Волчья верность - Наталья Игнатова

Нет. Навряд ли хитрым. Если верить слухам, для Вальденского демона механизм чем хитрее, тем роднее. Якобы он с ними договариваться умеет. Сказки, конечно. Но на пустом месте сказок не бывает, а для кертов, накоротке общающихся с духами, суеверия зачастую понятнее и ближе истины.

– Прошу вас, – стражник поклонился, – вы, госпожа, если что, так дайте знать. Мы мигом. А то, хотите, я с вами парней отправлю.

– Не хочу, – отрезала Айс, – закройте за мной двери и оставайтесь на местах. Если мне что-то понадобится, я вас позову. Ясно?

– Так точно. – Если бородач и обиделся на резкий тон, виду он не подал. И правильно. Ему по должности обижаться не положено. Ему положено приказы выслушивать и исполнять.

Айс перешагнула порог и остановилась, привыкая к темноте. Дверь за ее спиной с тихим шорохом повернулась в петлях. Где же?.. Тарсграе! Да вон впереди две яркие точки – желтые волчьи глаза… Нет, у волков они вроде зеленым горят. Ф-фу, да не все ли равно. Он смотрит. Ждет. Чего ждет, почему не подойдет ближе?

Айс выпустила из пальцев белый пушистый шарик, и тот взмыл к потолку, озарив камеру неярким мягким светом.

– Ох, – сказала Айс. Рука ее метнулась к губам. – Ох, – повторила она. И покачала головой. – Извините. Если бы я знала, я осталась бы снаружи.

– Зато так я не опасен. – Даже сейчас он улыбнулся. И улыбнулся искренне. – Ну почти не опасен. Добрый день, госпожа фон Вульф.

– Добрый, – с запинкой ответила Айс.

– Я вас умоляю, не надо так смотреть. – Голос его оставался мягким, чуть-чуть насмешливым. – Это всего лишь необходимые меры предосторожности. Ничего страшного.

Да, наверное. Но не смотреть она не могла. Просто не получалось оторвать взгляд от прикованной к стене фигуры.

Стальной ошейник. Стальной пояс. Стальные браслеты на запястьях. Цепочка от них пристегнута к ошейнику. А от ошейника толстая цепь уходит куда-то в глубокую дыру. Как раз над его головой.

Он, кстати, совсем невысок, страшный Вальденский демон. Он заметно ниже Айс. Невысок и худощав, на взыскательный взгляд, так даже, пожалуй, слишком. И, оказывается, у него светлые волосы. Пепельные. Это красиво.

– Жаль вас разочаровывать. – Фон Рауб покривился и вдруг, рывком, стал сантиметров на десять выше. – Честное слово, госпожа фон Вульф, обычно я выгляжу несколько ухоженнее. Доказать это сейчас нет никакой возможности… – Сквозь насмешку в теплом голосе впервые проглянули досада и легкий стыд. – Увы, вам остается поверить мне на слово.

– Я верю. – Айс разглядывала его, чуть смущаясь и напоминая себе, что она, в конце концов, маг, а это создание – любопытнейший экземпляр, представитель неведомого науке вида… – Я верю и даже могу себе это представить.

Ей хотелось сделать это вчера. Сегодня представилась возможность. Айс протянула руку и коснулась его лица. Увидела изумление в черном-черном, непроглядно черном взгляде. И шепнула:

– Хочу посмотреть, верны ли мои представления.

Очень осторожно. Чтобы не сделать больно. Хватит с него боли, честное слово, слишком много ее для одного человека, даже для демона.

Самыми кончиками пальцев…

Безобразный синяк. Черты лица такие тонкие, острые скулы эльфийской лепки… У кого поднялась рука?

Вот. Так куда лучше.

– Смотреть двумя глазами удобнее, правда? – Она улыбнулась, впервые разглядев в горящих черных глазах недоверие и растерянность. Ей он верил, да, верил. Он не мог поверить в происходящее. – А я думала, вы никогда не теряетесь.

Он не ответил. Опустил ресницы, длинные и острые… может, и вправду эльфийская кровь?

Может быть.

Заодно долой и щетину. Мужчины его породы собственную небритость воспринимают болезненнее, чем, скажем, сложный перелом берцовой кости. Хуже для них разве что не очень свежее белье.

Губы разбиты. Больно, да? Ничего, потерпи немножко, сейчас… а этот шрам, он не от удара. Айс знала, от чего остаются такие рубцы, и едва сама не прокусила губу от острой, болезненной жалости. Сейчас, когда с него слетела маска, она смогла заглянуть в его душу. В темноту, в холодную и сырую каменную тьму. Давит, со всех сторон давит, и солнца нет, нет ветра, нет даже звуков, кроме бесконечного, сводящего с ума журчания воды по холодным камням.

– Бедный мальчик, – Айс обняла пальцами его притянутые к подбородку ладони, такие узкие, красивые, длиннопалые кисти, – птаха, и косточки птичьи…

Он вздрогнул. На тонких запястьях арбалетными тетивами проступили напрягшиеся жилы. Дикий, запредельный какой-то ужас во взгляде.

Миг. И сгинуло наваждение. Погасло за опустившейся сеткой ресниц.

– Я… – Голос хриплый, потерянный. – …Спасибо… право же, оно того не стоит…

– Так ты намного красивее. – Она взъерошила его серебряные волосы. – Разве плохо? А, кроме того, если бы не я, ты бы здесь не оказался.

Ну вот. Сказала. Напомнила то очевидное, о чем оба, кажется, позабыли. Зачем?! Затем, что надо. Так надо.

– Если бы не я… – Он кривовато улыбнулся: – Понес меня черт за «царским «мерседесом»… Правда, спасибо. Дерьмо! – От резкого рывка звякнули цепи, жалобно заскрипела по камню сталь. – Почему здесь? Почему так? Почему ты меня спасаешь, а не я тебя. Это… – Он замолчал, сжимая кулаки, слова искал и давил лезущие на язык ругательства. – Это неправильно, – выдохнул наконец.

– Тир, – удивительно легко оказалось выговорить его имя, – это неправильно, да, но не окажись ты здесь, разве ты заметил бы меня?

Горько и больно, но правда редко бывает радостной. Айс фон Вульф, Айс де Фокс – урод-полукровка, смесок, мутант. Эльрик, ее сильный, добрый, любимый Эльрик слишком стар и слишком мудр, чтобы обращать внимание на внешность. А вот этот юный, красивый, эльфоглазый мальчик… нет, он, конечно, не стал бы кидать в нее камнями, как другие. Он лишь скользнул бы пренебрежительно взглядом и усмехнулся, поразившись такому уродству. Или – по ситуации – выдавил из себя несколько холодных и вежливых слов. Еще неизвестно, что хуже. Иногда камни предпочтительнее. Тех, кто бросает, можно ударить в ответ.

– Не заметить тебя? – Он покачал головой. – Это ты так шутишь? Айс, я мечтал познакомиться с того дня, как впервые о тебе услышал. Ученый, оперирующий понятиями, до которых здесь не дорастут никогда, маг, работающий с материями, о которых я уже не надеялся услышать, человек, представляющий мир так же, как я… Черт, – он усмехнулся, – мне с моих знаний толку мало. Я, как видишь, приспособился, принял здешние законы и правила. Так легче. А ты живешь по-своему, и все вокруг вынуждены подстраиваться под тебя. Не заметить… Это ты не должна была меня замечать. Легат Старой Гвардии – не того полета птица. Самое обидное даже не это, – Тир подвигал скованными руками, цепи чуть звякнули, – обидно то, что ты еще и женщина.