Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник) - Жорж Блон

Министр Поншартрен вел слежку и подвергал обыску все суда, уходившие из Сен-Мало, считая подозрительным любой товар, который можно сбыть в Перу. И подозрения были не напрасны. Никакие запреты не останавливали отважных и изобретательных моряков Сен-Мало, ставших большими специалистами по части контрабандной торговли. Модницы-испанки Южной Америки не хотели обходиться без бретонского полотна, парижских украшений. А назад из Перу корабли Сен-Мало везли серебряные слитки и золотой песок. Доход в десять раз превышал штрафы, которые были вынуждены платить контрабандисты. Их не пугала даже тюрьма.

Несмотря на неудачу с основанием колонии и убытки, экспедиция Гуэна де Бошена проторила новый путь. Сторонники торговли с заокеанскими испанскими колониями выдвигали безупречные аргументы в духе эпохи:

– Наша торговля самая выгодная, это даже выгоднее торговли с Ост-Индией и Китаем. Мы не станем обменивать один товар на другой – ввоз иноземных товаров наносит ущерб национальному производству. Мы будем черпать из самого источника богатств. Избавлять королевство от лишних товаров и привозить золото и серебро. Таков наш девиз, и так мы служим нашему государству.

В книге «Кругосветное путешествие» капитана Вудса Роджерса, изданной в Лондоне в 1712 году, приводится рассказ об одном происшествии, имевшем место 31 января 1709 года:

«В то утро, в 7 часов, мы прибыли на Хуан-Фернандес. Наша шлюпка доставила с берега большое количество раков, а также человека, одетого в козлиные шкуры и на вид еще более дикого, чем владельцы этих шкур. Он жил на острове уже четыре года и четыре месяца. Это был шотландец, звали его Александр Селькирк. За время своего одиночества он почти разучился говорить, и мы понимали его с трудом; от каждого слова в его памяти осталась только часть. Мы предложили ему глоток горячительного, но он отказался, поскольку давно пил только воду».

Архипелаг Хуан-Фернандес, названный по имени его открывателя, находится в Тихом океане, в 600 километрах к западу от Вальпараисо. В 1709 году никто и предположить не мог, что спасение неизвестного моряка послужит основой создания одного из известнейших произведений мировой литературы, а приключения Селькирка, беллетризованные и дополненные красочными подробностями, будут завораживать многие поколения читателей «Робинзона Крузо».

Писателю Андре Мальро принадлежит следующее суждение: только три книги «не теряют своей истинности» для всех, кто много пережил и выстрадал, – «Дон Кихот» Сервантеса, «Идиот» Достоевского и «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо.

Мысль написать роман пришла в голову Даниэлю Дефо, когда он прочитал рассказ капитана Вудса Роджерса и интервью, опубликованное 1 декабря 1713 года журналистом Стилом в «Инглишмен». Роман вышел в свет в 1719 году, и успех был ошеломляющим. Интерес к нему сохраняется до сих пор. Во Франции, по крайней мере до Первой мировой войны, как только ребенок начинал бегло читать, первым семейным подарком был «Робинзон Крузо».

Александр Селькирк родился в графстве Файф, соседствовавшем в 1676 году с Селькирширом. Его морская карьера затерялась в туманах океанов, по которым он немало ходил. Первый его след обнаруживается в 1704 году на борту «Пяти портов», парусника некоего Страдлинга, где он служил боцманом. В море у берегов Чили на судне появилась течь. Ближайшей землей был островок в архипелаге Хуан-Фернандес. Селькирк высказал свое мнение:

– Капитан, надо остановиться здесь и заделать течь…

– Нет, – возразил Страдлинг, – нам необходим оборудованный порт.

– До порта мы не дотянем. Давайте высадимся на острове.

– Ни за что!

Моряки повздорили, и боцман заявил Страдлингу, что тот никчемный капитан и что он, Селькирк, был бы в большей безопасности на любом островке в океане, чем на судне с таким горе-командиром. Страдлинг поймал его на слове и высадил на пустынном острове.

Оставшись в одиночестве на берегу, Селькирк тут же пожалел о своем упрямстве и стал отчаянно размахивать руками, чтобы шлюпка вернулась, но старший матрос шлюпки получил от капитана строгий приказ не обращать внимания на сигналы. Вскоре парусник «Пять портов» скрылся из виду. В судовой роли Страдлинг рядом с именем Селькирка написал: «Пропал без вести».

Чтобы выжить, Селькирку не пришлось, как Робинзону, начинать с поисков остатков кораблекрушений. Его ссадили на берег с полным комплектом постельных принадлежностей, оставили ему хорошее кремниевое ружье, фунт пороха и достаточный запас пуль. В его сундучке, кроме одежды, имелись кремниевая зажигалка, табак, топор, нож, чайник и Библия. Кок снабдил его провизией на несколько дней. Но судьба распорядилась так, что островок лежал вдали от привычных морских путей. Селькирк ждал своих спасителей четыре года и четыре месяца.

В самом начале своего отшельничества он обнаружил странные следы: каменную пирамидку, кусочек ржавого железа, изогнутого в форме рыболовного крючка. Он обследовал остров, но тщетно: никого. Человек, который оставил следы на острове, покинул его двадцатью годами раньше. То был индеец из племени москито, приплывший вместе с английскими флибустьерами и «забытый» ими при поспешном отплытии. В 1684 году знаменитый английский флибустьер Дампир, о котором мы уже упоминали, забрал его с острова.

Селькирк сумел убедить себя в том, что одиночество его не угнетает. Больше всего ему досаждали полчища крыс, которые по ночам грызли его одежду, а иногда кусали за пальцы ног. К счастью, эти животные были не единственными, кто сбежал с испанских или английских судов, пристававших к острову. Были там и кошки, которые тоже успешно размножались. Постепенно Селькирку удалось приручить несколько кошек и таким образом решить проблему с крысами.

Добывать пропитание большого труда не составляло. Еще не истратив запасы пуль, Селькирк собрал стадо коз: он ранил одичавших животных в ноги и потом их выходил. Так что в дальнейшем он мог уже без помощи огнестрельного оружия забивать очередное животное по мере надобности. Хромоногие козы принесли потомство, и козлята были привязаны к хозяину, всюду за ним ходили, лизали ему руки и ноги. Подрастая, козы начинали давать молоко: Селькирк пил его сам и давал своим кошкам.

Некоторое время спустя Селькирк уже не мог заставить себя убивать доверчивых животных. Он привык обходиться без мяса. Дикой репы и пальмовой капусты было вдоволь, водились гигантские раки и черепахи, а моллюсков он едва успевал собирать. Но одежда его истлела и висела лохмотьями. Только козьи шкуры могли заменить рубаху, штаны и одеяло. Только шкуры, растянутые над примитивной хижиной, спасали от жгучих лучей солнца и ливней. Селькирк занялся физическими упражнениями и вскоре смог прыгать не хуже кабри (дикой козы) и бегом догонять старых диких козлов. Хорошо наточенный нож довершал остальное.

Рыба вызывала у него крапивницу. Как-то раз он попытался испечь дораду на ароматном костре из поленьев перечного дерева (огонь он разжигал трением двух палок – кремниевая зажигалка давно вышла из строя), но опыт не удался. С тех пор рыбой питались только кошки.

Здоровая жизнь на свежем воздухе, небогатая жирами пища, отсутствие спиртного, постоянный физический труд превратили моряка в настоящего атлета. Селькирк, одиночество которого усилило его набожность, каждый день вслух молился, распевал псалмы, читал Библию, размышлял и выцарапывал на коре деревьев глубокомысленные сентенции.