Эфирное время - Полина Дашкова

– Достань номер за двадцатое марта прошлого года, узнай, ктобрал интервью у Елизаветы Беляевой.

– У кого? У Беляевой? – Иван присвистнул в трубку. – У нас,часом, новый фигурант не намечается?

– Почему ты спросил? – быстро произнес Илья Никитич.

– Потому, что все телевидение знает об этой сладкой парочке.Беляева и Бутейко – заклятые враги, ненавидели друг друга. Вы сами мне сказалиоб этом, и еще я слышал от нескольких телевизионщиков. Это как будто висит ввоздухе. Было какое-то чрезвычайно скандальное ток-шоу, после коего Бутейковылетел с молодежного канала, долго не появлялся на экране, работал только впрессе и на радио. Одни говорят, Беляева его подставила в этом ток-шоу, оно шлов прямом эфире. Другие считают, что ее выступление было только поводом дляруководства канала, чтобы избавиться от Бутейко.

– Очень интересно. Узнай все подробней. И постарайсяразыскать корреспондентку, которая брала интервью для «Сто пудов», только оченьбыстро.

– На всякий случай сообщаю, что Беляева сейчас в Монреале намеждународной конференции по правам человека. Улетела за день до убийства,возвращается в субботу, – сказал Иван.

Положив трубку, Илья Никитич включил видеомагнитофон и почтисразу понял, что просматривает запись именно того ток-шоу, которое стало дляБутейко роковым.

…Посередине круглого зала сидел парнишка в черных джинсах ичерном свитере. Лицо его было закрыто разрисованной маской.

– У меня был в жизни тяжелый период, – говорил он глухим,срывающимся голосом, – я хотел покончить с собой. Пробовал несколько раз, но уменя ничего не вышло. Я не смог… простите, мне трудно говорить.

– Да вы не волнуйтесь, – подбодрил его ведущий, АртемБутейко, – вы расскажите, и станет легче. А возможно, мы сумеем вам помочь,попытаемся вместе разобраться в вашей тяжелой проблеме. Для этого мы здесь исобрались, чтобы помогать друг другу в трудностях и горестях, поддерживатьтого, кому тяжело.

– – Спасибо… Да… хорошо… я попробую. Камера заскользила позалу. Напряженные лица, в глазах сочувствие.

– Я полюбил девушку, но она бросила меня, ушла к другому. Яне хотел жить, я пытался разными способами убить себя, но понял, что не сумеюсделать это сам. У меня был старый знакомый, мы учились в одной школе. Я знал,что он связан с криминалом. Я позвонил ему и сказал, что мне нужно сделатьзаказ. Убить человека.

Опять пауза, несколько секунд тишины. Публика выглядела всенапряженней, у нескольких пожилых женщин выступили слезы на глазах, одна ужерыдала, не скрываясь, и сморкалась в платочек. Камера на несколько секундзадержалась на ее лице. Это было очень трогательно, крупная слеза катилась поморщинкам.

– То есть вы заказали самого себя? – сочувственно уточнилведущий.

– Да, – глухо прозвучало из-под маски. – Я сообщил, чтозаказанный мною человек в такое-то время будет в таком-то месте, и пришел туда.

– Что же было дальше?

– Я увидел их, но испугался. Сработал какой-то инстинкт, яубежал. И вот уже год скрываюсь от них. Каждый день меня могут убить. За мнойследят. Меня преследуют. Но теперь я понял, что такое жизнь. Я очень хочу жить,но знаю, меня все равно убьют, рано или поздно.

Камера взяла крупным планом лицо красивой плачущей девочкилет семнадцати. Огромные карие глаза, полные слез.

Илья Никитич заметил, что одним из операторов был егознакомый, Егор Лабух.

– Миленький, ну как же так? – всхлипнула очередная бабушка вподставленный микрофон. – Ты еще такой молодой! Товарищи, надо что-то делать,надо помочь мальчику.

– А вы не пытались отменить заказ? – поинтересовалсясолидный мужчина с усиками.

– Может, вам просто в милицию пойти и все рассказать? –заикаясь от волнения, спросила женщина с красными взбитыми волосами и золотымизубами.

– Это бесполезно, – покачал своей маской несчастный герой, –машина запущена. На меня идет настоящая охота, я все время это чувствую, вотсейчас я пришёл сюда, но не знаю, что со мной будет, когда я отсюда выйду.

Публика в зале сострадала парнишке в маске очень искренне,очень серьезно, ему давали советы, его жалели, уговаривали еще пожить, ведь онтак молод. Предлагали охрану, спрашивали, не надо ли помочь материально,хватает ли ему на хлеб, ведь, скрываясь от убийц, он не может устроиться наработу. Белокурая голубоглазая девочка лет пятнадцати тоненьким голоскомпригласила его спрятаться у нее дома.

– Я сумею тебя защитить! Не бойся!

– Спасибо, спасибо, – повторял Бутейко в ответ на каждоетакое предложение. Герой молчал, он от волнения и благодарности, вероятно,потерял дар речи и притаился под своей маской.

– И после этого говорят, что в наших людях исчезает чувствосострадания! – воскликнул ведущий. – Я благодарю зал. Послушаем, что скажутнаши эксперты? – Он подошел к группе людей, которые сидели отдельно.

Двое мужчин, по виду бизнесмены-нувориши, и между нимиЕлизавета Беляева. Мужчины были представителями фирмы-спонсора. Беляеву залприветствовал громкими аплодисментами. Первой микрофон взяла она.

– Прежде чем сказать что-либо, я хочу задать нашему героюнесколько вопросов. Скажите, сколько вы заплатили за заказ?

– Я не могу ответить на этот вопрос…

– Почему?

– Ну, есть причины. Много… очень много.

– Хорошо. А как вы представились вашему приятелю? Выназвались своим собственным именем?

– Да, конечно.

– Если я правильно поняла, вы с посредником, который принялзаказ и взял деньги, учились в одной школе и хорошо знакомы?

– Да.

– А как вы представили того, кого заказали? Чью фотографиювы передали посреднику? Какой назвали адрес, телефон, фамилию?

По залу прошел гул. Бутейко решительно вырвал микрофон у нееиз рук.

– Елизавета Павловна, у нас ведь здесь не следствие, недопрос. Это только повод для разговора. Мы ставим проблему, серьезную излободневную, мы пытаемся в ней разобраться все вместе, помочь, а вы нападаетена человека, который попал в такую чудовищную ситуацию. Продолжим. Что скажетевы? – – он отдал микрофон одному из мужчин.

– Я ничего не скажу, мрачно буркнул тот, – у меня нетпривычки перебивать. Госпожа Беляева еще не закончила, – он передал микрофонЕлизавете Павловне.

– На самом деле, я почти закончила, – она мягко улыбнулась,– еще один вопрос. За год охоты на вас посредник так и не узнал, что вы – этовы?