Планета Героев - Сергей Шведов

– Какая встреча! – Это Каронг сказал мне.– А я ведь искренне надеялся, Ник, что ты сгинул. Ну, в крайнем случае, убрался с этой планеты. Ибо для молодого человека твоего темперамента здесь невыносимо скучно.

– Ты украл мою стрелу, Каронг. И это было твоей самой крупной ошибкой!

– Послушайте, господа,– поморщился Жигановский,– не знаю, как вам, но мне этот театр надоел. Я уже говорил господину Каронгу, что мы не будем вмешиваться в его дела – при условии, что он не будет вмешиваться в наши. Молодой человек, вы увидели своего мага – извольте расплатиться по счетам.

– Нет проблем, Венедикт Владимирович,– ответил я с любезной улыбкой.– Давайте свои бумаги. Ты ведь не будешь возражать, Каронг, если перед началом нашего разговора я улажу свои земные дела?

– Конечно, конечно. Что за вопрос, мой юный друг? Слово Героя, как известно, тверже алмаза.

Венедикт Владимирович пребывал в сильнейшем нервном возбуждении. Похоже, сумма в полтора миллиарда долларов действовала на него отупляюще – иначе, как человек неглупый от природы, он непременно бы заметил, что выгодная ему сделка совершается в обстановке сомнительной, в качестве подписантов и свидетелей выступают лица, от которых я бы настоятельно рекомендовал земным политическим деятелям держаться подальше. Тем не менее все необходимые бумаги я подписал и даже, по просьбе Жигановского, сделал несколько звонков нужным людям, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что деньги перечислены мною на счета партии добровольно и без всякого нажима с чьей-либо стороны.

– Свершилось! – возликовал Жигановский и затряс договором в воздухе. Его ликования никто не поддержал. Верные соратники Казюкевич и Сиротин смотрели на Венедикта Владимировича со скорбью и недоумением – как на человека, только что совершившего большую глупость. Возможно, глава партии солидарного прогресса и осознал бы в конце концов неуместность своего безудержного веселья в создавшейся непростой ситуации, но тут во дворец ворвались какие-то люди с неясными претензиями и довольно разбитного вида. Судя по удивленному лицу Каронга, пригласил их сюда явно не он.

– Пресса! – обрадовался Жигановский.– Ну, Атасов, ты, как всегда, вовремя. Только что подписан исторический договор. Господин Мышкин пожертвовал на нужды нашей партии миллиард долларов, точнее, полтора миллиарда. Да не снимайте вы господина Каронга – не о нем сейчас речь. Вон тот златоволосый молодой человек благородной наружности и совершенно запредельных душевных качеств, озабоченный судьбой нашей Родины, решил выложить на алтарь Отечества очень большую сумму денег.

– Да здравствует партия солидарного прогресса! – сказал я, охотно развернувшись лицом к тощему и высокому человеку со странной штуковиной на плече.

– Умеют же люди работать! – с завистью произнес коротко стриженный полноватый молодой человек с небритым лицом и насмешливо сощуренными глазами.– И откуда вы такой взялись, юноша?

– С планеты Парра, что в созвездии Гончих Псов!– сказал стоявший рядом Соловей, тоже охотно заглядывая в странный глазок, который волею его хозяина рыскал по нашим лицам.

– А вы тоже член партии господина Жигановского?

– Не-а,– шмыгнул носом Соловей.– Я на Его Бессмертие работаю.

– Из окружения бывшего президента, что ли? – не понял Атасов.

– Пущай будет из окружения,– не стал спорить с осведомленным журналистом Соловей.– А нас что, по ящику будут показывать? Тады так, привет Капитолине, Дуньке привет, Его Бессмертию, коли нас сейчас смотрит, особое почтение. Жабану тож. Эх, Волчара помер... То-то сейчас бы позлобствовал, на меня глядючи.

Я на всякий случай пнул расходившегося Соловья в голень. То есть пинал я его все время, пока он говорил, но на Свистуна мои знаки никак не действовали: чисто обезумел он от этого хитрого, а возможно, и магического глаза!

– Ты этого вырежи,– сказал Жигановский Атасову, кивая на Соловья.

– Как я тебе его вырежу, если прямой эфир? – прошипел скривившимися губами небритый Эдик.– Раньше надо было думать.

– Ха-ха! – сказал деревянным голосом Венедикт Владимирович.– Рад приветствовать наших телезрителей и от себя лично, и от лица еще не определившегося представителя простого русского народа.

– У меня все,– отодвинув в сторону Жигановского и Соловья, сказал Атасов.– До следующей встречи. Пока. Ну, ты меня попомнишь, Венедикт! – сказал он секунду спустя, отвернувшись от магического глаза.– А Сеньке я вообще сейчас морду набью. Ты мне что, хмырь, обещал? Ты мне террористов обещал!

– Спокойно, Эдуард,– остановил небритого Венедикт Владимирович.– Вас по-иному не заманишь. А за беспокойство я плачу.

– Во всем надо знать меру, Венедикт. Я, можно сказать, на крыльях летел. А теперь придется объясняться с редактором по поводу совершенно дурацкого материала. Где ты этих придурков раскопал?

– Вы не зря приехали, уважаемый,– мягко улыбнулся до сих пор молчавший Каронг.– Уверяю вас, зрелище будет из ряда вон выходящим – ни вы, ни ваши телезрители ничего подобного еще не видели.

– А вы тоже спонсор? – брезгливо покосился в сторону одетого в смокинг незнакомца Атасов.

– Я – черный маг, командор ордена Скорпиона, базирующегося на Саргисе.

– А! – возликовал вдруг небритый Эдик.– Так вы масон! Ну, Жигановский, масонам продался? А я слушаю и ушам не верю – полтора миллиарда баксов от какого-то сопляка. Ну, Венедикт, это ход. Всего от тебя ожидал, но масоны даже в голову не приходили. Ползунов, ты снимаешь?

– А как же,– отозвался человек с телекамерой.– Все идет на запись.

– Хорошо хоть не в эфир,– вздохнул с облегчением Жигановский.– Ты все-таки различай, Эдуард, где шутка, а где всерьез.

– Полтора миллиарда – это шутка?

– Полтора миллиарда – всерьез, масоны – шутка. Как ты мог подумать?! Жигановский продался масонам– да тебя засмеют, Атасов.

– Шучу я редко,– отозвался Каронг на вопросительный взгляд небритого Эдика.– А впрочем, убедитесь сами.

Черный маг повел рукой, и у самых дверей вспыхнули ярким, почти белым пламенем три пентаграммы. Практически одновременно начались изменения в облике большинства присутствующих во дворце особ. Жигановский стал превращаться в кабана, Казюкевич с Сиротиным – в сатиров, а у Сени Бенкендорфа начал отрастать лисий хвост.

– А что я говорил! – с торжеством сказал Соловей оторопевшему Василию.– Метаморфоза, брат, серьезная штука!

– Ползунов, ты снимаешь? – потрясенно спросил Атасов.

– А как же,– невозмутимо отозвался человек с телекамерой.– Все идет на запись.

– Эфир мне! – громовым голосом прокричал в мобильник Эдик.– Прямой эфир немедленно! Чтоб вас там всех разорвало!

Взрыва не было, но стекла разлетелись – это через разбитые окна во дворец ворвалась стая черных как сажа ворон, которые на глазах потрясенного Атасова трансформировались в ведьм и закружились на метлах вокруг вспыхнувшей разноцветными огнями люстры. Мне показалось, что в этот момент стены дворца стали раздвигаться, а сам он начал бурно менять свои пропорции. Разгоряченная зрелищем Наташа готова была присоединиться к летающим ведьмам, но я придержал ее за руку: