На раскаленной паутине - Михаил Март

Девушка отогнала машину в сторону и оставила ее в тупике. Яркая луна хорошо освещала путь, что облегчало поиски. Крутая тропа вела к морю. Кругом стояли недостроенные особняки и возвышались горы строительного мусора. Черные тени от каменных коробок выглядели зловеще. Мертвый город вызывал неприятные ощущения, но Лика старалась не думать о бездушных камнях. Где-то здесь должны быть люди, и она верила, что найдет их целыми и невредимыми. Шелест слишком осторожен, Маша и ее приятель знали, на что шли. Веточкина она предупредила. Не могут же все разом попасть в капкан?!

Лика вышла к песчаному пляжу, заваленному бетонными плитами, кирпичом, железом, бочками с краской. Вдоль крутого откоса тянулась череда деревянных домиков с типовыми крылечками и заколоченными окнами. На дверях большинства из них висели замки. Некоторые так покосились, что заходить внутрь не решились бы даже местные бродяги.

Лика шла осторожно, стараясь прятаться за плитами. Найти нужную хижину не составляло труда. На каждой стоял номер, выведенный белой краской. Она прошла мимо номера ноль пятнадцать и пригнулась. Тот, что ей нужен, находился совсем рядом. Девушка притаилась. Она слышала только шум прибоя, который заглушал все остальные звуки. Дверь сараюшки была закрыта. Лика легла на влажный песок и поползла.

Метрах в пяти от хижины она заметила узкую полоску света под дверью. Ей показалось, что она слышит мужские голоса, но не была в этом уверена. Лика, подобралась ближе — и тут ей стало страшно: возле крыльца лежал Тихон Веточкин, уткнувшись лицом в песок. Она попыталась его перевернуть и испачкала руку в крови. Веточкин был мертв, ему прострелили грудь. Лика всхлипнула и стиснула зубы. Страх исчез, словно его стерли мокрой губкой с полированной поверхности. Его место заняла ярость.

Девушка достала пистолет, передернула затвор и осторожно поднялась по крыльцу к двери. Окна, как и везде, были забиты досками, и она ничего увидеть не могла, но теперь отчетливо слышала голоса. Хриплый бас рычал по-звериному.

— Говори, скотина, где конверт?! Я выпущу кишки твоей шлюхе, как и ее папаше! Слышишь?

Следом раздался женский крик. Лика сжала кулаки.

— Сначала я отрежу ей ухо, потом второе, следом язык, а потом выколю глаза!

— Угомонись, Паша, этот придурок потерял сознание.

— Возьми ведро и принеси воды из моря. Лика услышала грохот тяжелых ног.

Девушка не выдержала и дернула на себя дверь. Она не очень хорошо понимала, что делает, но по-другому поступить не могла. Лика едва не столкнулась с надвигавшейся на нее громадиной. На знакомство и выяснение отношений времени не осталось. Перед ней находился враг, и она действовала в соответствии с обстоятельствами.

Три выстрела подряд, и махина рухнул к ее ногам. Второй находился шагах в пяти с ножом в руках. Им-то он и запустил в девушку. Кинжал пролетел над ухом и, срезав прядь волос, вонзился в дверной косяк. Остальные пули полетели в метателя ножей. Сколько из них попало в цель, она не знала, но его отбросило назад, и он, ударившись о железную кровать, сполз на пол.

Посреди комнаты стоял стол, на нем лежало оружие. Люстра валялась на полу. Маша висела, как кукла, на веревочке с заломленными за спиной руками, трос был переброшен через крюк в потолке и закреплен к железной спинке кровати, на которой лежал приятель Шелеста, упрятавший Лику в ванную комнату. Судя по его позе, он тоже был мертв.

Шура Шелест сидел на стуле, прикрученный к нему скотчем, с разбитым лицом. Репортер находился без сознания, а Маша, в разрезанном платье с порезами на теле, стонала.

Лика с трудом выдернула нож из стены, подбежала к девушке и обрезала веревку. Та рухнула на пол и замолчала. Лика начала разрезать клейкую ленту за стулом, к которому приковали Шелеста. Путы ослабли, и Шелест повалился набок. Оставалось только содрать с него остатки скотча, но сделать этого она не успела. Сильная рука схватила ее за щиколотку ноги и дернула. Нож вылетел из рук, и Лика грохнулась на пол.

Метатель ножей оказался живучее, чем она предполагала. Сидя у кровати и истекая кровью, он из последних сил тащил жертву к себе, как умирающий с голоду зверь.

Лика пыталась вырваться, лягалась, колотила его своими худенькими ручками, но смертельная хватка не ослабевала, ее волокли по полу в пасть смерти. Громадная лапища тянулась к ее горлу. Она видела только кровавую пену, изрыгавшуюся изо рта озверелого убийцы.

Еще мгновение — и он дотянулся бы до ее шеи. Она понимала, что ему еще хватит сил переломить ей позвонки и конец неизбежен. Ее зубы впились в волосатую грубую кисть, но агония смерти придавала бандиту удвоенную силу. Он не хотел уходить на тот свет один.

Из его пасти донеслось дикое рычание, огромная лапища коснулась горла девушки, и в эту секунду раздался выстрел. Убийцу отбросило назад, а вместо глаза образовалась черная дыра.

Лика откатилась в сторону.

В дверях стоял кто-то с пистолетом в руках. Когда красные круги в глазах разбежались по сторонам, Лика сфокусировала взгляд и узнала того, кто спас ей жизнь.

— Привет, Елистратов! Рада, что заглянул на огонек.

— А ты что за фрукт? Нашла, с кем силой меряться!

— Но коли тебе некогда, то приходится другим порядок в твоем городе наводить.

— Кажется, догадываюсь. Сумасшедшая подружка одного психа, не сходящего с первых полос газет.

— Ага!

Лика поднялась на ноги и отряхнулась. Одной туфли на ногах не было. Она посмотрела на труп. Так оно и есть! Убийца сжимал ее лодочку в ладони. Каблук был смят, как вчерашний листок календаря.

— Вот мерзавец!

— Черт с ней, важно, сама живой осталась. Как тебя зовут?

Подполковник убрал пистолет и начал осматривать поверженные тела.

— Ульяна Адаева.

— А меня откуда знаешь?

— Видела пару раз. В машине, когда Журавлев хотел тебе напомнить о твоем долге, потом за столом собственного кабинета. Правда, через решетку вентиляционной трубы, но все равно интересно.

— Так вот оно что. За компаньоном приходила? Ловко! Ты девка не промах.

— Ты тоже. Неплохой выстрел, жаль, что единственный.

— А где же твой напарник?

— На званом приеме у вице-мэра.

— Отличная идея использовать Хорька в качестве отмычки!

— Сам догадался или подсказали? Елистратов усаживал Шелеста на стул.

— Ты что искришь, подружка? Ишь, какая колючая.

— Скажи, подполковник, мы с тобой договоримся, или ты так, погулять вышел?

— Думаю, что договоримся. А сначала этих бедолаг надо привести в порядок.

Лика принесла воды. Шелеста и Машу привели в чувство, а остальные в помощи уже не нуждались. Лика сожалела, что втянула Тихоню Веточкина в эту кровавую историю. Молодой, добрый парень, безнадежно влюбленный мечтатель — и такая глупая смерть.