Сквозь Время - Сергей Лобанов

Вскоре дорога вышла на трассу. По ней то и дело в обе стороны с шумом проносились различные автомобили. Появился дорожный знак, где белыми буквами на синем поле сообщалось, что до Красноярска десять километров.

Капитан прибавил шагу. До городской окраины он добрался к закату. Предстояло найти какой-нибудь ночлег. Лучше всего подходил подвал. На удивление все подвалы в невзрачных серых пятиэтажках оказались заперты. Матешину оставалось лишь хмыкать: ну, прям, какая-то образцово-показательная окраина!

Спустившись по очередной бетонной лесенке, он дёрнул неплотно прикрытую покорёженную металлическую дверь с облупившейся краской. Что-то мешало. Иван посмотрел в сгустившейся темноте внимательнее и обнаружил в проушинах кусок проволоки, видимо, выполнявшей роль замка. После того, как её удалось снять, дверь подалась, Иван вошёл, вдохнув застоявшийся тяжёлый дух.

В подвале даже горела одна тусклая лампочка, разило гарью, кругом была копоть, чувствовалась сырость и идущее тепло от труб.

«Пожар был совсем недавно, – подумал Иван. – Придётся здесь оставаться, особо выбирать не из чего».

Он нашёл кусок обгоревшей доски и устроился на ней, сев поближе к трубам, чувствуя, как от воздействия мороза горят ляжки. Переобулся в берцы, поставил валенки на трубу, там же развесил заскорузлые портянки, слегка подмокшие от попадавшего в голенища снега. Бушлат оставил расстёгнутым, поправив ремень лучемёта.

Неподалёку устроился грязный, в рыжих подпалинах от пожара чёрно-белый кот, с опаской поглядывающий на нежданного соседа.

В трубах шумела вода, откуда-то сверху доносились неясные стуки и шумы, обитатели дома готовились ко сну.

Через пару часов их невесёлое с котом одиночество нарушили трое парней лет шестнадцати-семнадцати на вид. Кот, наверняка имевший печальный опыт, неизбежно приобретаемый в процессе скитальческой жизни, куда-то испарился.

От нежданных гостей ощутимо исходила волна агрессии. Шедший первым, увидел Ивана, остановился и сказал тоном, не оставлявшим никаких сомнений насчёт его дальнейших намерений:

– Ну, чё, козлина, вот ты и попал.

Обернувшись к своим приятелям, добавил:

– Это он тут пожар на той неделе устроил, чуть весь дом не сгорел, до третьего этажа всё гарью провоняло.

Бес понял, объяснять этим юным тимуровцам что-либо бессмысленно, надо сразу бить, иначе переломают рёбра. Словно в подтверждение все трое вынули из-под пуховиков короткие биты.

Метнувшись к первому, капитан ударил ему кулаком в зубы, почувствовав, как преграда провалилась внутрь, а костяшки кулака засаднило от острой боли. Парня снесло, как городошную чурочку. Он упал на спину и утробно завыл, зажав руками рот. Глаза его наполнились болью и слезами, а меж пальцев по щекам щедро потекли ручейки крови.

«Иначе нельзя, или они забьют меня насмерть своими битами», – с холодным спокойствием подумал Бес.

С оставшихся двоих весь воинственный пыл улетучился без остатка. Они отступили на несколько шагов, забыв о своём грозном оружии, со страхом глядя на бомжа. Такой встретился впервые. Обычно почти бессловесные, боящиеся всего люди не оказывали никакого сопротивления. В лучшем случае пытались убежать. Но это мало кому удавалось, и отморозки с удовольствием ломали им рёбра и разбивали головы, превращая брошенных никому не нужных несчастных ещё и в калек.

– Э, ты чё, ты чё… – забубнил один, глядя круглыми от страха глазами.

Ещё минуту назад он считал незнакомца безропотной скотиной, недочеловеком и собирался переломать ему кости.

– Валите отсюда, – процедил капитан.

Двое подхватили товарища под руки и потащили на выход. У двери они сообразили, что преследовать их, как это всегда делали они, безжалостно добивая убегающих, никто не собирается, и остановились.

Третий, до сих пор молчавший, чтобы хоть как-то реабилитироваться от позорного бегства, воинственно спросил:

– Откуда ты такой…

Хотел добавить – борзый, но не рискнул.

– Постареете, там же будете, – усмехнулся Бес.

– Да вот хрен-то я опущусь до такого состояния, – буркнул третий.

«Вообще-то я другое имел ввиду, – подумал капитан, отворачиваясь. – Надо уходить, а то соберут сюда всю округу, не отбиться тогда».

Беспредельщики ушли. Через несколько минут следом вышел Иван.

На полутёмной улице, скованной морозом и освещаемой лишь светом из окон домов, было пусто.

«Вот такими некоторые благообразные, немощные дедушки из моего времени были в молодости, – подумал Матешин. – Наверняка иным я до войны уступал место в общественном транспорте».

Больше в подвалы Иван решил не лезть, а попробовать переждать ночь где-нибудь на лестничной клетке. Несмотря на мороз, открытых настежь дверей, хватало. Он обосновался на площадке пятого этажа более-менее приличного на вид дома во вполне сносном, чистом подъезде с покрашенными, не облезшими стенами. Здесь было заметно холоднее, чем в подвале.

Здесь его тоже потревожили жильцы – парень с девушкой. Их шаги и голоса Иван услышал, когда они ещё только вошли в подъезд. Он надеялся, что парочка до его этажа не дойдёт, но они, как назло, шли именно на пятый этаж.

Матешин на всякий случай поднялся. Парочка прошла к своей двери, недовольно косясь на нежданного постояльца. Пока девушка возилась с ключами, подсвечивая мобильником на дверные замки, парень, презрительно глядя на Ивана, милостиво согласился:

– Ладно, ночь перекантуйся, но чтобы утром я тебя здесь не видел. И смотри, не обоссысь тут. Понял?

Опустив низко голову, сжав челюсти, Бес, красный от стыда, согласно кивнул.

Наконец, девушка справилась с замками, и парочка исчезла в квартире. Дверь захлопнулась, оставив сгорающего от позора капитана одного в гулком холодном подъезде.

Остаток ночи прошёл спокойно. С утра народ пошёл на работу. Иван, чтобы не привлекать внимания, покинул своё пристанище.

Он двинулся по скованному морозом мирному городу, удивляясь целым домам, отсутствию пожаров и многочисленных трупов. Последние четыре года он видел только такие города.

Его обгоняли и спешили навстречу пока ещё редкие прохожие. С каждым часом, пока он через весь город шёл к намеченной цели, их становилось всё больше. Люди закрывали рукавицами лица, выдыхая пар, и не обращали никакого внимания на грязно одетого мужика. Редко кто бросал быстрый взгляд и тут же отводил глаза, не желая тревожиться неприятным зрелищем. Сотни равнодушных глаз, в которых в лучшем случае лишь жалость. Чаще откровенное презрение, а то и отвращение.

Глядя на прохожих, Иван никак не мог избавиться от странных мыслей о том, что вот эти люди к тому времени, когда он только родится, – а ведь ему ещё только предстоит родиться! – станут стариками, а многие уже умрут. Их дети ненадолго переживут родителей. Обе гидроэлектростанции – Саяно-Шушенская и Красноярская, будут разворочены бомбами стратегической авиации. Все стоящие по течению Енисея города, посёлки и деревни вместе с Красноярском снесёт гигантской, почти стометровой ревущей волной, смертоносным потоком ринувшейся вниз из огромных водохранилищ. Прибрежным жителям, как и двум миллиардам человек на планете ещё только предстоит умереть не своей смертью…