Наследница страсти - Бренда Джойс

Леди Э. мертва. Ее квартиру обыскали. И теперь вот это.

Кто-то ответствен за испорченные тормоза. И кто бы он ни был, ему было все равно, погибнет Джил или нет.

Или может, он — или она — действительно хотел, чтобы она погибла.

— Мисс, вы не ранены?

Джил наконец подняла глаза на стоявшего перед ней полицейского. Ее все еще трясло. «Скорая» остановилась рядом с полицейской машиной. Джил как во сне смотрела на выскочивших медиков, которые с носилками побежали к «тойоте».

Она обратилась к полицейскому;

— С ней все в порядке?

— Не знаю. Ее вынимают из машины.

Джил встала, цепляясь за руку полицейского. Люсинду укладывали на носилки. Девушка, спотыкаясь, побежала туда.

— Как она?

— Как будто ничего не сломано. Низкое кровяное давление, пульс ровный. Похоже, она просто потеряла сознание. Вот, уже приходит в себя.

Подавив крик, Джил смотрела, как дрогнули и затрепетали веки Люсинды, когда носилки ставили в машину. Джил закрыла руками глаза и расплакалась.

— Мисс! — Это был полицейский. — Вас мы тоже отвезем в больницу.

Джил кивнула, не отрывая ладоней от лица. С Люсин-дой все в порядке. Слава Богу!

И внезапно на нее накатилась слепая ярость.

Того, кто это сделал, надо остановить.

А вот ее никто не остановит.

Джил осознала, что смотрит прямо на полицейского, и, видимо, на ее лице была написана такая злость, что он растерялся.

Она глубоко вздохнула. Полиции нельзя говорить ничего, что может возыметь какие-то последствия.

— Тормоза не работали.

Подошедший к ним второй полицейский мрачно сказал:

— Я знаю. Я посмотрел, пока врачи вытаскивали вашу подругу. Шланг был перерезан. У вас вытекла тормозная жидкость, мисс.

Джил уставилась на него. Это явно было сделано намеренно. Но кем?

И вдруг она вспомнила, как Алекс и Люсинда стояли на улице перед домом Люсинды вчера днем. Алекс, который провел всю ночь с ней.

Алекс, который мог тихонько выбраться из постели в любой момент, пока она спала.

Джил проснулась от криков чаек. Мягкое, окутанное дымкой солнце прокралось в большую бело-желтую комнату, где она спала. Моргнув, девушка осознала, что лежит на кровати под балдахином, обвела взглядом стены, оклеенные ворсистыми обоями, увидела серое утреннее небо за окном и замерла. Она приехала в Стэнсмор перепуганная и измученная, добравшись до Йорка на поезде, а потом взяв такси. Проведя после аварии целых два часа в полицейском участке, оттуда Джил прямиком отправилась на Пэддингтонский вокзал, не обращая внимания на возражения Люсинды. Та чувствовала себя нормально, и ее вскоре отпустили из больницы. Она отделалась несколькими синяками и ушибами. Джил не хотела откладывать отъезд из Лондона ни на один день, преисполнившись решимости ехать на север. Она боялась оставаться в городе.

Когда прошлым вечером, в половине двенадцатого, такси высадило Джил возле дома, экономка тепло приветствовала ее, как старого друга семьи или ожидаемого гостя. Джил немедленно провели в ее комнату.

Она полежала еще минуту. Сон был блаженством, благословением. Она так устала, что не видела снов, ни о Кейт, ни о том, что кто-то желает ее смерти.

Мысли об Алексе причиняли боль.

Боже, и она еще спала с ним!

Люсинда, как оказалось, рассказала Алексу об их планах. Но Джил не желала даже думать о причастности Алекса к смерти леди Э. И к испорченным тормозам. Она предположила, что Алекс тут же сообщил эту информацию Томасу, и Томас сам перерезал шланг. Джил надеялась, что это так, но не была уверена.

Девушка села в кровати. Она оставила окно открытым, и сейчас в комнате стало прохладно. Она встала и закрыла окно. Глядя на окутанные туманом болота, Джил размышляла о том, что кто-то пытается ее убить, и все указывает на Алекса.

Она умылась и быстро надела джинсы и ботинки. Потом, стараясь не смотреть на дверь комнаты, где несколько дней назад жил Алекс, вышла в коридор и спустилась в столовую. Налила себе кофе и, пройдя по дому, оказалась в маленьком кабинете, где они с Алексом просматривали гроссбухи поместья.

Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, Джил осторожно закрыла дверь, но не заперла ее. Включила лампу и слегка раздвинула шторы. Сквозь эту щелку она увидела скалы, далекую полоску пляжа и море. По пляжу кто-то гулял — маленькая фигурка, над головой которой вились чайки. Она отвернулась от захватывающего вида и плотно задернула шторы. Сердце колотилось, в голове проносились тысячи заготовленных объяснений на случай, если ее застанут здесь. Джил сняла с полки тома за годы короткой жизни Кейт и начала просматривать их, страница за страницей. Каждые пять минут она поднимала голову и прислушивалась, не идет ли кто.

Расслабиться Джил не могла. Задача казалась невероятно объемной, записей было бесчисленное множество, регистрировалось все, вплоть до мельчайшей покупки для кухни. А что, если есть запись, касающаяся пребывания Кейт в детской больнице Йорка?

Оживившись, Джил пролистала страницы за май 1908 года. Ничего. Девушка помрачнела. Возможно, она тратит время впустую.

Затем Джил осознала, что смотрит на страницу, где были записаны выплаты жалованья служащим за декабрь. В глаза ей бросилась фамилия Барклай. Джил оцепенела.

Некто Джонатан Барклай получил десять фунтов в качестве подарка к Рождеству. Барклай, подписавший счет за пребывание Кейт в больнице, состоял на службе в этой семье.

Дрожа от возбуждения, Джил сообразила, что рядом с именем каждого служащего был указан род его занятий — экономка, дворецкий и тому подобное. Рядом с фамилией Барклая такой записи не было. Это насторожило Джил. Но самое главное — Барклай существовал и теперь не было никаких сомнений в его связи с этой семьей!

Джил вернулась назад на год, просматривая строчки в поисках его имени. Оно не появлялось.

Тогда она вернулась в май 1908 года и нашла запись, которую искала. Покупка, сделанная для лорда Бракстона в середине месяца, на сумму семь фунтов пять шиллингов, однако в отличие от других записей здесь не было указано, что это за покупка. Но какое это имеет значение? Кейт только что родила Питера — и вот доказательство, что Эдвард был здесь, в Стэнсморе, всего в нескольких милях от больницы.

Джил все ближе подбиралась к правде. И не сомневалась в этом. Правда находилась в Йоркшире. Она перелист-нула еще несколько страниц назад. Ее глаза расширились при виде записи от 22 апреля: «Лорд Бракстон прибыл в шесть часов вечера с мистером Барклаем на неопределенный срок».

— Боже мой! — прошептала Джил, а потом улыбнулась. Вот доказательства, которые она искала. Возможно, Барклай был его дворецким, лакеем или секретарем. Она никогда не узнает этого. Но он работал на Эдварда, ибо получил праздничные премиальные, — и они оба с Эдвардом были в деревне, когда родила Кейт. Тогда Барклай оплатил и подписал счет в больнице.