Миражи советского. Очерки современного кино - Антон Долин

Помнится, в «Дюне» Фрэнка Херберта человек, попадая в пустыню, должен был овладеть особой походкой. Чтобы обмануть бдительность страшных песчаных червей, пустынный житель был принужден идти неритмично, ни в коем случае не повторяя свой предыдущий шаг. Именно так сделана «Копейка» — то бешено убыстряясь, то переходя к медитации. Вслед за Сорокиным Дыховичный каждый раз с упоением отдается той или иной стилистике, переходит к следующей и продолжает эти, на первый взгляд, беспорядочные скачки до финальной сцены. Когда покрашенный желтой эмалью «жигуленок» с красивой парочкой в салоне уезжает, ускользает и сверхсмысл только что завершившейся картины. Отсылка к возможному объяснению — помеченный в последнем кадре на рекламном щите с изображением одной из героинь интернет-адрес www.sladko.ru. Этот адрес как бы предлагает некий ключ к толкованию. Однако такого сайта не существует, и ссылка на него — всего лишь модный прикол, не более. Но и не менее, конечно.

Почему вы выдержали такую паузу — три года?

После «Сердец четырех» я тоже не писал романов долго — семь лет. А потом написал «Голубое сало». Наверное, просто надо накопить литературное семя и только тогда можно будет удивить себя и других. Например, сейчас писать нечто в духе «Метели» или «Дня опричника» мне было бы неинтересно. Надо всё-таки каждый раз стараться изобрести маленькую литературную атомную бомбу. Скажу честно, что давно не работал так напряженно и весело, как с этой вещью.

Как вы оцениваете разрывную силу бомбы?

Качеством текста. Прежде всего надо, чтобы бомба потрясла меня. Взорвется у меня в голове — почувствуют и другие. Вы же почувствовали?.. Это тонкие вещи. Почему Толстой двадцать лет не писал после «Анны Карениной»? Я думаю, не только потому, что увлекся поисками Царства Божьего внутри себя. Бомбы не изобретались.

Факты окружающей жизни действуют на этот ритм? Или факты жизни внутренней?

Влияет вообще всё. Безусловно, мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. И это взаимопроникающий процесс, простите за банальность. Но изменения России как-то слабо синхронизируются с тем, что творится в остальном мире… Я прожил в этой стране более пятидесяти лет и помню, что даже во времена железного занавеса и то всё проникало. Полностью изолироваться невозможно, как ни старайся. То есть в Северной Корее, может, и не знают, что такое рэп, концептуализм или Гарри Поттер, но что такое айфон — знают. Мы живем во время социальных сетей и потоков информации. Я бы не стал отделять страну, где мы живем, от остального мира. Безусловно, Россия — этакая ледяная глыба, которая сейчас плывет в собственное прошлое…

…и вместо того чтобы таять, леденеет…

Пытается. Но не всегда успешно. Информативные ветры горячи.

«Теллурия» — книга о проницаемости мира.

Да, мир всегда один.

Но от глобализма он далек.

Эта книга обречена на лейбл антиглобалистской. И я не против. Если сказать откровенно, меня раздражает, когда люди во всех странах одинаково одеты, везде висит одинаковая реклама одинаковых продуктов, а у людей при этом одинаковые гаджеты и в них одинаковые картинки. Наверное, моя книга — реакция на состояние современного социума, от которого быстро устаешь.

Здесь вы неожиданно приблизились к чистой фантастике или фэнтези. Сотворение мира — ведь это первичная задача всех фантастов.

Это следствие неудовлетворенности окружающим. Любой серьезный прозаик пишет только поэтому Если ты всем доволен — пиши детективные романы. Или не пиши вообще.

Мне показалось, что начиная с «Голубого сала» вы выстраиваете единый мир, предусмотрительно не указывая времени действия: «Ледяная трилогия» описывает прошлое, «День опричника» — близкое будущее, «Теллурия» — более далекое…

Думаю, вы правы. Хотя есть между мирами книг и разница. Прочитать их можно как угодно, и так тоже — вам со стороны виднее. Я не против того, чтобы меня записали в фантасты. Тем не менее когда я писал «Теллурию», то больше думал о форме, чем о содержании, простите, Антон, за грубость формулировки.

Сейчас много говорят о Новом Средневековье. Весь мир смотрит «Игру престолов»… Десять лет назад такое вряд ли могло бы произойти. С чем вы это связываете?

Ну, в кино это началось с «Властелина колец», да и в «Звездных войнах» полно средневековых аллюзий, потом много и других было фильмов. У меня это произошло не по умыслу, а интуитивно: я просто сел и решил написать о Новом Средневековье. Я вообще человек чувствительный, у меня есть внутренняя антенна, которая тянет в нервные узлы времени.

А что средневекового вы видите в современности?

Теперешняя Россия живет в состоянии просвещенного феодализма, это ясно всем. А Запад… Понимаете, я не историк, не социолог и не антрополог, это всё на уровне интуиции. Но есть десятки мелочей, говорящих о том, каким уютным вдруг многим показалось средневековое сознание. Человечество по нему соскучилось. Например, Сноудену официально ответили, что, если он вернется, его не будут пытать. Это из какой эпохи фраза?!

Теллур в придуманном вами мире — это же чистый Грааль.

Одновременно это и супернаркотик, и новый духовный путь: человек через него может получить всё, что хочет. Идея одной ногой в Средневековье, другой — в XXI веке. Так она придумалась, и я очень ей доволен. Но уже после того как написал, я точнее узнал, что теллур — всё-таки достаточно хрупкий материал. Значит, всё-таки не будем ставить знак равенства между жизнью и литературой! Теоретически можно отлить из теллура гвоздь и с небольшим усилием забить его в голову. Когда вышел «Лед», я однажды пошел стричься, и девушка меня узнала. Она оказалась студенткой, уже читавшей «Лед», и спросила: если в Сибири в реликтовом болоте действительно найти этот лед и ударить им в грудь, правда сердце заговорит? Видимо, у нее были проблемы «сердечной недостаточности»! Я ответил, что пока не пробовал. Сейчас, наверное, будут про теллуровые гвозди спрашивать: где можно их достать? В Теллурии, конечно…

А почему именно теллур?

Невозможно объяснить. Прежде всего мне нравится, как звучит название. Он вообще очень красивый, серебристый такой, переливается. В чистом виде крайне редок. Разных солей и теллуридов много, а в чистом виде теллур — драгоценность. Месторождений — раз-два и обчелся.

С одной стороны, вы говорите о неудовлетворенности миром, с другой — о ваших книгах принято судить как об очень мрачных, полных насилия и зла. Но каким-то алхимическим образом минус на минус дает плюс. Ощущения-то от «Теллурии» исключительно светлые. Это уже не сатира, а утопия.

Меня радует, что, по вашим словам, у книги есть «светлое начало». Хотя у меня это было даже в самых жестких вещах. Просто надо уметь читать. Например, «Сердца четырех». Я считаю эту книгу до предела наполненной светлым, духоподъемным юмором. Был у меня один знакомый, который говорил: «Прихожу с работы домой усталый, всё хочется послать к черту, всё раздражает… Прочитаю пару страниц из „Сердец“, и опять хочется жить!» Когда я закончил «Теллурию», тоже испытал ощущение глубокого облегчения и радости. Ради того и стоит заниматься искусством, чтобы произошел этот взрыв и тебя очистил. Идеологические и смысловые шлаки — тяжелая вещь… А последняя глава тоже светло-утопическая: ее герой отъединился от мира, стал жить в лесу, он предельно счастлив.