Бедный Бобик - Наталия Терентьева

Прошло еще четыре года

Денис остановился у светофора и, облокотившись на руль, смотрел на кроны деревьев, стоявших по обеим сторонам дороги. Вот еще совсем зеленые ветки, а где-то уже пожелтели и покраснели листья. Рано, в этом году все рано… И как-то очень быстро один сезон сменяет другой. Говорят, это свойство возраста. Чем старше становишься, тем меньше времени проходит с утра до вечера и с января по декабрь. Меньше или быстрее… Денис, задумавшись, не заметил, как зажглась стрелка зеленого.

– Поехали, а? Или ты передумал?

Денис вздрогнул от чужого голоса и мельком глянул на молодую девушку, сидящую рядом с ним. Ага, ну да…

– Классно в тачке у тебя! Можно даже спать! – Девица вытянула ноги и потрепала его рукой по ширинке черных джинсов. – Папи-ик! – Когда она зашевелилась, Денис различил сладкий конфетный аромат духов. – Как тебя зовут? Меня – Зоя…

Денис приоткрыл окно и молча потыкал программы радио. Что везде за чушь… Он остановился на прогнозе погоды. Надо бы понять, что ожидает на следующей неделе. Например, знать заранее, что всю неделю будет моросить мелкий противный дождь. Или, наоборот, подморозит. И вообще, похоже, что они там, в небесной канцелярии, собираются на сей раз обойтись без бабьего лета…

– А ты меня не обманешь?

Девушка наклонила к нему голову, и Денис увидел коричневую прядку среди выкрашенных в светло-желтый цвет волос. Забыла, что ли? Или мода у них такая, у соплюшек… У крепеньких, с ровными ножками, шальными глазами и абсолютным, вселенским равнодушием ко всему. Когда эта улыбнулась ему в магазине полчаса назад, то сначала показалась совсем молоденькой и хорошей. Хотя неизвестно, что лучше. Хороших – жалко, а плохие девчонки не раз выручали его в минуты слабости, да с ними – тошно.

– Нет? Не обманешь? – Девушка кокетничала, неумело и некстати.

– Никогда! Если мне понравится, сразу на тебе женюсь, идет?

Девушка попыталась заглянуть ему в лицо, чтобы разглядеть выражение глаз, и так и не поняв, шутит он или нет, протянула:

– Иде-ет… А у тебя что, жены нет?

– Есть.

Денис снова покрутил радио, поймал музыку, оставил. Светлая, спокойная мелодия наполнила салон. После длинного вступления, которое он сначала принял за оркестровое произведение, вдруг зазвучал чудесный женский голос, глубокий, не очень низкий, с нежными бархатными обертонами. Денис вслушался в слова. Чудно€, никогда он не слышал этой песни. Что за волна-то? Надо дождаться, пока скажут, кто поет. Прекрасно, просто замечательно поет. Слова, похоже, старинного романса, а вот мелодия… Не поймешь. Вроде современная, а может, и нет…

Денис с удовольствием слушал простые красивые слова. И вдруг помимо воли вспомнил лицо другой девушки – нежное, чуть грустное, смотрящее на него с бесконечной любовью. Он помотал головой, чтобы прогнать наваждение.

– Нудятина какая! Давай чего-нибудь другое! – Сидящая рядом Зоя развернула жвачку, запихнула в рот большую коричневатую пластинку и предложила ему: – Хочешь? С корицей, классная, это новая. Слушай, а у тебя нет «Белой мартышки»? Знаешь, улетная песня такая… – Зоя, пристукивая себе по коленке, обтянутой черными колготками с выпуклыми блестящими червячками, стала наговаривать рэп: – «А банан… висел так низко, но никто… его не трогал, только белая… мартышка все ходила и стучалась… об него головой, об него головой, об него головой…» Нету? Ну или хотя бы это, все знают… – Она неумело изобразила танец, подергивая плечами и худыми коленками: – «Мы повторяем простые движения…»

Денис резко выключил музыку, остановил машину у тротуара так, что Зоя откинулась на сиденье, и выдохнул:

– А-ах… Все, давай.

Девушка улыбнулась недоверчиво:

– Прямо здесь? Я знаю, некоторые так любят…

Денис взглянул в зеркальце на знак сзади, от которого отъехал метров на десять.

– Здесь нельзя стоять. Иди давай, говорю.

– Ты чего? Обиделся?

Денис перегнулся через испуганно отшатнувшуюся от него девушку и открыл ей дверцу.

– Давай-давай. А то не успеешь сегодня заработать.

У девушки неожиданно покраснели густо накрашенные зеленым глаза.

– Я тебе не понравилась?

Денис промолчал, постукивая рукой по рулю. Зоя неловко выбралась из машины и встала около открытой дверцы. Челюсти ее продолжали активно жевать жвачку, она, не замечая этого, смотрела на Дениса. С одного глаза стала стекать краска, она вытерла ее кулаком, и на щеке появилась черно-зеленая полоска.

– Ладно, иди сюда! На, возьми. – Он протянул купюру, но девушка замерла в нерешительности. – Господи… Сядь… на секунду. Да не жуй ты!..

Зоя испуганно вытащила изо рта жвачку, быстро скатала из нее шарик и привычным движением стрельнула, не глядя, за спину. Денис только вздохнул:

– Дверь закрой. Аккумулятор садится.

Она послушно села на край сиденья, осторожно прикрыв, но не захлопнув дверцу.

– Слушай, – повернулся к ней Денис, – а что… кроме «простых движений» ты ничего не умеешь делать? Вот что бы тебе не пойти работать… продавщицей, скажем? В какой-нибудь большой красивый супермаркет. Там, конечно, колбасу надо резать по двенадцать часов в сутки. И ребятишки все неинтересные вокруг – нищие туркмены да наши пьяницы-охранники… Но здесь-то тебя, дуру, скорей всего вообще убьют. А не убьют, так болеть будешь, аборты делать…

Зоя, постепенно успокаиваясь от его слов, поудобнее устроилась на сиденье.

– А я предохраняюсь. И для тебя есть!.. – Она ловко вытащила из сумки пакетик. – Мы выбираем безопасный секс.

– Я понял. Ладно. Иди… – Он с досадой покрутил головой: – «Мы»!.. Кто же вас так ловко… обрабатывает… – Денис, прикусив губу, стал снова смотреть вперед.

Зоя внимательно взглянула на него и распахнула дверцу.

– Я пошла… Вот как нормальный дядя, мне – облом… – Она жалко улыбнулась, так и держа в одной руке презерватив, а другой прижимая к себе открытую сумку.

– Ага. Маме привет.

– У меня мама умерла, – ответила Зоя. – Полгода назад.

Денис досадливо помотал головой и включил зажигание.

– Ай, Господи… А дома маленький братик и папа – инвалид войны. Да?

– Нет. Никого вообще.

Деньги так и остались на сиденье, вместе со сладким запахом банановых духов. Денис открыл кнопкой все окна и резко отъехал, взглянув в боковое зеркало на тоненькую фигурку Зои. Он несколько раз глубоко вдохнул, чувствуя, как утренний бутерброд с сервелатом мучительно скребется в желудке, а острая изжога уже подбирается к гортани.

Денис снова притормозил, полез в аптечку и увидел, что Зоя, сгорбившись в не по погоде легкой куртке, встала на остановке, выглядывая автобус, и топчется, стуча сапогом об сапог. А сапоги-то… экипировка начинающей уличной дивы… С какими-то хвостами сзади, с широкой дыркой сбоку, чтобы нога, что ли, была видна…