Венчальное кольцо Нибелунгов - Ирина Градова

– Но еще задолго до этого у Дробыша возникла идея постройки загородного дома под Питером, где он мог бы жить с Алиной и в одиночестве наслаждаться ее талантом, – подытожила Рита.

Она сидела в офисе в компании Киры и Светланы. Ребята дулись на нее из-за того, что начальница лишила их возможности участвовать в оперативных действиях, связанных с поиском Геннадия и задержанием Дробыша, поэтому Рита сочла своим долгом в подробностях описать им события и причины, подтолкнувшие Леонида к совершению преступлений.

– А почему Питер? – спросила Света. – Он ведь сам московский…

– Оказывается, все дело в Алине: еще много лет назад она говорила ему, что Санкт-Петербург нравится ей больше, чем шумная столица. Она – натура романтичная, и история нашего города всегда казалась ей притягательной!

– Это… очень мило, – пробормотала девушка. – Значит, он действительно об Алине думал?

– Выродок! – возразил Кира. – Думал он об Алине, как же! Он ее мнение в расчет не принимал, а заботился только о себе любимом. Хотел украсть ее, как цыпленка из курятника, и спрятать от всех в глуши!

– А мне его жалко, – задумчиво проговорила Света, кусая ноготь. – Это все любовь… В таком состоянии совершаются ужасные поступки!

– Любовь подразумевает желание счастья для того, кого любишь, – возразил Кира возмущенно. – А Дробыш хотел его только для себя!

– Может, он считал, что Алина воспринимает счастье так же, как он? – предположила Рита. – Ему в голову не приходило, что она может возражать, ведь Леонид убедил себя, что они так похожи!

– А кто та тетка, действующая от лица Дробыша? – задала вопрос Света. – Ее нашли?

Рита кивнула.

– Эта Елена – его личный помощник, но она была не в курсе планов начальника: он приказывал, а она всего лишь выполняла поручения. Ему нужен был кто-то в Питере, ведь сам Дробыш живет и работает в Москве… В дело посвятили только Рогова, пару его подручных и гастарбайтеров, присматривавших за домом. Рогова Дробыш нанимал лично, для всяких темных дел, ведь мужик сидел, а потому запретных тем для него не существовало. Он каким-то образом протащил его мимо начальницы отдела кадров, ведь та строго следует процедуре и ни за что не приняла бы бывшего зэка!

Однако, как и Света, Рита не могла отделаться от чувства жалости к Леониду Дробышу. Конечно, он преступник, не погнушавшийся похищением и готовый на убийство. Тем не менее в глазах Риты причина, побудившая его совершить все это, заслуживала некоторого снисхождения. Она вспомнила, как Леонид пытался защитить Алину, выкрав записи с парковки, чтобы полиция не узнала о ее пребывании на месте убийства Павла Каюрова. До этого он пытался избавить ее от мужа-тирана… Конечно, Дробыш делал это не столько для нее, сколько для себя, желая поскорее уничтожить препятствия, отделяющие его от Алины, и все же Рита не могла не испытывать к обиженному природой человеку сочувствия.

Байрамов ее чувств не разделял. Вечером, заехав в офис, он сказал:

– Надеюсь, ублюдку дадут лет десять! Геннадий в таком состоянии, что неизвестно, когда сможет вновь приступить к репетициям!

– Так плохо? – забеспокоилась Рита.

– Физически – не так, чтобы очень. Он сломлен морально, а это гораздо хуже, чем синяки и переломы ребер.

– Алина с ним?

– Безвылазно.

– Она призналась, кем ему приходится?

Байрамов покачал головой.

– Сейчас не самое подходящее время, тем более что его приемные родители приехали в Питер. Они остановились у Алины.

– Странная ситуация! – вздохнула Рита.

– Надо говорить правду тем, кого любишь. Нельзя врать, тогда не придется оправдываться и придумывать всякие истории!

Рита с тревогой посмотрела на Игоря, но он, кажется, имел в виду только Алину и Геннадия.

– Что-то мне вся эта история напоминает, – добавил он.

– Я знаю, что: Леонид Дробыш – настоящий нибелунг Альберих из оперы Вагнера!

– А Алина кто – похищенное «золото Рейна»?

Рита со смехом закивала.

– А ты у нас – Зигфрид, видимо?

– Ну уж нет, я славен лишь тем, что влез на дерево. Я не Зигфрид, а Тарзан, и в эту историю не вписываюсь. Зигфрид у нас скорее Фисуненко… Или Иван твой? Здоровенный такой Зигфрид, с бритым затылком и мордой кирпичом!

– А я – кто? – поинтересовалась Рита.

– Как это – кто? Конечно же, бесстрашная валькирия! По крайней мере ростом тебя боженька не обидел, да и телосложение подходящее…

Рита легонько пихнула его локтем в бок.

На перекрестке образовалась большая пробка, и Байрамов, включив радио, откинулся на спинку сиденья, приготовившись к томительному ожиданию. Риту всегда удивляло, какое терпение и выдержку демонстрировал обычно взрывной Игорь в некоторых ситуациях. Сама она начинала беситься и ерзать, не могла сосредоточиться, ругалась на чем свет стоит и поносила водителей, не умеющих справляться с правилами дорожного движения. Доставалось и правительству, а Байрамов, спокойный, как египетский сфинкс, просто зажег сигару и опустил стекло, чтобы не задымлять салон.

Риту привлекло какое-то движение справа. В окне синей «Тойоты» она увидела Ольгу: женщина энергично махала им рукой, стоя в соседнем ряду. Рита приветливо улыбнулась, внимательно разглядывая соперницу. Ольга не казалась ни больной, ни расстроенной, а ведь она щедро плеснула Аглаиного пойла во все бокалы на вечеринке! Может, Варька подкачала? Испугалась в последний момент и либо вообще не налила настойки, либо недолила! Воистину: хочешь, чтобы все было сделано правильно, сделай это сама!

Приехав домой, Рита пошла в спальню. Она вытащила из нижнего ящика комода, где хранила нижнее белье, пузырек с остатками настойки колдуньи. Повертев его в руках, она решительно отправилась на кухню, выдвинула мусорное ведро и уже собиралась швырнуть туда бутылочку, как вдруг вошел Байрамов. Рита спрятала настойку за спиной.

На лице Игоря было шкодливое выражение, как у щенка, затевавшего игру. В руке он держал что-то зеленое.

– Вот, – сказал он торжественно и кинул предмет на стол. Он со звоном ударился о поверхность и оказался ключом с прикрепленным к нему зеленым номером «21».

– Что это? – спросила Рита.

– Ну, я тут подумал, что твое последнее э-э… выступление в номере отеля было просто незабываемым!

– Неужели?

– Я решил оживить приятные воспоминания. Сутки в «Эмеральде» без надобности вылезать из постели – как тебе?

– Потрясающе!

– Тогда одевайся. Особенно можешь не стараться: одетой тебе придется пробыть недолго.

Он уже развернулся, намереваясь выйти из кухни, как вдруг, словно вспомнив о чем-то важном, вернулся назад.

– Да, ты помнишь Милу?