Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб - Сэм Альфсен

– Кстати, об одежде… – вдруг сменил тему Нуска, присев к карборцу поближе и даже толкнув его плечом.

– Чего-чего? – удивленно переспросил Хайя.

– Как много у тебя золота?

– Ну… Достаточно, – похвастался карборец и даже смутился, начиная пальцами трепать прядки в своем длинном хвосте. – Большую часть я зарабатываю сам, торгуя своими изобретениями на черном рынке.

– Тогда… Как насчет того, чтобы принести извинения… в материальной форме? – говоря это, Нуска улыбался все шире и шире, приближаясь к Хайе. Карборец на секунду даже растерялся, хлопая ресницами.

– Хей, ты на что намекаешь? – не выдержал он, отползая по матрацу к стене. Но Нуска не отставал: хаванец залез на кровать следом, чуть не сел на карборца, замерев в сантиметре от его лица.

– Еще пару дней в этом h`aidgehl холоде – и я свалюсь с жаром. Прикупи мне одежды, ладно? – шепотом заговорил Нуска, хитро сощурившись. Юноша, который ранее казался наглым и распущенным, вжался в стену. Подобной выходки от лекаря он точно не ожидал.

– Да! Да, хорошо! Только умоляю – слезь с меня! – не выдержал карборец под натиском чужой развитой жажды наживы. Его щеки пылали.

Они полдня болтались по улицам города. В одном из специальных магазинов для чужестранцев Нуска наконец отыскал себе что-то по вкусу: темные штаны, белую плотную рубаху и серый шерстяной плащ. Обувь, нижнее белье, повязки на ноги – менять пришлось все. Те тряпки, что лекарь снял с себя, выходя из последнего магазина, отправились прямиком в мусор: носить их дальше было попросту невозможно.

Когда Нуска наконец-то разобрался с первоочередной проблемой, они скрылись в тени одного из проулков. Там лекарь в который раз за день закурил: он и сам не знал, почему так быстро пристрастился к сигарам, но никак не мог отказаться от той приятной слабости в мышцах, что дарил ему этот крепкий табак.

– Не перебарщивай, – снова предупредил Хайя, смерив курящего Нуску недовольным взглядом. – У тебя и так проблемы с местным воздухом – хочешь и вправду заболеть?

– Что-то сегодня ты больно заботлив, – ехидно отозвался лекарь в ответ.

Хайя так и притих, виновато отводя глаза.

– Может, я и мерзавец, но точно не последний урод в Карборе, – только и ответил он, ковыряя какой-то металлолом носком ботинка. – Ты лучше скажи: мы сегодня отправляемся на разведку?

– Верно. Как ты и сказал, я не могу показаться эрду на глаза, пока не разберусь во всем произошедшем, – кивнул Нуска и бросил окурок на дорогу.

– Не буду вмешиваться в ваши дела, но что-то вы с эрдом слишком странно себя ведете, – хмыкнул Хайя и отвернулся, ускоряя шаг. Он направился дальше по переулку, пропахшему мочой и металлом. Местечко было так себе, но им сейчас не из чего было выбирать.

Шли они долго. Как карборец объяснил, летомелл привлек бы слишком много внимания, а заодно выдал бы своего обладателя с потрохами. Тем более что сейчас они шли в Подземный город?

«Ну, раз он так называется, то, видимо, находится под землей. Было бы глупо пытаться попасть под землю, летая по воздуху».

Нуска уже почти ничему не удивлялся. Пару раз ему даже довелось увидеть мелких металлических тварей: крыс, голубей, собак. Они не были живыми, но, как Нуска знал из книжек, даже обладали подобием интеллекта. Это была высшая магия металла – способность наделять разумом предметы, выкованные из руды. Правда, там тоже были свои ограничения и трудности, но Нуска так и не смог вспомнить, какие именно.

Пока они молча шли, лекарь оглядывался по сторонам, изучая голые стены, пустынные улицы и груды железа. Все-таки было в этом волшебном городе и что-то угнетающее, неприятное Нуске, привыкшему к теплым лучам звезды, ветру с полей и дорожной пыли. Словно все вокруг уже давно было мертвым, пропахшим трупными испарениями, а лекарь разгуливал среди заброшенных гробниц. Это ощущение преследовало его, заставляло иногда вздрагивать и поспешно догонять спутника.

Хайя почему-то не разговаривал с ним, словно обиделся.

«Может, я слишком дорогие одежды взял?.. Да вроде выбирал самое дешевое…»

Нуска и сам не заметил, как начало темнеть. Хоть они и шли просто вперед, лишь изредка сворачивая в сторону, но у лекаря возникло ощущение, будто они погружаются под землю. Небо уже было невозможно разглядеть из-за нависших над ними зданий. Затем Хайя вдруг остановился у одной из дверей, нагнулся и прислонил свой ошейник к замочной скважине. Дверь тут же отворилась, Хайя сразу нырнул внутрь, затащив лекаря следом.

Началась бесконечная тряска. В полнейшей темноте под скрежет раздираемого железа они погружались все ниже и ниже. Это было невыносимо. Нуска заткнул уши руками и осел на пол, чувствуя, как все вокруг орет, трясется, нависая над ним и сдавливая его в своих лапищах. Пространство словно сжималось. Лекарь часто задышал, из последних сил сдерживаясь, чтобы не впасть в панику. По спине и рукам катился ледяной пот.

Но затем чьи-то теплые руки обняли его, а спокойный голос зашептал:

– Эй. Прости, что не предупредил. За нами был хвост. Все в порядке. Мы просто… Ну… Как ведро опускаемся в колодец? – попытался подобрать ассоциацию карборец.

Нуска на секунду даже успокоился, представив себя округлым деревянным ведерком.

– Ну и сравнения у тебя… – сбивчиво проговорил Нуска, но уткнулся в плечо юноши. Сейчас ему больше не на кого было положиться.

– Что есть, то есть… Я не бард, – посмеялся он тихо.

Страшные неживые звуки окружали. Все двигалось, шевелилось, выло и стонало, но было мертвым. Нуска никак не мог осознать, что что-то, созданное руками человека, может… может быть подобно живому? За решеткой, которой они были окружены, стал мелькать свет. Нуску затошнило еще сильнее от резких звуков, запахов масла и кислоты, а теперь еще и от постоянно мигающего света. Он тихо застонал и вцепился в карборца. Хайя медленно гладил его по спине, успокаивая, но Нуска в эту минуту ощущал себя туго натянутой веревкой, которая вот-вот лопнет.

Деревья тоже шумят и качаются. Даже камни могут катиться со склона, треща и крошась в пыль. Но происходящее вокруг совсем не напоминало мир, окружавший лекаря с самого рождения.

Нуска продолжал затыкать уши. Двое молодых сурии поднялись и теперь вновь стояли в маленьком затхлом пространстве, в котором не хватало воздуха. Лекарь мечтал уже наконец потерять сознание или опустошить желудок, но все, что ему оставалось, это бесконечный страх перед неизведанным и тошнота.

Наверное, уже прошла четверть часа. Хаванец из последних сил сдерживался от подступавших к глазам слез, когда эта бездна наконец прекратилась. Все стихло. Дверь