По заказу - Дик Фрэнсис

– А для чего вам эти сведения? – поинтересовался он.

– Да так, просто я готовлю исследование о методах тренировок. И собирался спросить Билла, когда он погиб.

– Как это все больно и стыдно. Мистер Бартон был хороший человек и замечательный хозяин. Я понял это за годы работы с ним.

– Вы нашли себе новое место? – осведомился я.

– Пока что нет, – отозвался он. – И, честно говоря, думаю бросить скачки. Уж слишком они стали непривычными. Никакого удовольствия. Теперь все кого-то обвиняют. Если лошадь не выигрывает, владельцы ругают тренеров, а тренеры – свою команду. Но ведь, здраво рассуждая, проигравших всегда должно быть больше, чем победителей. А вот мистер Бартон никогда нас не обвинял, хотя почти все другие тренеры это делали. У мистера Бартона был один владелец, который орал на него и устраивал скандалы, если его лошади не побеждали. Мы все слышали из дома его крики. Однако мистер Бартон никогда не подставлял свою команду и не использовал нас как предлог для оправданий. Он был настоящий джентльмен, не то что этот владелец.

– А вы знаете, кто этот владелец? – спросил я.

– Естественно, – откликнулся он. – Тот самый лорд. Ну, вы, наверное, поняли, строитель.

– Лорд Энстон? – уточнил я.

– Да, да, именно он. Лорд Энстон.

Наконец я отпустил его и понадеялся, что на его столе осталось хоть что-то из приготовленных блюд.

Марина и я провели день, лежа в обнимку на диване и наблюдая по телевизору за международным турниром по регби. Марина держала ногу на скамеечке, выполняя инструкции хирурга, и мы скоротали время за бутылкой «Шабли».

Я появился в винном баре на Эбури-стрит без четверти семь, желая удостовериться, что опередил Криса Битера. Оставил Марину в прежней позе на диване и запер все двери в доме. Я не рассчитывал долго пробыть в баре.

Когда я пришел, там было очень тихо. Выбрал столик, где мог сидеть спиной к стене и хорошо видеть дверь. Я был знаком с политиком, неизменно настаивавшим на таком месте в ресторане. Неудивительно, ведь кому-либо трудно тайком пробраться в зал и оказаться незамеченным.

Я размышлял о том, почему решил преподнести сенсацию Крису Бишеру после всего, что он со мной сделал. Как-никак это он направил ко мне Эвана Уокера с дробовиком, и он же показал миру лицо Марины. Но теперь он был мне нужен. Я нуждался в его огромной читательской аудитории. Нуждался в его проклятом быстром уме. И, помимо всего прочего, нуждался в его хватке ротвейлера. Уж если он в кого-то вцепится, то крепко укусит и долго не выпустит, в этом я не сомневался.

Он вошел в бар без десяти семь и удивился, что я сумел его опередить.

– Привет, Сид, – поздоровался он. – Что ты пьешь? Я еще ничего не заказал и осведомился:

– А кто будет платить? Ты?

– Это зависит от ситуации, – заметил он. – У тебя хорошая информация?

– Наилучшая, – заверил его я.

– Ладно, тогда я что-нибудь куплю.

Крис принес мне полный бокал вина, а себе – пинту горького пива.

– Ну и в чем суть? – полюбопытствовал он.

– Все в свое время, – повторил я. – Тебе надо еще заработать на эту историю. Я хочу, чтобы ты помог мне устроить ловушку.

– Заметано, – согласился он. Я бы предпочел услышать от него иначе звучащую фразу.

Но подробно объяснил, чего я от него хочу и когда мы этим займемся.

– Почему? – спросил он.

– Ты сам все поймешь, – проговорил я. – И это станет сенсацией. Ну как, ты готов?

– Да, готов.

– Хорошо. А сейчас можешь позвонить. – Я дал ему номер телефона. Он позвонил по своему мобильному и беседовал довольно долго. Наконец Крис выключил аппарат и улыбнулся мне. Конспирация привела его в восторг.

– Решено, – сообщил он. – Мы встретимся завтра, в час дня. Там, где ты сказал. На кухне.

– Потрясающе! – воскликнул я. – Мне нужно будет подготовить обстановку, и я подъеду к полудню. Ты тоже не задерживайся и приезжай самое позднее в половине первого.

– Ладно, – кивнул он. – Но прошу тебя, ни слова другим газетам.

– Я не собираюсь, – ответил я. – Да и ты помалкивай.

– Ты ведь сделал ставку.

В понедельник утром у Марины заныла нога, и она осталась в постели, пока я не без пользы провел время, обзванивая бутики на Бонд-стрит.

В половине десятого позвонил Чарлз и доложил, что покинул дом Дженни. Сейчас он направляется в бар своего клуба, и я могу найти его там, если он мне понадобится.

– Спасибо за предупреждение, – отозвался я. – Но не затруднит ли вас сперва заехать на Эбури-стрит и посидеть несколько часов с Мариной?

Я почувствовал, что он заколебался.

– У меня есть превосходная бутылка «Гленфиддика», и она восполнит некоторый ущерб, – принялся заманивать его я. – К тому же в холодильнике лежит кусок копченой семги для ланча.

– Я буду у тебя через тридцать пять минут, – пообещал он.

– Замечательно.

За эти тридцать пять минут я успел рассказать Марине обо всем, что намерен сделать сегодня днем.

– Дорогой, пожалуйста, будь осторожен, – встревожилась она. – Я не желаю стать вдовой еще до нашей свадьбы.

– По-моему, ты до сих пор обдумываешь мое предложение.

– Да, да, обдумываю. Все время. Вот почему я не хочу тебя потерять, пока не приму решение. А иначе мои раздумья превратятся в прах, в ничто.

– Благодарю.

– Нет, я просто имею в виду то, о чем сказала. Будь осторожен, мой дорогой.

Я поклялся ей, что обойдусь без рискованных шагов. И надеялся сдержать клятву.

Появился Чарлз и занял свой пост охранника Марины.

– Мне никто не нужен, – запротестовала она, когда я сообщил ей о приходе Чарлза.

– А вот я предпочитаю надежную защиту, – начал убеждать ее я, и у меня мелькнула мысль, что Чарлз вновь почувствует себя хозяином положения. Ведь жизнь в Лондоне казалась ему бесцельной, и сказать, что он от нее устал, означало бы здорово преуменьшить истину.

– Пусть твоя нога отдохнет, а я вернусь во второй половине дня, – проговорил я на прощание и покинул их.

До Ламбурна я добрался за десять минут до полудня и обогнул сзади конюшни Билла Бартона, припарковавшись там, где еще недавно стоял фургон для его лошадей. По словам Кэйт, она потребовала у финансовой компании вернуть ей этот фургон.

Утром, перед выездом, я позвонил ей и напомнил о любезности, которую она согласилась мне оказать. Я добавил, что встреча состоится сегодня днем, в ее доме.

– Отлично, – ответила она. – Я буду тебя ждать.