Мастер-класс для диверсанта - Сергей Москвин

– Андрей, такой подвиг и на Звезду Героя потянет. Но я все же хочу рассказать тебе, за что получил свой орден полковник Рогозин. А получил он его за то, что заслонил собой охраняемого человека от пули маньяка. Мне говорили, что оружие, из которого стрелял преступник, было маломощным. Его пуля ни при каких условиях не могла пробить бронежилет Рогозина. Только ведь он, когда подставлял свою грудь под выстрел, ничего этого не знал. Так что свой орден Рогозин носит вполне заслуженно. И, отвечая на твой вопрос, я скажу: в бою с чеченскими боевиками Рогозин тоже не будет выглядеть трусом. А ведет он так себя, потому что никогда участия в боевых действиях не принимал. Потому что свою работу он считает самой важной. Да, тут он не прав, но это от незнания. А винить человека за то, что он чего-то не знает, поверь мне, не стоит.

– Ладно, Павел Андреевич, я все понял, – Васильченко тряхнул головой, словно отгоняя от себя наваждение. – Вы что-то хотели узнать про охрану аэродрома?

– Прежде всего я хотел поинтересоваться: приходилось ли твоей роте принимать участие в подобных мероприятиях?

– Да, было дело. В конце 1994 года мы охраняли в Грозном нефтехранилище.

Павел Чернышов хорошо помнил этот эпизод, который стал прелюдией предыдущей чеченской войны. На контроль над нефтеперерабатывающим заводом в Грозном претендовали сразу несколько чеченских кланов, каждый из которых располагал своими вооруженными отрядами. Передел нефтеперерабатывающего завода лидеры кланов решили начать с захвата нефтехранилища. В помощь милиционерам, охраняющим емкости с нефтью, были направлены российские войска, которые и сдержали вооруженную толпу, стремящуюся прорваться на территорию нефтехранилища. И все-таки тот эпизод из уже ставшего историей 1994 года мало походил на нынешнее задание армейских разведчиков. И Чернышов прямо сказал об этом.

– Я что-то вас не пойму, товарищ полковник, – ответил Васильченко. – Нам поручена охрана периметра аэродрома. Как ни крути, дело нехитрое. Сродни круговой обороне ротного опорного пункта.

Чернышов только покачал головой.

– Андрей, не уподобляйся Рогозину, которого ты только что критиковал. Какая оборона? О чем ты говоришь? Да, мы ведем речь о диверсионной группе, но разве диверсанты собираются нападать на аэродром? Возможно, они попытаются проникнуть на аэродром. Но проникновение и нападение – это не одно и то же. У диверсантов есть только одна цель, и эта цель – человек. Запланированная ими диверсионная акция – это убийство. Пока диверсанты не подберутся к своей жертве, они будут стараться, чтобы их никто не обнаружил. А ты говоришь об обороне периметра аэродрома. Я не знаю, как собираются действовать диверсанты. Но в том, что они не будут с боем прорываться на аэродром, я совершенно уверен.

– Но я получил конкретный приказ об охране и обороне периметра аэродрома, – растерянно проговорил капитан Васильченко.

– Приказы, разумеется, надо выполнять. Но перед тем как выставить своих солдат на охрану аэродрома, проверь всю прилегающую к аэродрому территорию. Загляни под каждый куст и обследуй каждую тропинку. Если диверсанты действительно собираются проникнуть на аэродром, они обязательно проведут или уже провели тренировку. Твоим разведчикам придется отыскать следы, которые помогут раскрыть замысел диверсантов.

Чернышов сознательно не сказал капитану Васильченко, что никаких следов может и не быть. Во-первых, диверсанты могли их попросту не оставить. Во-вторых, диверсанты могли выбрать другой объект для покушения на премьера, и это было самое вероятное, по мнению Чернышова. Организовывать покушение на территории любого военного объекта невероятно сложно. В силу его закрытости на такой объект не пускают посторонних лиц. Чернышов не сомневался, что во время визита премьер-министра пропускной режим на военной базе и на аэродроме будет особенно строг. По этой причине Чернышов исключил и аэродром, и военную базу из числа объектов, подходящих для покушения. Наиболее удобным местом он считал здание городской администрации Моздока, где премьер-министр собирался выступать перед журналистами. Павел Чернышов считал, что именно там диверсанты попытаются нанести удар. Однако своими соображениями он не стал делиться с командиром разведроты, чтобы заранее не настраивать его на отрицательный результат поисков.

– Павел Андреевич, а что конкретно следует искать? – поинтересовался Васильченко.

– Андрей, если бы я заранее знал, – только и смог сказать Чернышов. – Обращайте внимание на все, что указывало бы на недавнее присутствие человека. Следы обуви, брошенные окурки, сломанные ветки, которые могут быть ориентирами, – все может иметь отношение к диверсионной группе. Считайте, что вам нужно провести вокруг аэродрома зачистку местности.

Расставшись с Андреем Васильченко, Чернышов зашел в комнату дежурного по части, чтобы справиться, не звонили ли ему из Моздока Муромцев или Ветров. Выяснив, что никто из них ему не звонил, Чернышов опять пожалел, что не поехал в город вместе с ними. Совещание закончилось раньше, чем он предполагал. «Сейчас только начало седьмого, – сказал себе Чернышов, посмотрев на часы. – Автовокзал в Моздоке работает до девяти. Если бы я сейчас смог оказаться в Моздоке вместе с Муромцевым и Ветровым! Втроем мы смогли бы значительно продвинуться в поиске связного турецкой разведки». И тут Чернышов вспомнил о майоре Осипове. Сегодня утром контрразведчик наконец-то получил новую служебную машину вместо взорванной. Чернышов решил, что он согласится отвезти его в Моздок, и отправился разыскивать Осипова.

В собственном кабинете Осипова не оказалось. Дверь была закрыта, и на настойчивый стук Чернышова никто не отозвался. Чернышов снова спустился к дежурному по части, намереваясь направить на поиски контрразведчика посыльного, и возле выхода из штаба столкнулся с Сергеем Осиповым.

– Сергей Владимирович, как кстати, – обрадовался Чернышов. – Вы сможете прямо сейчас отвезти меня в Моздок?

– А что случилось?

– Это касается разыскиваемой диверсионной группы. По дороге все объясню.

Последнюю фразу Чернышов произнес, уже спускаясь по лестнице, поэтому не мог видеть, как на мгновение изменился в лице Осипов.

– Тогда не будем терять времени, – ответил Осипов и поспешил вслед за Чернышовым.

Его лицо уже приняло обычное непроницаемое выражение.

Когда машина подъезжала к Моздоку, Осипов уже знал, что оперативная группа Управления по борьбе с терроризмом практически вышла на его связного. Чернышов увлеченно рассказывал Осипову о своих предположениях. Тому оставалось лишь удивляться точности логических выводов Чернышова.

– Вот я и послал Муромцева и Ветрова на автовокзал проверить правильность наших предположений, – закончил Чернышов свое повествование.

– Сейчас узнаем, что им удалось, – ответил Осипов.

Эта была первая фраза, которую он произнес за всю поездку. До последнего момента он только слушал Чернышова.