Assassin's Creed. Ренессанс - Оливер Боуден

– Меня зовут Эцио Аудиторе.

– Бартоломео д’Альвиани. Рад знакомству.

– У нас нет времени для обмена любезностями, – резко ответил Эцио. – Сам понимаешь.

– Знаешь, акробат, не надо учить меня моему ремеслу, – огрызнулся Бартоломео, все еще не веря, что свободен. – Но я перед тобой в долгу!

Эцио был прав: они уже потеряли немало времени. С парапетов заметили неладное и ударили в колокола. Из соседних зданий выбегали солдаты, торопясь к сухому доку.

– Смелее, молокососы! – громогласно зазывал их Бартоломео, размахивая кулачищами, в сравнении с которыми кулаки Данте Моро показались Эцио обычными молотками.

Теперь уже Аудиторе с восхищением смотрел, как д’Альвиано встречал подбегающих солдат, беря реванш за издевательства и унижения. Вдвоем они пробились к воротам и наконец выбрались наружу.

– Надо побыстрее сматываться отсюда! – крикнул Эцио.

– Разве ты не хочешь расшибить еще дюжину-другую этих пустых голов?

– Хочу, но не сейчас.

– Ты никак испугался?

– Нет. Я просто реально оцениваю соотношение сил. Наемников Сильвио раз в сто больше, чем нас.

Бартоломео задумался.

– А ты прав. Я же все-таки командир и должен думать как командир и не допускать, чтобы юнцы вроде тебя тыкали меня носом в очевидные вещи. – Он нахмурился и озабоченно вздохнул. – Я лишь надеюсь, что с моей малышкой Бьянкой ничего не случилось.

У Эцио не было времени спрашивать Бартоломео о его сердечных привязанностях или вообще думать о чем-то постороннем. Они кружили по улочкам, заметая следы и держа путь к логову д’Альвиано в Сан-Пьетро. Однако им пришлось сделать пару вынужденных остановок, чтобы бывший пленник Барбариго сообщил своим доверенным в Рива-Сан-Базио и Корте-Нуова о том, что снова на свободе, а потому все его солдаты, кто жив и не в плену, должны вновь собраться для перегруппировки сил.

В Сан-Пьетро они вошли вместе с сумерками. Бартоломео ждала горстка кондотьеров. Выбравшись из укрытий, те хоронили успевшие распухнуть на жаре тела своих товарищей и пытались навести хотя бы какое-то подобие порядка. Появление живого и невредимого капитана воодушевило их, однако сам д’Альвиано едва замечал происходящее вокруг. Он бегал по своему развороченному лагерю и горестно звал:

– Бьянка! Бьянка! Где ты?

– Кого он ищет? – спросил Эцио у какого-то сержанта. – Кого-то милого его сердцу?

– Конечно, синьор, – улыбнулся сержант. – Самую верную из всех.

Аудиторе поспешил к Бартоломео:

– Все в порядке?

– А сам как думаешь? Видишь, во что эти скоты превратили мой штаб? Но где моя бедная Бьянка? Если с ней что-то случилось…

Они подошли к сараю, наполовину вросшему в землю. Дверь в сарай висела на одной петле. Верзила сорвал дверь, швырнул на землю и устремился внутрь. До нападения у него здесь было что-то вроде кабинета и хранилища карт. Бартоломео принялся рыться в обломках и вдруг торжествующе завопил:

– Бьянка! Дорогая моя! Слава богу, они тебя не тронули! – Д’Альвиано вытащил громадный боевой меч и замахал им над головой. – Ты не пострадала! Я никогда не сомневался в моей Бьянке! Познакомься… Напомни мне еще раз свое имя.

– Эцио Аудиторе.

Бартоломео наморщил лоб, словно что-то припоминая.

– Ах, ну да. Слава бежит впереди тебя, Эцио.

– Рад это слышать.

– Что привело тебя сюда?

– Неоконченные дела с Сильвио Барбариго. По-моему, он загостился в Венеции.

– Сильвио! Этот ссохшийся кусок дерьма! Утопить бы его в ближайшем сортире, где ему и место!

– Я подумал, что могу рассчитывать на твою помощь, – сказал Эцио.

– После этого спасения? Да я тебе жизнью обязан!

– Сколько солдат у тебя здесь?

– Сержант, сколько наших осталось в живых?

Уже знакомый Эцио сержант подбежал и отсалютовал:

– Двенадцать, капитан, включая вас, меня и этого синьора.

– Тринадцать! – завопил Сильвио, размахивая Бьянкой.

– А их – две сотни, – вздохнул Эцио. – Сколько наших взято в плен? – спросил он, поворачиваясь к сержанту.

– Думаю, больше сотни. Нас захватили врасплох. Кому-то удалось бежать, но очень многих солдаты Сильвио заковали в цепи и увели с собой.

– Эцио, давай распределим обязанности, – предложил Бартоломео. – Я соберу здесь всех, кто остался жив. Разгребем завалы, похороним павших. Потом я произведу смотр оставшихся сил. А ты пока наведаешься в Арсенал и узнаешь, куда эти мерзавцы запихнули моих ребят. У тебя это здорово получается. Согласен?

– Intensi[124].

– Возвращайся поскорее вместе с ними. Удачи!

Проверив свое оружие, Эцио отправился к Арсеналу. А вдруг Сильвио переправил пленных куда-то в другое место? Откуда у Бартоломео такая уверенность в том, что его ребята все еще там? Эцио стал вспоминать свою дневную вылазку. У него сложилось впечатление, что, кроме Бартоломео, других пленных там не было.

Темнота облегчала ему задачу. Достигнув внешних стен, Эцио стал вслушиваться в разговоры караульных.

– А большие клетки ты видал? – спросил один из караульных.

– Нет, – ответил другой. – Но слышал, что бедняг напихали туда как сардин в бочки. Если бы капитан Барто победил, он бы не стал так обращаться с нами.

– Еще как стал бы! А ты свои благородные мыслишки лучше держи внутри головы, если не хочешь с нею расстаться. Почему бы нам просто не опустить клетки в воду и не утопить этих бродяг?

От таких слов Эцио стало не по себе. Арсенал имел три громадных водных дока, каждый из которых вмещал по тридцать галеонов. Все они находились в северной части, обнесенные толстой кирпичной стеной. Чтобы уберечь суда от природной стихии, сверху над доками были возведены деревянные крыши. Если Бартоломео держали в клетке одного и не над водой, то его солдатам наемники Барбариго устроили более изощренную пытку. Сколько таких клеток висело на цепях над водой одного или двух bacini?[125]

– Все полторы сотни хорошо обученных наемников? – продолжил разговор второй караульный. – Зачем же впустую тратить такой хороший ресурс? Ставлю на кон месячное жалованье – Сильвио надеется склонить их на свою сторону.

– А что? И в самом деле, они такие же наемники, как мы. Почему бы и нет?

– Только для начала надо бы остудить их пыл. Показать, кто здесь хозяин.

– Spero di sì[126].