Грозный. Пес, который искал человека - Кирилл Юрченко

Едва прошли головокружение и тошнота, Вера поняла, что Грозный увидел ее воспоминание и неведомым образом воспринял и понял все, что она сейчас вспомнила. Вероятно, ему даже понравились такие подробности. И он тоже подарил ей в ответ часть своих воспоминаний, связанных с трагической потерей матери.

Вера догадывалась, что с помощью волшебного пса могла бы заглянуть в любые глубины своей памяти, еще заблокированные «сумрачной» болезнью. И надеялась, что он когда-нибудь позволит ей сделать это.

С интересом приняв ее историю, Грозный в благодарность направил Вере в ответ новый посыл. И опять вместе с пульсирующей, всепроникающей силой, девушкой овладела дурнота.

Она не могла бы объяснить, что и как произошло, но у нее словно открылись границы знания, и в голову вползли подробности, о которых она и понятия не имела. Она теперь могла бы с точностью сказать обо всем, что находилось сейчас в доме, во дворе и саду: стоило о чем-нибудь подумать, и тотчас нужный образ возникал в голове. Создавалось впечатление, что Грозный вобрал в себя все знания хозяев дома или каким-то образом сумел прикоснуться к информационному каналу, к той памяти, которая, возможно, существует где-то в виде непознанной энергии и остается после смерти человека!

Впрочем, ей уже не приходилось удивляться.

Она нашла сарай, стоявший возле гаража, и в нем необходимый инвентарь. И, разумеется, лопаты. Все они были тяжелы и неудобны, страшны на вид, и жутко было представить, какая работа ее ожидает.

Это была самая странная ночь в ее жизни. Почти без остановки Вера выкапывала могилу. Достаточно широкую и глубокую, чтобы навсегда приютить в себе два тела. Но трудилась девушка не одна. Помогал Грозный, опять фантастическим образом посылавший свою энергию, которая трансформировалась в твердую решительность и выносливость. И пока он был рядом, этой решительности и выносливости хватало на долгие часы работы.

Похоронив хозяев, она была вольна и свободна. Позаботившись о мертвых, теперь Вера могла подумать о себе и Грозном. Пес рвался искать своего друга, Андрея Рокотова. Вере же хотелось его найти хотя бы для того, чтобы рассказать ему об отце. Но, впрочем, ей и без того необходим был рядом мужчина, которого она могла бы назвать своим избранником, верным и единственным.

Уже на рассвете, приняв горячий душ, от которого легче стало измученным мышцам, Вера подставила Грозному онемевшие, покрытые волдырями ладони, а он вылизывал их. Со слезами на глазах Вера мучилась от жуткой, на пике терпения боли, но не отдергивала рук, неведомым образом зная, что станет лучше. А пока она легла спать. Но это вовсе не был сон, девушка погружалась в какое-то странное состояние, брожение своей и чужой памяти, из которых формировалось цельное и теперь уже собственное знание.

Андрея заперли в клети обесточенного грузового лифта – это оказался самый надежный вариант для содержания пленника. Кабина располагалась в торце широкого коридора, у входа в который поставили двоих сторожей. В помещении было темно, а солдаты экономили фонари. Поскольку заняться было нечем, Андрей решил провести время с пользой и постарался уснуть, усевшись в углу на дне кабины. Его разбудили сменщики. Спросив, сколько прошло времени (проспал всего три часа), Андрей решил поинтересоваться судьбой капитана.

– Как там Кит, нашли? – крикнул он, едва разбирая в полумраке фигуры сторожей.

– Не нашли! – откликнулся один.

– Да помер он, наверно, – хмуро произнес второй. – Кровищи-то сколько было!

– А тело где тогда? – заспорил первый.

Из их дальнейших реплик Рокотов понял, что кровавые следы уходили в цокольный этаж. Сержант Кропаль велел прочесать территорию, но солдаты никого не обнаружили, а судя по тому, как подозрительно быстро они вернулись, углубляться в коридоры полуподвального помещения вовсе поостереглись. Кропаль велел задраить лестницу между этажами, мол капитан сам сдохнет. – А че не ушли-то? – спросил Рокотов. – Собирались же сами по себе жить.

– Сержант передумал, – с неохотой ответил кто-то из них. – Он теперь у нас командир.

Некстати упомянутый, вскоре явился Кропаль. Он пришел, светя себе мощным фонарем и держа в руках складной стул. Вероятно, разговор предстоял не короткий. Поставив фонарь на пол, он раскрыл стул перед сетчатым заграждением лифта, уселся и некоторое время молча разглядывал Рокотова. Даже в отраженном свете Андрей заметил воспаленные глаза, опухшие веки, тремор на пальцах сержанта. Видать, Кропаль жил на тех же таблетках, что и капитан, не давая себе спать.

– Ну что, пленничек, не заскучал тут? – произнес, наконец, сержант. – Поговорить надо, дядя.

– О чем?

– Эдик сказал, что у тебя какая-то информация была для капитана. Важная.

– Ну, допустим… – уклончиво ответил Рокотов.

– Поторговаться хочешь? – Кропаль усмехнулся. – В твоем положении невыгодно ставить какие-то условия.

– В твоем тоже. Ведь это у меня информация, а не у тебя.

– Это правда. Но я могу потянуть тебя медленно за кишки, и ты сам все расскажешь.

– А если не расскажу?

Кропаль перестал улыбаться.

– Тогда сдохнешь. Как капитан.

Андрей понял, что ставить условия сержанту себе дороже. Да, впрочем, он и не собирался ничего диктовать. Ему бы только вырваться отсюда как-нибудь.

– У меня пока есть предварительная информация. Мне нужно продолжить исследования.

– Говори пока, что есть, а там видно будет.

– Вчера я исследовал кровь. Брал у всех. У солдат, и у того сумасшедшего, у раненых и у погибших бойцов тоже. И обнаружил одну закономерность…

– Ну!

– У всех первая группа крови и резус отрицательный фактор, – произнес Андрей. И снова выделил: – У всех!

– И что? – непонимающе уставился на него сержант.

– Это очень странно, – недовольно протянул Андрей, не понимая, как можно не удивляться такому открытию. – Слишком необычное сочетание, чтобы быть просто совпадением!

Видя, что сержант все еще не въезжает, Рокотов поспешил объясниться:

– Всего примерно семь процентов человеческой популяции имеют такую кровь. Какова вероятность того, что в одном и том же месте рядом окажутся люди с кровью первой группы и с отрицательным резус-фактором? Она не высока, – сам же ответил он.

– Так значит, поэтому все мы еще в своем уме и не превратились в «тулова»? Из-за особой крови?

– Нет, – мотнул головой Андрей. – Так пока еще нельзя говорить. Это лишь видимая сторона правды. И то, лишь часть ее. Тут наверняка есть еще какие-то причины. Тот боец раненый, который единственный уцелел…

Андрей запнулся.

– Что? Да продолжай. Ты же знаешь, я в курсе насчет того, что у нас в отряде «тулово».