Тогайский дракон - Роберт Энтони Сальваторе

Эльфийка вздохнула и прислонилась к стене. Они, наверное, уже в тысячный раз принимались обсуждать эту проблему.

— Четыре расы, — сказала она, — Всего четыре. Док'алфар и тол'алфар, дети жизни, демоны дактили и драконы — звери смерти.

— Да, так было раньше, но не сейчас.

— Однако Аграделеус воспринимает мир именно так, — продолжала настаивать Каззира. — Для него все остальные расы — люди, поври, гоблины, великаны — не больше чем животные, паразиты, которые должны быть уничтожены. Но мы с тобой — представители высшей расы, и, в глазах дракона, наше появление сулит ему надежду на взаимовыгодные отношения.

— Даже если наши расы — заклятые враги?

— Это не имеет значения, когда численность каждой мала. Если бы Тилвин Док и Тилвин Тол находились в состоянии войны и уцелели бы только мы двое, неужели мы стремились бы к уничтожению друг друга?

На губах эльфа мелькнула улыбка. Он не мог представить себе, что вступает в схватку с Каззирой. Это было просто невозможно после недель, проведенных рядом с ней, когда он так много узнал о ее надеждах, мечтах и взглядах на жизнь, понял, как много между ними общего.

— Драконы и демоны — создания тьмы, — возразил Джуравиль. — Когда Бестесбулзибар, будь проклято навеки его имя, десять лет назад появился в землях Короны, никаких переговоров он не вел — сразу же развязал войну.

— В таком случае, драконы отличаются от демонов, — заметила Каззира.

Дальше продолжать спор эльф не стал; между двумя темными расами и в самом деле имелась существенная разница. Драконы, всегда очень немногочисленные, были смертны и с самого появления жили в землях Короны, тогда как демоны дактили были созданиями другого типа. Они искали и находили разрыв в ткани какого-нибудь из существующих миров, проникали туда и стремились к уничтожению его обитателей. Согласно эльфийским легендам, такой разрыв порождало зло в сердцах людей; вот почему эльфы часто воспринимали людей как существ, создающих почву для появления демонов.

— А если мы наскучим Аграделеусу? — спросил Джуравиль. — Или покажемся ему паразитами?

Каззира задумалась, но потом покачала головой.

— Мне кажется, дракон все больше проникается к нам симпатией, все больше дорожит нашей дружбой.

— В таком случае, он никогда нас не отпустит.

Эльфийка, не желая спорить, пожала плечами.

Джуравиль снова принялся изучать стены их узилища в поисках хотя бы крошечных выступов или трещин — чего угодно, что позволило бы ему вскарабкаться до того уровня, когда можно было бы воспользоваться крыльями. Увы, место заключения было сработано на славу — выжженные огнем стены превратились в гладкую, совершенно ровную поверхность.

Он сел и прикрыл лицо руками.

Каззира подошла к нему сзади, обхватила за плечи и поцеловала в затылок.

— Аграделеус говорит, что твоя подруга сбежала, — сказала она. — Скорее всего, она уже преодолела Дорогу Беззвездной Ночи. Ты сам упоминал, что девушка достигла серьезных успехов в обучении. Тебе надо верить в нее, друг мой. Возможно, Бринн Дариель уже подняла тогайру на борьбу с ненавистными захватчиками.

Джуравиль нежно сжал локоть эльфийки и прислонился к ней головой, с удовольствием ощущая исходящий от нее аромат.

Внезапно земля задрожала под тяжкой поступью приближающегося дракона.

Каззира отпрянула от эльфа и обхватила себя руками, но ее реакция была куда более спокойной, чем у Джуравиля, поднявшего взор к верхнему краю пещеры.

Спустя несколько мгновений показалась голова дракона. Сейчас Аграделеус не казался таким огромным, как при первой их встрече. Однако его вид все равно производил устрашающее впечатление — голова, покрытая красновато-золотистыми чешуйками, пасть с торчащими длинными зубами, рога, выступающие над глазами зеленовато-желтого цвета с вертикально расположенными черными зрачками. С каждым выдохом из ноздрей дракона вырывался дым, образуя облако вокруг его головы. Достигнув края пещеры, Аграделеус спрыгнул вниз.

Умом понимая, что он теперь вряд ли причинит им вред, эльфы все же непроизвольно пригнулись. В том облике, который принял сейчас дракон, — двуногое существо, напоминающее покрытого красноватой чешуей человека с коротким толстым хвостом и головой размером с конскую, — он оставался устрашающим зверем, излучающим невероятно мощную ауру. Эльфийка в жизни не видела ничего подобного, а Белли'мар Джуравиль считал, что могуществом Аграделеус уступает лишь Бестесбулзибару. Конечно, демон дактиль был несравненно коварнее и использовал всех других существ как пешек в своей игре; зато дракон излучал чистую примитивную силу, которая ассоциировалась с силой землетрясения или извержения вулкана.

Движения Аграделеуса были столь же стремительны, как у атакующей змеи. Это сходство еще более усиливал раздвоенный язык, который то и дело «выстреливал» из его пасти. Дракон протянул Джуравилю охотничью сумку с грибами, которыми эльфы питались все время, пока находились здесь.

— Хочу новых историй, — заявил он. Прежде, когда Аграделеус представал в обычном гигантском виде, голос дракона просто оглушал; сейчас он слегка дребезжал, но стал ненамного тише. Каждый звук заставлял вибрировать камни пола, сотрясая маленькую фигурку Джуравиля, — Расскажи мне об этом… как его… вашем рейнджере. Человеке по имени Эмхем Диал, которого я убил.

— Мне мало что известно об Эмхеме Диале, — отозвался эльф. — Но я могу рассказать тебе о рейнджере по имени Полуночник, который сражался с Бестесбулзибаром, демоном дактилем.

Аграделеус внезапно прищурился и выдохнул дым из ноздрей. Хотя легенды изображали драконов и демонов как детей темных рас, причем драконы чаще всего выступали в них как создания демонов, на самом деле они никогда не были союзниками. У Джуравиля возникло впечатление, что Аграделеусу доставит удовольствие услышать о поражении Бестесбулзибара.

Дракон издал низкое утробное ворчание, воспринятое эльфами как «грр-м-м-м».

— Рассказ, надеюсь, будет занятным? — осведомился он.

— Лучшим из тех, что относятся к нашей эпохе, — ответил Джуравиль. — И возможно, он еще окончательно не завершен.

— Тогда рассказывай, эльф, а я уж сам оценю его достоинства, — заявил Аграделеус и добавил, внезапно усилив голос так, что задрожали камни: — Но трепещи, если я останусь недоволен!

Джуравиль заметил выражение беспокойства на лице Каззиры и улыбнулся, желая успокоить подругу. На его взгляд, не существовало истории интереснее той, что повествовала о жизни и деяниях Полуночника и его отважных друзей. Но даже если Аграделеус заявит, что рассказ не пришелся ему по вкусу, рев дракона не так страшен, как его зубы. Аграделеус лишь пытается нагнать на них страх: он не убьет пленника, выслушав эту историю, потому что страстно жаждет новых.

И эльф начал рассказ об Элбрайне, поведав о том, как много лет назад его сородичи тол'алфар спасли юношу, почти еще мальчика, после нападения гоблинов на маленькую деревеньку, носящую название Дундалис. Ему пришло на ум, что история другого уцелевшего в тот роковой день ребенка, девочки по имени Джилсепони, или просто Пони, о которой ему предстояло часто упоминать на протяжении этого рассказа, еще далеко не завершена. Хотя, конечно, он и представить себе не мог, что чумазой, измазанной копотью, на время потерявшей от перенесенного ужаса память девчонке, которой чудом удалось тогда выбраться из разрушенного Дундалиса, вскоре предстоит стать королевой Хонсе-Бира!