Голован - Федор Березин

Наш круглоголовый народ использует против бога Болезней и его слуг третий глаз. Но если быть беспристрастным, то надо признать, что порой порошки бога Железа действуют куда эффективнее. По крайней мере, в отношении больших сообществ, типа стае-армий. В общем, по здравому разумению, начинать против народа людей истребительную войну себе дороже.

Однако ныне выявилось новое, невиданное ранее обстоятельство. Гигантские стае-сообщества народа людей передрались между собой. Да, не просто передрались – почти загрызли друг дружку. Такой момент ни в коем случае не следует упускать. Мало ли, что может случиться далее? Вдруг враждующие боги Железа и Пламени решат остановиться? Тогда через два-три поколения популяция народа людей восстановится, и экспансия двуногих снова пойдет как по маслу, если попугаить по-человечьи.

И значит, истинному народу надо успеть воспользоваться моментом. А моей шерстистой сущности поторопиться. Греть косточки около пещер будем потом, когда истребим заразу.

Кстати, я сам не занимался обмером твари. Я просто сидел и смотрел. Отдыхал. Уж слишком мне пришлось попотеть до того. Ведь ночью, как только тигро-змея издохла, что-то страшное начало твориться с туземным мальчишкой. Что-то лезло из него, то есть, пыталось вылезти. Напрямую, через живот.

Мне выпало его оперировать прямо там, при свете фонарей. Ассистировал мне шаман – держал фонарик – а так же один из рабов. Пришлось тяжело, но мы справились. Вот именно, что мы – не я один. Просто, когда я вскрыл живот ребенка, внутри оказалось такое, что я растерялся. Несколько бесценных секунд я наблюдал за выявленной мной шевелящейся тварью. Казалось бы, что рядом с убитым чудовищем, страшнее которого не видел еще никто, чего уже бояться? Однако я не мог заставить себя протянуть руку в перчатке и схватить. Новая тварюка была явно насекомых, но, судя по размеру, весила, наверное, килограмма под два. И она шевелилась. Окровавленные жвала ходили туда сюда. Они уже жевали мальчишескую плоть.

Я все еще прикидывал, справится ли пинцет, и не отхватит ли жуткая личинка пальцы, когда эта гадина попыталась выскочить вовне. Она рвалась к только-только подохшей твари поблизости, это-то было ясно. И тогда мне помог шаман Кадидадалла. Он протянул голую руку и схватил членистоногое за толстющее брюшко. И представьте, эта дрянь начала свистеть. Еще она пыталась атаковать колдуна, но тот весьма ловко перебрасывал чудище из руки в руку, успевая свободной готовить из листьев некий кокон. Позже он затолкал кокон еще и в некое скопище коры и обвязал поверху тонкой лианой.

– Зачем вам это? – спросил я, хотя знал, что Кадидадалла не говорит на обще-имперском.

Однако он понял, и пояснил жестами. Он показал на сдохшего монстра, на себя, на, плохо видимые в отсветах фонарей, деревья вокруг. Все понятно. Тварь требовалась ему для борьбы с новыми нашествиями Ие-Чи-Ри-Ки-Ки. И вообще, этот Круку-Круку был его племени собственностью.

– Да, но как вы сможете использовать это Круку-Круку? – поинтересовался я, сам переходя на жесты. – Ведь она не прошла стадию преобразования в большой твари – Ие-Чи-Ри-Ки-Ки.

Ответа я не понял. Но сейчас было и не до выяснений. Я все еще заделывал вскрытый под наркозом живот. Затем я сделал несколько уколов, от заражения, подвесил капельницу с плазмой. Но по-прежнему, в параллель размышлял над загадкой.

Доторорский колдун наверняка собирается как-то приживить опасное насекомое. Но по нашим предположениям, у него впереди, еще как минимум несколько стадий перехода. Как он все-таки обойдется без живого Ие-Чи-Ри-Ки-Ки? По всей видимости, собирается делать эксперименты на людях. Но я не мог этого допустить. Только что я ели-ели зашил – и еще неясно, успешно – нет – последствия одного из таких экспериментов. Я не мог позволить осуществиться новым.

– Маргит, можно вас на секундочку! – подозвал я ротмистра. – Слушайте, Маргит, нельзя оставлять шаману эту личинку. Зачем им теперь она? Зверюку вы убили. Откуда возьмутся новые? Помогите мне, пожалуйста, забрать ее у колдуна, а? Раздавим ее тут же, и будем спокойно спать. В конце-концов, я спас его мальчика… Надеюсь, что спас. Он нам несколько обязан, так ведь?

– Тут не моя компетенция, – пожал плечами гвардии-ротмистр. – Пусть Шоймар решает. Это его прерогатива, вести переговоры со встречными племенами. Я – человек военный. Если Жуж Шоймар прикажет, для блага экспедиции, пришибить этого жука… да хоть всё племя этих дотороров… я выполню.

– Но если мы сейчас не заберем, то вообще не заберем! И не прикончим! – Я был в отчаянии.

– Не моя прерогатива, – упрямо повторил Маргит Йо. – И, вообще-то, не ваша, Дар. Уж извиняюсь, за прямоту.

Ну и что мне было делать? Броситься на ротмистра или на колдуна Кадидадаллу со скальпелем?

Моя шерстистая сущность не знает точно, правда ли, собаки наши туповатые родственники, или все же Большая Мягкая Лапа из Пещеры скатала их когда-то независимо. Помещенная в круглую голову внутренняя память поколений начинает запутываться уже на пятом уровне; десятый проглядывает совершенно не резко, все там смешано до предела. И то сказать, каждое новое поколение – это умножение на два. Через два уже четыре, потом восемь, и на четвертом уже шестнадцать. В этом плане, десятичное счисление народа людей выглядит каким-то издевательством над арифметикой. Тоже вундеркинды выискались. Сами без своих бумажек, даже о своем собственном бытии ничегошеньки не помнят, а туда же, учить. У нас в десятом поколении число уже неохватное, и спасает вообще то, что любая стая народа сама по себе меньше в количестве. Начинаются переплетения кружев предковой цепи. Тут попробуй разберись, кто от чьих тетей-дядей. Некоторые, из туповатых отпрысков народа, так путаются, что порой воспоминания своих собственных сущностей принимают за чужие, предковые, а чужие, столетней давности, за свои. Ну, таких иногда лечат обласканные Большой Лапой. Но не часто. В принципе, это для самосознания важно, кто твои предковые сущности, и какая твоя, а для того, чтобы скопом в поход за дичью ходить, и так сойдет. Польза для стаи однозначна и от дурачков круглоголовых.

И вот опять же о дурачках. У собак никакая предковая память в голову не зашита, это уже по приплюснутому лбу видно, даже без человеческого микроскопа. Так что любой их умник-разумник, это что наш распоследний дурашка. У этих, толи родственников, толи неродственников, мозги заточены только побрехать на проезжающие машины, да на чужих потерявшихся овчарок. Ну, еще кость закопать, потом выкопать, удостоверится в наличии и снова закопать. Примитивный разум. То есть, что закопал – помнит, а вот откапывал уже или нет, как-то не очень.

Именно из-за этого их примитивного мышления, моя четвероногая сущность и сообразила как-то использовать такую родню в новом качестве – ходячих консервов. Все просто. Пользуешь третий глаз, приманиваешь к себе, и заставляешь шустрить следом, пока надобность не отпадет. В плане, двигать лапками. То есть, когда уже пора за этот ужин ходячий приниматься всерьез. Оно, конечно, не самый вкусный вариант, не лучше человечины, но зато тащится следом, что тот прицеп с бензином у людских «зубоскалов», когда они не в бою, а колонной по своим тылам волочатся.