Родная кровь - Ярослав Коваль

– Потому что лишение дара – это конечный шаг, слишком решительный, и пути назад уже не предполагает. Это – на самый крайний случай. По сути, то же самое, что убить его, оставить Предморье без очередного поборника, которых и так всегда меньше, чем хотелось бы. А ведь Годтвер бывает полезен.

– Ясно. Ты не хочешь, чтоб я его убивал.

– Если придётся, ты убьёшь, и мне странно будет тебя упрекать, а если сможешь пощадить, то, думаю, пощадишь. Так зачем рассуждать ни о чём? Всё и так понятно.

Раян усмехнулся.

– Понятно. Дельно. Ты мне рад, потому что собирался возвращаться в Арисфорт, и там я могу тебе понадобиться? Или что-то другое нужно от меня?

– Дело в том, что я увидел и услышал в Солонцах очень странные вещи, хотел их обсудить в нашем кругу – может, кто-то из поборников в свою очередь что-нибудь слышал от старших товарищей и сможет мне объяснить странности.

– Прекрасно. Тут нет затруднений. Зови Аригиса, зови этого Годтвера, сядем вместе и обсудим. Заодно смогу посмотреть, что это за поборник-смутьян. В беседе уже многое можно разглядеть, ты знаешь.

– Знаю. Хорошо, сядем и поговорим. За обедом. Как рука? Лучше?

– Лучше. Благодарю. – И в доказательство свободно покрутил левым кулаком перед глазами.

– Ну и отлично… Ты бы перевёл коня поближе к печке, в соседний денник. Он ведь у тебя тоже южанин, не боишься, что простудится? Можно будет попросить протопить печку сегодня, хотя обычно её топят только в самые сильные морозы.

– Ни к чему. Попоны достаточно. – Раян развернул яркую шерстяную попону, укрыл конька от холки до хвоста. – Вот так. Он привычный. В пустыне, знаешь ли, тоже бывает очень холодно, очень и очень холодно.

– Правда? А я думал, там чудовищно печёт.

– Так все думают, кто плохо знает пустыню. Днём жар, а ночью холод, и лёд бывает, и иней ложится, но мало, лишь потому, что сухо. Наши кони должны быть очень выносливы. И люди тоже. – Он стянул рубашку. Кинул поверх просторного шерстяного чекменя, брошенного поверх увязки сена, и пошёл оплёскиваться над бадьёй, совершенно не беспокоясь о том, что бадья стояла у самой двери, и в ней плавал лёд, а из двери тянуло морозцем. – Но, конечно, у вас тут намного холоднее, признаю. – И, трубно рассмеявшись, пошёл вытираться и одеваться.

Стол для поборников накрыли самый лучший, какой смогли, подали даже колбасы, хотя их обычно ели только по праздникам. Для Раяна вместо кваса принесли медовуху, перед Годтвером поставили блюдо с запечённой рыбиной, которую он попросил приготовить для него сразу же, как только в форт вошёл. Аригис, смущённый, что он в какой-то степени нарушил запрет Роннара, раз приехал помогать, посматривал на него в смущении и ел очень мало.

Роннар же разглядывал их всех по очереди и думал о том, как бы ему быстро и безболезненно уладить все проблемы. Вот если бы кое-кто из поборников (понятно, кто, но зачем тыкать пальцем) не тешил себя глупыми идеями и не точил нож на остальных… Да если б ещё принцу удалось разобраться, что за чары используют бестии, чтоб открывать лазы из своего мира в их, и для каких целей им служит та магия, которой они его сбили с толку… Да, очень бы здорово всё получилось! Очень!

– Хорошие тут карпы, – невнятно сказал Годтвер, выедая головизну. – А у вас, южанин, что за рыба в речках плавает?

– У нас почти не едят рыбу.

– Это почему?

– Потому что у них речек мало, – буркнул Роннар.

– Многое теряете, между прочим! Рыба – отличная еда. Интересно, едят ли её бестии.

– Они, кажется, едят всё живое.

– Точно! Не удивлюсь, если с голодухи они готовы хоть и убитых врагов харчить. Правда, сам ничего такого не видел. А ты видел? – обратился Годтвер к принцу. – Ты же был в их поселении, так что там за кости валялись? Человеческие – были?

– Сомневаюсь, что это было именно поселение, – ответил Роннар. – Вряд ли они там живут. В несколько землянок заглянул – нигде не было признаков обжитости. В той, куда меня отвели – тоже. Должно же было хоть что-нибудь остаться: посуда, вещи какие-то, мусор, хотя бы запахи пищи, дымки. Ничего не было. Такое впечатление, что они выстроили целый посёлок из землянок и пошли ночевать в лес.

– Это ж ерунда какая-то, – пробубнил Годтвер, обкусывая хвост карпа. – Зачем строить целый посёлок и не жить в нём?

– Вот и я удивляюсь. Может, ты о чём-нибудь подобном слышал? – спросил Роннар Раяна.

Тот задумчиво покачал головой.

– Нет. Я вообще не слышал о посёлках бестий. Понятно, что если они приходят сюда надолго, то строят себе какие-то жилища и как-то в них обустраиваются, но не слышал, чтоб кто-нибудь бывал в этих жилищах и осматривал их. То есть ты уверен, что в тех землянках не жили. Значит, либо только готовились туда переселиться, либо построили с какими-то иными целями. Религиозными, например.

– Кто-нибудь что-то знает об их религии?

– Нет, – решительно отрезал Годтвер. – Сомневаюсь, что у них вообще есть какая-то религия. Примитивные слишком.

– Однако магией они пользуются, то есть и до религии могли дорасти… Значит, не слышали. Ладно. Тогда расскажу ещё вот что: бестии меня поймали, потому что в кругу их магии я перестал их чувствовал. Я сказал им, кто таков, объяснил, что не только поборник, но и сын короля.

– Опрометчиво выдавать врагу такие сведения!

– Возможно. Но они сразу передумали меня убивать и потребовали, чтоб я уединился с одной из их женщин. Я предположил, что им зачем-то нужен мой ребёнок, но мне было сказано, что нет, ребёнок от меня им без надобности.

На пару мгновений в комнатке воцарилось напряжённое молчание. Все четверо поборников беспокойно переглянулись, будто во взглядах товарищей надеялись отыскать правильный ответ. Даже про угощение забыли.

– Солгали, – высказался Аригис. – Просто солгали, вот и всё. Рассчитывали, что бестийка понесёт.

– А могут ли вообще рождаться дети у бестий и людей?

– Могут. Могауд рассказывал – слышал от старших поборников, что было два или три таких случая. Их мужчины не способны сделать детей нашим женщинам, но наши мужчины могут обрюхатить их девиц.

– Забавно. Или их мужчинам невдомёк, как следует обращаться с настоящими женщинами, теми, у которых и кожа, и волосы, и глаза человеческие? – презрительно скривился Годтвер, тем самым косвенно подтверждая, что о подобном он раньше не слышал.

– Причины он мне не называл, да и сведения эти – лишь предположение. Кто-то что-то слышал или вроде бы видел, и, может быть, додумал. Но слухи такие были.

– Это не объясняет, зачем им понадобился его сын, – напомнил Аригис.

– Зачем бестиям внук короля Лучезарного?! Ну, ты как ребёнок, честное слово…

– Что бы они стали с ним делать?

– Натравили бы на нас же, конечно. Может, надеялись, что дитя унаследует отцовские возможности – и дар поборника, и магию королевской семьи.