Укротители моря - Джулиан Стоквин

– Ну вот, мы и дошли, – прошептал Джиндлер, – здесь, дружище, нам придется расстаться. Дальше мне не стоит высовываться. Дай пожать тебе руку на прощание, смелый ты человек.

– Пора приниматься за дело, – пробормотал Кидд.

Он зажал под мышкой драгоценный сверток с парусом и бечевкой и тихо подкрался к кромке воды, прячась в тени прибрежных скал. Здесь он застыл на минуту, прислушиваясь к тихому плеску и сонному бормотанью ночного моря. Судно находилось в ста ярдах от него. Когда он вышел из-под прикрытия скал, то между ним и фрегатом оставалось несколько десятков ярдов пустынного берега до безопасного укрытия между сваями причала. Если бы он пошел по открытому пространству, то его, несомненно, заметили бы с корабля. Единственным шансом, на который он рассчитывал, была неожиданность. На корабле могли с тревогой ожидать появления вооруженного отряда людей, но никак не одного, да к тому же безоружного человека. Утешение было невелико, несмотря на это, оно подчеркивало всю нелепость и даже абсурдность его положения. В одиночку идти против большого вооруженного пушками фрегата, имея с собой кусок дерева и сверток грязноватой парусины…

В тени прибрежных валунов Том разделся до нижнего белья, аккуратно сложил на берегу свою одежду и ступил в черную, как чернила, воду. Он не мог позволить себе рисковать и идти оставшиеся совершенно открытые сорок футов по берегу, единственным выходом было дойти до мола, прячась в воде. Вода показалась ледяной, дрожь пробежала у него по спине. Тем не менее усилием воли он заставил себя зайти глубже, подошвы его ног покалывали острые края раковин и камней. Чем дальше он заходил, тем холоднее ему становилось, и когда он забрался в море глубже, чем по пояс, он, открыв рот, почти не дышал, у него дух перехватило от холода. Дойдя до конца уходящей в море скалы, корабль отсюда был виден как на ладони, он обогнул каменистый выступ, погрузившись в ледяную воду по шею. Однако за скалой каменистое дно, к его великому облегчению, стало песчаным, он двинулся параллельно берегу, весь сжавшись от холода и молясь про себя, чтобы его никто не заметил с корабля.

Нос «Минотавра» был устремлен в море, перед глазами Кидда черной громадой встала его высокая резная корма. В капитанской каюте горел свет, желтые отблески пробивались сквозь средние окна. На полуюте виднелись две фигуры, один из вахтенных курил, было видно, как тлеет красный огонек в его трубке, все остальное судно было погружено во мрак.

Под ногами Кидда, напугав его, прошмыгнула какая-то морская живность, затем он больно ударился большим пальцем о торчащий в песке камень, и от удара проникающий до костей холод сотряс его тело. Наконец, впереди зачернели угловые сваи причала. Он поспешил укрыться под настилом мола, под ним, как под крышкой, запах воды ощущался еще сильнее. Том выпрямился и тут же снова погрузился в воду, дувший с берега ночной бриз резко обдал его колючим холодом. В воде, как ни странно, было теплее. Натыкаясь то и дело на плохо видимые в густой тьме сваи, покрытые илом и моллюсками, и крепко держа в руках свой сверток, Том подошел поближе к судну, смутно различимому в ночной темноте. Он направился к нему, как вдруг дно ушло у него из-под ног. Испугавшись, Кидд подался назад. Не будучи опытным пловцом, к тому же отягощенный своей ношей, Кидд, сам не зная как, скорее всего от ужаса, вынырнул наверх.

Он вдруг сообразил, что береговой мол обычно строят в наиболее глубоком месте, чтобы большие корабли могли спокойно подходить к берегу. Осадка у «Минотавра» была никак не меньше пятнадцати-двадцати футов, намного больше глубины, где он стоял. Охваченный страхом Кидд принялся судорожно искать выход из положения. Позади кормы, во время отлива находящейся едва ли не ниже уровня причала, он разглядел низкий продолговатый предмет. Это был небольшой плоскодонный ялик, который матросы обычно используют для конопачения и окраски бортов судна. Том подтащил к себе маленькую плоскодонку, положил в него свой сверток внутрь нее и, держась за конец плота, оттолкнулся. Ялик поплыл к темному судну, пока с глухим стуком не ударился о его борт. Ноги Кидда, болтаясь в холодной воде, повисли над водяной бездной.

Смешанное чувство страха и восторга овладело им, едва он коснулся руками вражеского корабля. Он осторожно принялся продвигаться вдоль борта – с палубы доносились шаги и еще какой-то шум – пока не достиг резного выступа на корме. Отсюда его трудно будет разглядеть сверху, но если с другой стороны корабля появится какая-нибудь лодка, то ее удастся заметить в самый последний момент, только на расстоянии несколько футов. Кидд вынул сверток трясущимися руками. Корабельный румпель скрывался в непроницаемой для взора глубине под днищем, но Том знал, что он сумеет найти его даже в темноте, держась за рулевые тали. Что делать, придется действовать на ощупь. Ниже ватерлинии должна располагаться рама ахтерштевня, защищающая конец рулевой лопасти. Если он нащупает подъемную кольцевую планку внутри рамы, то затем найдет и саму лопасть. Он нащупал покрытые моллюсками тали и подтянулся к ним. Наступил последний этап: надо было продеть линь через желобок внутри зазора.

Кидд нащупал тали рулевого крюка, которые проходили сквозь отверстие и вели к самому крюку, желобок был на месте. Зазор достаточно велик, чтобы просунуть сквозь него руку. Радость охватила Тома. Все, что ему оставалось сделать, продеть линь, закрепить на нем клин, оставив свободным другой конец веревки. Он легко вставил линь, чтобы затем прикрепить его к клину. Пальцы рук онемели от холода, но ему все-таки удалось нащупать отверстие в клине, но, когда он попытался завязать простым узлом линь, пальцы перестали его слушаться. Том беспомощно изгибал линь, твердо зная, если он упустит его конец, то клин соскользнет и канет навсегда в глубине. Едва не плача от отчаяния, он пытался снова и снова привязать линь. Затем, собрав последние силы, он уперся локтями о борт ялика так, что обе его руки оказались свободными. С большим трудом он все-таки привязал скользкий и набухший от воды конец линя.

Подвесив свободно клин на веревке, Кидд подергал за линь, проверяя, действует ли его уловка, затем оставил клин в подвешенном положении. Переместившись к другому концу руля, он достал сверток с парусом и поставил на воду импровизированный буек Небольшой сверток, снабженный грузилом, ушел под воду. Все, что было видно глазу после его работы, – маленькая щербатая деревянная утка, плавающая неподалеку от корабля.

Джиндлер поджидал его прямо за скалистой грядой. Едва Кидд вышел на берег, он накинул ему на плечи одеяло и принялся растирать и похлопывать своего насквозь замерзшего друга.

– Мистер Кидд, вы самый безрассудный сын войны, с которым мне когда-либо приходилось встречаться! – прошептал он, идя с ним домой. – Теперь самое время глотнуть чего-нибудь для согрева.

Им оказался королевский калибогас, крепко приправленный ромом из Новой Англии, – напиток, с которым его познакомил Гривс. Том уселся перед весело трещавшим огнем в очаге, лечение шло полным ходом. Пока Кидд подробно рассказывал о своих приключениях, Джиндлер побросал моллюсков и кусочки порубленной трески в кипящий котелок, добавил лука и бекона, раскрошенного хлеба для густоты и оставил похлебку тушиться на огне. В домике распространился невероятно дразнящий запах.