаривать, он хотел умереть, но это никого не волновало. Охранники ушли, защелкнув дверь на замок, и Дженкинс остался ни с чем, если не считать сломанной руки и «другого» в его голове. Каким-то чудом, так и не умерев, он все же оказался в аду.

Словно в подтверждение этой мысли «другой» рванулся к поверхности, натянул цепи и с силой ударил ногой в пол. Еда была, еда ушла, а он остался голоден.