В вихре страсти - Кристи Келли

— Спасибо, что привез меня домой.

— Не разговаривай, Виктория. Скоро приедет доктор, он извлечет пулю.

— Пожалуйста, не уходи, — прошептала она. — Мне страшно.

— Я не уйду. Обещаю.

Она кивнула, по ее щекам вновь потекли слезы.

— Я говорила леди Фарли, что приносить в дом остролист до Рождества — плохая примета.

— Что?

Она только молча плакала.

Энтони наклонился и поцелуями осушил ее слезы.

— Прости меня. Это я во всем виноват.

— О Боже! — раздался голос его матери. — Что с ней?

— В нее стреляли.

— Кто?

Энтони покачал головой:

— Леди Фарли. Это долгая история.

— Я предупреждала тебя, чтобы ты оставил ее в покое.

Мать села на край кровати и ласково убрала золотистые пряди со лба Виктории. Энтони помнил это движение со времен своего детства.

В спальню вошла служанка и тихо ахнула:

— Леди Уайтли!

— Мэгги, принеси холодную чистую воду. Если нужен лед, пойди в соседний дом и скажи, что тебя прислала я.

Виктория пришла в себя.

— Леди Уайтли?

— Да, дорогая. Все будет хорошо. Скоро приедет хирург. А ты просто помни, что должна жить. Ради детей, ради друзей… Ради Энтони.

На ресницах Виктории вновь заблестели слезы.

— Он ненавидит меня, — жалобно сказала она, словно не замечая его присутствия. — Он… Он думает, что Бронуин — наша с ним дочь.

— Успокойся, я уже все ему объяснила.

В спальне появилась запыхавшаяся Мэгги.

— Приехал доктор, мэм.

В дверях появился человек весьма решительного вида и с порога отдал зычный приказ:

— Всем отойти от постели. Я доктор Майкле. Пока врач осматривал рану, Виктория стонала и вскрикивала. Энтони стоял рядом и нечеловеческим усилием воли сдерживал себя, чтобы не оттолкнуть доктора и не прогнать его прочь.

— Пуля засела глубокого, к счастью, в мышце. Кость не задета. — Майкле обернулся: — Леди Уайтли, мне потребуется ваша помощь. Остальным лучше покинуть помещение.

— Я никуда не уйду, — заявил Энтони.

— Может быть, ты позволишь доктору работать спокойно и не станешь пронзать его взглядом при каждом ее стоне? — мягко предложила мать.

— Я не уйду. Я обещал ей. Леди Уайтли кивнула:

— Мистер Майкле, пусть лорд Сомертон останется здесь. Разложив инструменты, доктор принялся обрабатывать рану.

— Хорошо. Мое дело предупредить.

— Держись, Виктория, — пробормотал Энтони и с ужасом понял всю бессмысленность своих слов, когда Виктория вцепилась в его руку и застонала.

— Не волнуйтесь, милорд, обычно дамы лишаются чувств в самом начале операции.

— Как прикажете это понимать? Как утешение?

— Молодой человек, нечего сидеть просто так. Лучше подержите ее, — распорядился мистер Майкле. — Она не должна шевелиться, когда я буду извлекать пулю.

Энтони положил руки на грудь и плечо Виктории. Доктор достал из саквояжа инструмент, похожий на длинный пинцет. Энтони отвел глаза, не в силах наблюдать за тем, что будет происходить с его любимой. Он знал по собственному опыту, какая нестерпимая боль сопровождает процедуру извлечения пули.

Как только доктор погрузил инструмент в рану, Виктория пронзительно закричала и попыталась дернуться. Энтони удержал ее.

— Смотри на меня, Виктория, — тихо попросил он. — Просто смотри на меня.

Она подняла глаза, но он сомневался, сможет ли она увидеть его сквозь пелену слез и боли.

— Я люблю тебя, — прошептала она и потеряла сознание.

— Так гораздо лучше, — с удовлетворением заметил мистер Майкле, а секунду спустя вынул пинцет и протянул пулю Энтони.

Энтони хотелось зашвырнуть ее куда-нибудь подальше, но он сдержал эмоции и аккуратно положил окровавленный кусочек свинца на простыню.

Доктор, налив в рану несколько капель виски, наложил швы и повязку.

— Ее еще высекли плетью, — сказал Энтони. Мистер Майкле повернул Викторию на бок и промыл раны на спине.

— Кто так обошелся с ней?

— Уже не важно. Двое убиты, остальных повесят за это и другие преступления.

— Хорошо, — пробурчал доктор и бережно уложил Викторию на подушки. — Теперь займемся вашим ранением.

— Она будет жить? — спросил Энтони, сомневаясь, что услышит честный ответ.

Мистер Майкле, обрабатывая рану Энтони, неопределенно кашлянул:

— Если она доживет до утра, значит, можно рассчитывать на положительный исход. Она потеряла много крови. Главное, чтобы не началось воспаление.

— Чем я могу ей помочь?

Доктор положил руку ему на плечо и покачал головой:

— Молитесь.

Всю ночь Энтони молился, сидя у постели Виктории. Он просил Бога сохранить ей жизнь. Обещал ему стать лучше. Постараться меньше пить. И даже подумать о возвращении в лоно Церкви…

Наступило утро, но Виктория по-прежнему находилась в забытьи. Энтони потрогал ее лоб — лихорадки не было.

Леди Уайтли тихо вошла в комнату и дотронулась до его плеча:

— Как она?

— По-прежнему. Иногда открывает глаза, но, кажется, не узнает ни свой дом, ни меня.

— Но она жива, Энтони.

Он молча кивнул, опасаясь произнести вслух то, о чем думал. Рана может воспалиться в любой момент — сегодня, завтра, через несколько дней. И тогда тонкая нить, связывающая Викторию с жизнью, скорее всего оборвется.

Проклятый декабрь. И — Господи, прости! — проклятые рождественские праздники.

— Тебе нужно отдохнуть. Поспи в моей комнате, там тебя никто не потревожит.

— Нет, я не могу.

В ее глазах блеснули слезы.

— Энтони, ведь ты тоже ранен. И вовсе не застрахован от воспаления. Пожалуйста, поспи хотя бы два-три часа. Обещаю: если что-то изменится, я тебя позову.

Он понимал, что она права, но не сдвинулся с места.

— Я подумаю.

— Прошу тебя, Энтони.

— Я должен быть рядом с ней.

— Лорд Сомертон, — обратилась к нему Мэгги, — моя комната прямо над этой. Вы можете передохнуть там.

— Энтони, отправляйся немедленно. Иначе я пошлю за доктором, чтобы он дал тебе настойку опия.

— Хорошо, но если Виктория придет в себя, разбудите меня.