Агент Зигзаг. Подлинная история Эдди Чапмена - предателя и героя - Бен Макинтайр

В июне немцы все же продемонстрировали свое «оружие возмездия», которым так долго пугали мир, обрушив на Лондон первую «летающую бомбу „Фау-1“» (V1, где V было сокращением слова Vergeltungswaffe, «возмездие»), «Лондон ждут ужасающие разрушения, — вещал фон Грёнинг. — После взрыва на 4 тысячи метров вокруг не останется ничего живого». Удар должен был получиться такой силы, что, если бы Чапмен был в это время в Лондоне, он не смог бы пользоваться передатчиком, поскольку все электростанции в округе оказались бы разрушены. 13 июня, в день, когда была запущена первая «летающая бомба», немец и англичанин приникли к радиоприемнику, слушая сообщения о бомбежке по Би-би-си. На лицо фон Грёнинга жалко было смотреть: бомбардировка упоминалась в конце выпуска новостей, о новом оружии Гитлера было сказано вскользь, с полным равнодушием. Судя по сообщению, в городе произошли «небольшие разрушения». Диктор лгал (в последующие девять месяцев от ударов «Фау-1» погибло более 6 тысяч мирных жителей), однако это был отличный ход с точки зрения пропаганды. Хотя фон Грёнинг и заподозрил в радиосообщении пропагандистский трюк, однако отметил, что, если эффективность «летающих бомб» не удастся существенно увеличить, они могут оказаться «пустышкой».

В конце концов Чапмен убедил себя, что Германия проиграет войну и без его помощи. Однако в этот момент его немецкое начальство вновь развернуло бурную деятельность: из Берлина, от нового руководства, пришло сообщение, гласившее, что самолет «находится в его распоряжении»: он вылетает из Голландии 27 июня. Причиной подобной спешки стали «летающие бомбы». Не будучи уверенными в мощи наносимых ими ударов из-за напущенного британскими пропагандистами тумана, немцы хотели иметь надежные глаза и уши на земле. Новая миссия Чапмена заключалась в том, чтобы оценить ущерб, наносимый «Фау-1», присылая отчеты о результатах бомбежек, а также прогнозы погоды и барометрические показания. Он будет указывать цели удара и оценивать его результаты, помогая наводчикам точнее направлять «летающие бомбы» со стартовых площадок в Северной Франции.

В украшенных витражами великолепных залах отеля «Лютеция» фон Грёнинг еще раз бегло очертил предстоящую Чапмену миссию. В порядке приоритетности перед ним стояли следующие задачи: выяснить подробности о британской аппаратуре слежения за подводными лодками; найти и украсть прибор, подобный тому, который стоял на сбитом ночном истребителе; докладывать о разрушениях, наносимых «Фау-1», с указанием точного времени удара и его результатах; сообщать прогнозы погоды; узнавать места расположения американских авиабаз в Британии; выяснить, по какому из городов Германии наносят удары самолеты каждой из авиабаз, и привлечь остальных членов своей банды к слежению за ними, — они будут сообщать полученную информацию, используя второй передатчик.

Чрезмерная сложность и запутанность предстоявшей Чапмену миссии стала отражением растущего отчаяния части руководства германской разведки, понимания, что лишь выдающийся прорыв, огромная и неожиданная удача смогут изменить ход войны. Не ведая, что вся их шпионская сеть уже давно работает против них, немцы верили, что в Британии у них есть значительное количество активных агентов. Некоторые из них были на очень хорошем счету. Однако ни на кого еще не возлагали столь сложную и опасную миссию. Фриц приобрел статус мифического героя: где-то в высших эшелонах германского военного командования, изо всех сил желая принять желаемое за действительное, верили, что этот британский шпион способен в одиночку выиграть для Германии войну.

Именно ради этой возвышенной цели немцы снабдили Чапмена наилучшим шпионским оборудованием, которое могла предложить ему Германия: миниатюрной камерой «Вецлар», камерой «лейка» (которую следовало передать некоему шпиону в Британии), дальномером и экспонометром Лейца, а также шестью роликами фотопленки. Никто уже не упоминал о том, что Чапмену следует извлечь из земли свой старый передатчик: ему выдали целых две новенькие рации, каждая из которых была укомплектована антенной, наушниками, пятью пьезоэлементами и бакелитовым ключом. Для самообороны — а если понадобится, и самоубийства — у Чапмена был семизарядный пистолет системы Кольта, алюминиевый пузырек с белой жидкостью и семь пилюль с ядом мгновенного действия, «на случай, если дело обернется плохо». Наконец, Чапмену вручили внушительную брезентовую сумку, в которой лежал 6001 фунт в купюрах разного номинала, бывших в употреблении (что равняется почти 200 тысячам сегодняшних фунтов), разложенных по конвертам. Более значительные суммы Эдди держал в руках лишь во время своих грабительских налетов в 1930-х годах. В карманах у Чапмена лежали два письма, бывшие частью его легенды: одно было адресовано мистеру Джеймсу Ханту, Сент-Люк-Мьюз, Лондон; другое, подписанное «Бетти», было самого невинного содержания.

Абвер был распущен и сдал свои позиции по всем фронтам, однако ничто не могло поколебать гостеприимства его сотрудников, равно как и присущего им нюха на важные события. Фон Грёнинг объявил, что в отеле «Лютеция» будет организован прощальный обед в честь отъезда Фрица, агента номер V-6523. Союзные войска с каждым часом подходили все ближе к Парижу, однако в мире фон Грёнинга, где весело звякали бутылки и вино лилось рекой, всегда находилось время для вечеринки.

Вот так 25 июня 1944 года знаменитый немецкий шпион и тайный двойной агент британских спецслужб оказался почетным гостем штаб-квартиры СС в оккупированном Париже. В числе гостей были фон Грёнинг, страшный Краус, пара симпатичных секретарш из машбюро и друг фон Грёнинга, офицер-разведчик из Бремена. В приватном обеденном зале с витражами, за столом, ломившимся от еды и вина, гости пили за здоровье Чапмена и желали ему удачи. Самому Эдди происходящее казалось нереальным. Когда все были заняты горячим, зазвонил телефон. Чапмену передали трубку: это был один из высших офицеров СС, который лично пожелал ему всего наилучшего, сообщив, что послал ему для вечеринки сигареты и две бутылки коньяка. Подвыпивший фон Грёнинг, встав, произнес прощальную речь, превознося прошлые подвиги Чапмена и предсказывая, что его миссия окажет решающее влияние на ход войны. Была ли в голосе фон Грёнинга нотка иронии, когда он поднимал бокал за будущий триумф Чапмена? Зигзаг увидел, как по лицу Крауса пробежала знакомая зловещая полуулыбка.

Подвыпившие гости толпой вывалились на бульвар Распай, и фон Грёнинг, Эдди и большой кожаный чемодан с экипировкой были погружены в ожидавшую машину. «Когда я в последний раз видел начальство у „Лютеции“, они стояли и махали со ступеней главного входа вслед нашей отъезжающей машине».

Утро 29 июня в Кембриджшире выдалось ветреным. На рассвете этого дня, через три недели после вторжения союзников на континент, по Сикс-Майл-Боттом-Роуд шел человек в гражданской одежде, с большим кожаным чемоданом на голове и тихонько ругался себе под нос. Чапмен пребывал в отвратительнейшем расположении духа. За последние двадцать четыре часа его чествовали на торжественном обеде, в него стреляли и, наконец, его выбросили с парашютом с высоты 4 тысячи футов. Затем он заблевал свой парашютный комбинезон и в конце концов ударился головой о жесткую дорогу где-то в Восточной Англии. И вот теперь на него накричала фермерская жена, грозившая спустить на него собак.