Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2 - Терри Гудкайнд

Самюэль не хотел останавливаться ради попыток раздобыть еду. Он, похоже, куда-то безумно торопился. У них было несколько монет, которые они нашли на дне седельных сумок, но вместо того чтобы проехать через один из тех маленьких городков, которые располагались для них почти по пути, чтобы попытаться купить продукты, Самюэль настоял на том, чтобы они держались как можно дальше от каких бы то ни было людей.

Он был уверен, что солдаты Имперского Ордена отправятся в погоню за ними. Принимая во внимание, насколько ненавидел ее Джегань и как сильно он склонен к мести, Кэлен на самом деле не могла предложить никаких аргументов против поведения Самюэля. Судя по тому, что она знала, солдаты могли уже наступать им на пятки. И эта мысль добавила еще малоприятный осадок к охватившему ее ознобу.

Когда Кэлен спросила Самюэля, куда именно они направляются, он вместо объяснения просто махнул рукой куда-то в сторону запада или юго-запада. Но затем уверил ее, что они отправляются в такое место, где будут в полной безопасности.

Она уже убедилась, что он является странным компаньоном для путешествий. Когда они ехали, он говорил очень мало и почти не разговаривал на стоянках. Всякий раз, когда они останавливались, он почти не отступал от нее ни на шаг. Она решила, что он просто пытался обеспечивать ей защиту, поддерживая некоторую безопасность, но задумывалась и над тем, уж не следил ли он за ней, будто присматривал за собственным призом? Появившись в лагере Ордена, чтобы освободить ее, он так и не рассказал о причинах такого своего поступка. Когда она проявила настойчивость с этим вопросом, он сказал, что сделал это просто потому, что хотел помочь ей. Казалось, сверху все это покрыто лишь приятной сентиментальностью, но он никогда не объяснял, откуда знает ее или как узнал, что она оказалась в плену.

По тому, как он посматривал на нее, в то время когда думал, что она не видит его, ей казалось, что он попросту скромен. Если Кэлен настойчиво спрашивала его о чем-то, он обычно втягивал голову и пожимал плечами, так что ей иногда даже казалось, что она издевается над бедным человеком, задавая такие вопросы, и поэтому она останавливалась и оставляла его в покое. И только тогда он, казалось, слегка расслаблялся.

Но все оставшееся без ответа подпитывало ее сомнения. Несмотря на все то, что он сделал и как помогал ей, она не верила ему. Ей не нравилось, что он не отвечает на такие простые, но такие важные вопросы. Тот факт, что значительная часть ее собственной жизни была для нее загадкой, делал ее очень подозрительной, когда от нее что-то скрывали.

Кэлен знала еще и то, что Самюэль восхищен ею. Он зачастую, казалось, стремился сделать что-то приятное ей. Например, мог нарезать ей кусочки мяса, и резать и резать, пока она не останавливала его, уверяя его, что ей вполне достаточно и что ему тоже следует поесть. Хотя в другое время, утоляя собственный голод, он забывал предложить ей хоть что-то, пока она не спрашивала сама.

Иногда, бросая быстрый взгляд, она замечала, что он пристально разглядывает ее своими странными золотистыми глазами. В такие моменты ей казалось, что она видит перед собой коварное лицо вора. И всегда старалась держать руку на рукоятке своего ножа, когда засыпала.

В другие моменты, когда она пыталась задавать вопросы, он, казалось, слишком пугался, боясь не только ответить, но даже взглянуть ей в глаза, и, согнувшись, отворачивался к огню, будто желая стать невидимым. В большинстве случаев ей с трудом удавалось получить от него в ответ только либо да, либо нет. Хотя его скрытность, похоже, не происходила из бессердечия, высокомерия или равнодушия. В конце концов, поскольку разговорить его оказалось трудно, а ответы, которые она получала, фактически были бесполезны, она оставила эти попытки.

Либо он был болезненно стеснителен, либо скрывал что-то.

В долгие часы молчания мысли Кэлен возвращались к Ричарду. Интересно, погиб он или остался жив? Она боялась, что знает ответ, но не желала смиряться с фактом его смерти. Она все еще с изумлением вспоминала его облик, когда он пользовался оружием, как двигался его клинок и как он двигался сам. Он столько сделал, чтобы помочь ей спастись. Она боялась, что он заплатил за это максимальную цену.

Сидя в неподвижном воздухе и продолжая думать о Ричарде, Кэлен ощутила озноб, явно не от холода. Это была странная ночь. В ней ощущалось что-то неправильное и пустое. И сам мир ощущался даже более одиноким местом, чем обычно.

Именно это больше всего беспокоило ее – ощущение постоянной гнетущей пустоты, ужасающее одиночество из-за того, что она изолирована почти от всех в этом мире. Большая часть ее жизни оказалась потеряна, и она не знала, какой та была. Она не знала даже, кто она сама, кроме своего имени и того факта, что ее звали Мать-Исповедница. Когда она спросила Самюэля, что означает «Исповедница», он долгую минуту смотрел на нее, а затем пожал плечами. У нее осталось совершенно ясное впечатление, что он знал, но не хотел говорить.

Кэлен чувствовала себя изолированной не только от мира, но и от самой себя. Ей хотелось вернуть назад собственную жизнь.

В затухающем свете она отправилась к изможденной лошади, которая паслась в зарослях высокой травы. Под рукой не было никакой щетки, чтобы расчесать ее, так что Кэлен поглаживала это огромное животное рукой, стараясь вычистить ее, как только могла, проверяя, есть ли раны или ушибы. Она постаралась пальцами счистить комья засохшей грязи с ног и с живота. Конь поворачивал голову назад, наблюдая, как за ним ухаживают.

Лошади очень понравилось, как Кэлен заботится о ней, ее прикосновения. Это было животное, принадлежавшее типам, которые сами мало чем отличались от животных и явно не относились к лошади с уважением и добротой, так что она знала цену и тому, и другому.

Закончив чистить копыта, Кэлен долго чесала коня за ушами. Тот тихо ржал и тыкался в нее головой. Кэлен смеялась и продолжала свои действия, что только радовало животное. Лошадь, наслаждаясь такой заботой, закрывала большие глаза. А Кэлен ощущала, что та ей ближе, чем Самюэль.

Для него лошадь была всего лишь средством, позволяющим покрыть расстояние. Кэлен не знала точно, действительно ли он спешит добраться куда-то или просто стремится, чтобы расстояние между ними и Имперским Орденом оказалось как можно больше.

Поскольку он придерживался определенного курса, она предполагала, что у него есть вполне конкретное место назначения. Если дело было в этом, тогда у него наверняка есть какие-то причины, чтобы торопиться туда. Но если у него есть место назначения, и он явно стремится добраться туда, то почему бы ему просто не сказать ей, куда они направляются?

Пока Кэлен чесала лошадь за ушами, та сильнее прижалась к ней своей головой, должно быть, в знак признательности. Женщина рассмеялась, почувствовав легкий толчок, который лошадь сделала, когда Кэлен закончила. Животное просило продолжить. Можно было подумать, что лошадь влюбилась в Кэлен.

Кэлен подумала, не следует ли быть менее благосклонной к Самюэлю? Она не собиралась вести себя преднамеренно холодно по отношению к нему, но, поскольку он был менее чем искренним и откровенным – и, вероятно, еще и уклонялся от ответов, – она решила доверять лишь своим инстинктам и придерживаться в общении с ним строгого тона.