Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь - Марек Хальтер

Целую неделю газета давала информацию о состоянии здоровья парня. Наконец в новой статье крупным шрифтом было напечатано, что опасность миновала, опасений за жизнь пациента больше нет и ему скоро понадобится подходящий по размеру протез. Автор статьи полагал, что эту благородную патриотическую миссию следует возложить на одного из биробиджанских мастеров столярного дела. Тут же, на целый разворот, была помещена хвалебная статья самого секретаря обкома Приобиной о биробиджанской больнице. Все остальные полосы были отданы новостям с фронта и последним стратегическим решениям товарища Сталина. На Украине армия с тяжелыми боями наступала в районе Донца и на киевском направлении. В общежитии Надя ежедневно с энтузиазмом рассказывала, как врачи спасают подорвавшегося на мине подростка. Как только Левин уехал, она, подбадриваемая Бэллой и бабушкой Липой, побежала в больницу, чтобы предложить свою помощь. Старшая медсестра охотно приняла ее. Мистер доктор Эпрон обещал лично подготовить Надю к экзаменам на курсы медсестер при Хабаровском мединституте. А пока Надя стала одной из четырех сиделок, которые круглосуточно дежурили около пострадавшего подростка.

Когда Надя начинала расхваливать подвиги американца, Марина ловила на себе взгляды Бэллы и бабушки Липы, в которых угадывались то легкая насмешка, то намек на соучастие. И только. Со дня праздника баба Липа ни разу не напомнила Марине, как та напилась. А Марина так и не видела Майкла, ведь у нее больше не было благовидного предлога, чтобы выходить по вечерам: репетиции окончились. Тем более она не могла показаться в больнице.

Но однажды утром она обнаружила за ставней, где ей случалось зимой находить приглашения на свидания, новую записку. Сердце у нее часто забилось: она узнала почерк Эпрона, всего несколько строчек. Он просил ее проявить терпение и быть осторожной. Он был слишком на виду у всех: у мужчин и у женщин. Партийный комитет все время подсылал к нему визитеров. Такова, по его словам, была расплата за обретенную славу. Но скоро, как он считал, интерес к нему будет исчерпан… «Потерпи, любимая. Ты со мной всегда, и днем, и ночью», — писал он, смешивая идиш и русский.

О да! Ей приходилось учиться терпению, становиться такой, как Левин. Ей не хватало любимого ежесекундно, она испытывала непреодолимое желание броситься в его объятия, прикоснуться к нему, ощутить его поцелуй. Она изголодалась. Но потом наступило успокоение. Марина повторяла себе, что главное ничего не испортить. Ее любимый был тут, почти рядом, живой и здоровый. Надо было только подождать. Эпрон стал героем Биробиджана. Окружающие его дурные сплетни скоро затихнут, без Левина никто их поддерживать не станет.

Примерно так же думал и старый Ярослав, когда ему пришла сумасшедшая идея. Идея счастья и беды. Однажды утром, заметив Марину в дверях актерского общежития, он направил на нее длинный мундштук своей трубки:

— Присядь-ка, Мариночка.

— Я обещала Вере навести порядок в библиотеке.

— После. Иди сюда.

Хотя по весне уже было совсем тепло, Ярослав носил тот же нестираный халат и красную велюровую шапочку. Пока Марина усаживалась напротив, он с улыбкой поглаживал последний номер «Биробиджанской звезды».

— Еще одна статья о нашем герое американской медицины.

Марина молча кивнула, положив руки перед собой. Ярослав отложил трубку и принял важный вид. Невозможно было определить, когда он говорит серьезно, а когда делает вид, что серьезен. Но он сам объявил:

— Я говорю серьезно. На самом деле.

Потом Ярослав напомнил, что после отъезда Матвея он временно исполняет обязанности худрука. И скоро надо представить в исполком репертуарный план. Основная задача: четыре спектакля в месяц до конца октября. Все хотят, чтобы труппа опять сыграла «Тевье», но без Левина об этом и речи быть не может.

— Я им предложу спектакль, который мы играли в Хабаровске с Верой, Гитой и Анной. Это надо играть на идише. А они потребуют, чтобы мы играли по-русски, и споры затянутся очень надолго. — Ярослав с довольной улыбкой вытряхнул трубку в пепельницу.

— А я? — спросила Марина.

— Да, теперь о тебе…

Он посмотрел на Марину тем же взглядом, что и в сцене из «Тевье», когда объявлял героине, что она должна скоро стать женой крестьянина.

— А что ты скажешь о прогулке в тайгу?

— Ярослав!

— Я не шучу.

Тут Ярослав напомнил ей, что одна из задач театра — донести еврейскую культуру до каждой деревни, до каждого колхоза, до самой отдаленной пограничной заставы на Амуре.

— Раньше в теплое время года вся труппа сновала по области из конца в конец. Называлось это «театр на колесах». И было замечательно. Настоящее счастье, несмотря на мошкару. Совсем не то что играть тут, на сцене.

— Но я одна?

— Почему нет? Ты можешь сделать прекрасный спектакль: рассказы, пантомима, песни, танцы… импровизации. Все, что захочешь. Клезмер в качестве аккомпанемента везде найдется. И никто не запретит тебе выступать на идише. Играть на идише запрещено лишь труппе, а вечер художественного слова где-то в избе, посреди тайги… Что скажешь?

— Даже не знаю.

— Мошкару боишься?

— Нет…

— Анна тебе подарит свои баночки с кремом, так что даже хорьки разбегаться будут. Ты бы уезжала дней на десять, потом на недельку возвращалась, потом опять… График не слишком жесткий. По необходимости ты могла бы остаться помочь какому-нибудь колхозу, это бы все оценили. А берега Амура летом восхитительны. Там, где японцы своих мин не наставили…

— Ярослав, ты смеешься надо мной?

— Совсем нет. Ты сельской жизни не знаешь, это правда. Но крестьяне — не монстры какие-нибудь. Большинство евреи. Есть и маньчжуры.

У Ярослава блестели глаза. Марина все не могла принять сказанное всерьез. Наконец она нашла, что возразить:

— А на чем я буду передвигаться?

— Хороший вопрос!

Ярослав положил руку на газету поверх фотографии спасенного подростка.

— А может, ты будешь сопровождать доктора в его длительных поездках? У него замечательный грузовик — все, что нужно, чтобы перевозить небольшой чемодан с костюмами и аксессуарами.

Марина окаменела.

— Ты с ума сошел!

— Почему?

— Все подумают…

— А все уже думают. Эка важность.

— Это невозможно.

— Ошибаешься, Мариночка. Ты еще не поняла, как у нас это поставлено.

Ярослав наклонился через стол и прошептал:

— Если любовники встречаются тайно — это тяжкий грех. А если они, пользуясь возможностями, которые предоставляет жизнь, способствуют развитию и благу нашего народа, так это лишь доказывает, что у них крепкое здоровье. Не забывай первое правило нашего стойкого народа: ничего не скрывать. Особенно то, что хочется скрыть.