Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг. - Александр Иванович Спиридович

Двенадцатый час ночи в Могилеве под Новый, 1916 год. Легкий мороз. Бледно светит луна. Несется колокольный звон. По направлению церквей идут горожане, офицеры, команды солдат. Идут встречать Новый год за общей молитвой с царем. Государю нездоровилось, но он приехал в штабную церковь. Начался молебен. Отец Шавельский сказал хорошее слово. Когда читали молитву о даровании победы, государь, а за ним вся церковь опустились на колени. Молебен кончился. Приложились ко кресту. На душе было радостно. Несколько спутников по нашему вагону поезда «литера Б» пошли ко мне встретить по традиции Новый год с бокалом вина. Благодаря любезности полицмейстера удалось припрятать заблаговременно несколько бутылок шампанского.

Хлопнула пробка. Выпили за здоровье державного вождя с семьей. Чокнулись за здоровье родных, друзей, знакомых. Поздравили по телефону дворкома, как называли моего Воейкова. Закусили, и началась беседа. Говорили о том, что может принести Новый год. Прочитали государев приказ; он очень всем нравился.

Русский царь никогда не лгал в своих обращениях к народу. Ныне он вновь на весь мир сказал твердое слово о том, когда может быть заключен мир. Только глупцы, политические сплетники и интриганы, эти бессознательные пособники немцев, могут утверждать что-либо противное. Так горячо говорил один из присутствующих. И все с ним соглашались. У всех была безусловная твердая вера в успех на фронте. Но все боялись за тыл.

Сплетни, развал в тылу пугали каждого вдумчивого человека.

— Нет настоящего министра внутренних дел, — сказал Х. X. — Нет энергичного премьер-министра. Нет человека, в которого бы верили, за которым бы шли. Вот когда приходится лишний раз вспомнить Петра Николаевича Дурново, вспомнить Столыпина. Они бы зажали тыл. Они бы навели порядок.

С этим нельзя было не согласиться.

— А старец? — спросил кто-то.

— Да ну его к… — запротестовали все.

— Москва, Москва плоха, вот в чем главное дело, — спокойно процедил X. X., попыхивая сигарой. Завязался спор, но X. X., женатый на богатой москвичке, знал, что говорил. Наговорившись вдоволь, облегчив душу, стали расходиться.

Что-то даст Бог? На все Божья воля.

Книга 2

Глава 17

1916 год. — Первый день нового года. — Поднесение мною книги его величеству. Мнение Зубатова и Бурцева о моей книге. — 6 января. Крещенский парад в Могилеве. — На фронте. — Приезд митрополита Питирима. — Владыка и его политика. — Прием государем московского головы Челнокова. — Отъезд государя для осмотра войск. — Смотры в Бобруйске и Орше. — Возвращение в Царское Село. — Болезнь царицы. — Распутин и его именины. — Распутин и Манасевич-Мануйлов. — Назначение Штюрмера вместо Горемыкина. — Отъезд государя на фронт 28 января. — Смотр армии генерала Плеве около станции Вышки. — Генералы Миллер, Павлов и Гурко. — Смотры войскам около Дриссы. — Блестящее состояние конницы. — Возвращение государя в Ставку. — Приезд принца Ольденбургского. — Весть о взятии Эрзерума. — Высокое назначение Куропаткина. — Смотр 1-му Сибирскому корпусу около станции Сеславино. — Возвращение 8 февраля в Царское Село. — Намерение государя посетить Государственную думу. — Новый скандал: Хвостов — Белецкий — Распутин — Ржевский. — Доклад Воейкова государю о Распутине. — Государь в Государственной думе и Государственном совете. — Отъезд 10 февраля в Ставку. — Великие князья Сергей Михайлович, Александр Михайлович и Борис Владимирович. — Поднесение государю жезла фельдмаршала английской армии

1 января 1916 года у нас в Могилеве [случилось] нечто вроде снежной бури. Намело много снегу. С вокзала телефонировали, что поезда запаздывают из-за снежных заносов. Государь утром принимал поздравления, в 10 часов был в церкви и затем, как всегда, занимался с Алексеевым. В этот Новый год, очевидно ввиду нового положения государя, шефские части не прислали поздравления государю телеграммами, и поздравил по-прежнему лишь Эриванский полк. Иностранные военные представители, полюбившие наследника, послали ему поздравительную телеграмму и получили милый ответ. Распутин прислал государю цветок. Из многих английских полков были присланы поздравительные открытки, которые вручил государю английский военный представитель.

4 января я имел счастье поднести его величеству мою книгу «Партия социалистов-революционеров и ее предшественники». Книга была издана на мои средства, печаталась в типографии штаба Корпуса жандармов и, как содержавшая в себе многое, что не разрешалось цензурой, к продаже широкой публике не предназначалась. Вот какую запись сделал я в тот день про то памятное для меня событие:

«Сегодня один из счастливых дней моих. Накануне вечером я был приглашен в ложу к инспектору императорских поездов Ежову. Во время антракта меня вызвали к инспектору и передали приказание дворцового коменданта, чтобы 4-го я явился во дворец с книгой к 10 часам утра и даже немного раньше. Я взволновался, и все время затем был сам не свой. После театра у меня пили чай. Было не по себе. Когда гости ушли, я стал было просматривать книгу, но скоро лег спать. Велел разбудить себя рано. Автомобиль заказал на 9 часов. Спал неспокойно. Проснулся рано, в 8 часов был уже на ногах. Одевшись и захватив на всякий случай в картонке папаху и ордена, я поехал и в 9 часов 30 минут был у дворцового коменданта. Он осмотрел, как я одет, дал мне книгу, которая была мною ему вручена раньше, и, сказав, чтобы я ждал в комнате С. П. Федорова, пошел одеваться и поднялся наверх к его величеству. Пошел я к С. П. Федорову, поздоровался, и так как он тоже ушел наверх, то остался один. Стал дожидаться. Готовился, что и как скажу государю. Примерял перед зеркалом, как буду держать в левой руке и фуражку, и перчатку, и книгу. Все сразу. Да и книгу боялся почиркать. Пока все это проделывал, пришла горничная убирать комнату. Я вышел в переднюю. Наверху пили чай. Часы показывали начало одиннадцатого. Около десяти с половиной задвигали наверху стульями, послышались шаги. Сходили Нилов, Граббе, Мордвинов, Силаев, Федоров. Здоровался.

Сбежал скороход Климов: „Вас просят“. Схватив книгу в коробке, пошел наверх. Жутковато. Наверху в зале стояли Воейков и Нарышкин. Нарышкин поблагодарил меня за присылку ему книги. Воейков указал: „Станьте вон там, у рояля, коробки не надо“. Спрятал за стул. Одернулся. Жду. Через несколько секунд из противоположной двери в зал вошел государь император. Его величество был в пальто и фуражке. Он шел на доклад в штаб. Кажется, я поклонился издали, а затем, когда увидел, что государь направился ко мне, я сделал к его величеству несколько шагов и, остановившись, сказал:

— Вашему императорскому величеству имею счастье поднести мою книгу — „Партия социалистов-революционеров и ее предшественники“.

Государь стоял почти вплотную. Он смотрел ласково, добро, как может только он; смотрел и улыбался. Отрапортовав, я подал книгу. Государь