Выше только звезды - Алина Феоктистова

— Я не думала, что это ты, — приветливо сказала она. — Проходи, помоги мне застегнуть сзади молнию на платье, она все время расстегивается.

Лолита сразу оценила нож, который был у Власты. Таким ножом можно было убить наверняка, попав в сердце. Тогда было бы меньше шансов, что ее спасут, в отличие от ранения в живот, когда можно успеть остановить кровь.

Она застегнула ей молнию и протянула руку к ножу. Власта продолжала гримироваться и, как то странно улыбаясь ей, что-то говорила. Но она ее не слушала. Она ждала боя часов. На первом ударе часов она попросила ее встать, и та послушалась, все так же улыбаясь ей. Тогда Лолита шагнула ей навстречу и вонзила нож в сердце. Улыбка на лице представительницы сил зла сменилась удивлением, потом гримасой ужаса и боли, а потом она упала. Лолита знала, что все сделала правильно. Она убедилась, что ее жертва мертва, пощупав пульс на шейной артерии и, нечаянно испачкав в крови руки, вытерла их носовым платком, лежащим в ее сумочке. Когда отец ушел от них, она хранила, как реликвии, его вещи — писала его ручками, носила с собой его носовые платки. Потом это вошло в привычку, и сейчас она даже не подумала о том, что платок помечен его инициалами. Она спрятала его в сумочку, где лежал приготовленный для убийства непонадобившийся кинжал, и вернулась в зал. Она села за пустой столик. Вскоре появился Даниил. Лолита смотрела на него с надеждой. Теперь, когда чары развеялись, он должен был полюбить ее. И это начинало постепенно сбываться: он спас ее от подозрения, утверждая на предварительном допросе, что она не выходила из зала и что кровь на ее платье появилась из-за его неосторожности. Было одно, что чуть не погубило ее. Она не знала о том, что будет проводиться обыск, а платок со следами крови был у нее в сумке. Она не считала себя виноватой и не боялась ничего, но тут вдруг испугалась, что силы зла еще устранены не до конца и опять сделают все, чтобы разлучить ее с любимым. Она свято верила, что ее не смогут привлечь к суду за убийство — ведь она сделала благое дело.

Но кто знает, как глубоко коварство. Может, остатки сил зла сумеют заморочить голову милиции, и на какое-то время ее все же разлучат с любимым, которого она вот-вот должна обрести. Она испугалась и, сделав вид, что хочет выйти, выбросила платок в коридоре. Кинжал ей выбросить не удалось, но на него никто и не обратил внимания, приняв за сувенир. Она так переволновалась, что у нее началась истерика. Последнее, что она помнила — это то, что Даниил был с ней нежен и заботился о ней. Она ждала, что он придет к ней на следующий день, но его все не было. Когда он не зашел и на другой день, она сама отправилась к нему, ничуть не сомневаясь, что он будет счастлив ее увидеть. Его не было дома, и она долго ждала, сидя на ступеньках лестницы.

Все отчего-то произошло совсем не так. Она недооценила силы зла и проиграла битву с ними. Она стала убийцей, но это и сейчас казалось ей несущественным и неважным. Этот мир был жестоким и подвластным нечисти, и жить в нем она не хотела. Она не терпела несправедливости и не хотела, чтобы ее противники торжествовали лишний раз, заставив страдать ни в чем не повинную Диану, которую подозревали в убийстве. Лолита написала обо всем следователю, объяснив причины, побудившие ее убить главное средоточие зла, потом написала прощальное письмо любимому, так и не полюбившему ее Она надеялась, что он все поймет и освободится от злых чар после ее смерти и будет жить раскаянием и сожалением, и кто знает, может быть, сумеет, как в сказке, вернуть ее к жизни. Ведь для настоящей любви нет ничего невозможного Она запечатала оба письма в конверты, надписала имена адресатов, выпила несколько упаковок димедрола, которые сегодня утром приобрела в аптеке Она знала, что успеет умереть, что мама, которая была в эту ночь дома, не потревожит ее, она, как обычно, занята работой, и из ее комнаты доносился привычный стук печатной машинки. Когда димедрол начал действовать и сознание у нее уже замутнилось, она вдруг подумала, что ее писем могут не найти, они могут не дойти до адресатов. Первой их найдет мама, а она навряд ли захочет, чтобы ее дочь считали убийцей, и уничтожит их. Она из последних сил поднялась с кровати и позвонила Даниилу. Телефон в его квартире не отвечал. Она, напрягая ускользающие мысли, достала домашний номер телефона следователя, который он оставил ей на случай, если она вспомнит какие-нибудь подробности ночи убийства. Она позвонила ему.

— Пожалуйста, зайдите завтра утром на мою квартиру, — сказала она, чувствуя, что начинает отключаться.

Ей что-то кричали в трубку в ответ, наконец она поняла, что следователь отчего-то не понимает, кто ему звонит и куда ему нужно зайти.

— Это фея добра, — сказала она и отключилась.

Николай Егорович Платонов никак не мог заснуть в эту ночь. Он считал следствие законченным и собирался на следующий день передавать дело в суд. Он был обескуражен и расстроен исходом дела, хотя за время почти тридцатилетней работы в прокуратуре привык ко всему. Но Владимир Дегтярев, отец убийцы, был известным писателем и его другом. Он позвонил ему сегодня днем в Америку, потратив на разговор, наверное, всю свою зарплату, и рассказал о случившемся. Он не звонил ему раньше, надеясь, что его дети все же окажутся непричастными к убийству. После разговоров он лег спать еще более расстроенным и ворочался с боку на бок, как ни утешала и ни ворчала на него лежащая рядом жена. Когда жена наконец уснула, хоть он и мешал ей своими вздохами и ворочанием, зазвонил телефон. Он взял трубку и выслушал заявление Роберта Вершинина. Роберт хотел явиться с повинной, и Платонов не возражал, хотя не понимал, каким образом тому удалось проникнуть в гримерную. Он потерял всякую надежду на сон и поднялся с постели, решив съездить к Вершинину и поговорить с ним частным порядком. Он позвонил к нему домой, но трубку взяла его жена, которая не спала тоже, очень волновалась за мужа. Она сказала, что он уехал с двумя ее бывшими учениками, Дегтяревым и Горшковым, до сих пор не возвращался и даже не предупредил ее, что не придет ночевать. Телефон в квартире Дегтяревых молчал. Платонов был не на шутку встревожен и озадачен. И наконец, звонок девушки, попросившей его приехать утром и назвавшейся феей добра, дал ему понять, что дело отнюдь не закончено. Он по размышлении понял, что звонила Лолита Сафонова. Он сначала подозревал в убийстве и ее, пока не были получены результаты дактилоскопии. У нее был повод ненавидеть жену парня, которого она любила, на ее платье были следы крови, и никто из сидящих в зале не мог утверждать точно, где она находилась в момент убийства. Она была настолько тихой, незаметной и необщительной, что на нее никто не обращал внимания. Правда, Даниил Дегтярев утверждал, что она была в зале, но его-то самого в зале не было. И кровь на ее одежде объяснил тоже он. Платонову это показалось похожим на правду, он сам видел, что у мужа убитой испачканы руки. Разговор с девушкой внезапно оборвался, в трубке была тишина. Он долго слушал ее, а потом, позвонив помощнику и вызвав оперативников, сел в свою машину и помчался к писательскому дому. Он успел вовремя. Вызванная им реанимация приехала мгновенно. Врач, осмотревший девушку, сказал, что постарается ее спасти. Платонов прочел оба письма (второе по долгу службы) и поднялся в квартиру Дегтяревых. Ему никто не открыл, но, прислушавшись, он понял, что в квартире кто-то есть. Открыв с помощью помощника дверь, он обнаружил там Роберта Вершинина.