Контрабандист - Михаил Тырин

– Вариантов у нас много: целых два. Первый – пробиться к своим под землей. И второй – пробиться к своим, но поверху, когда стемнеет. Предлагаю немедленно приступить к первому.

Меня подмывало предложить третий вариант: смываться отсюда и искать безопасное место, но я промолчал. Как ни крути, а командую здесь не я. Приходилось уважать войсковую традицию – не бросать своих в беде. Хотя мне все они были ни капли не свои.

– Пошли, – просто сказал Крэк и первым зашагал в темноту, поигрывая лучом фонарика.

Я вздохнул и покорно отправился за ним. Мелькнула мысль, что и мне сейчас не помешал бы фонарик… и тут я похолодел. Мой ранец. Я оставил его в складском грузовичке, под сиденьем. И где теперь тот грузовичок? У меня остался только автомат, да и тот с одной обоймой. Бог с ним, с фонариком, там мои инъекции!

– Крэк, – тихо сказал я. – А если я попробую по рации связаться со своей группой – добьет на поверхность?

– Лучше не пробуй. Не добьет – расстроишься. А если добьет – нас могут пеленгануть. И тогда мы все можем сильно расстроиться.

– Ладно, понял… А доктора у нас тут нет?

– А ты что, приболел?

– Нет. Пока нет.

– Успокойся, Грач. Все будет хорошо. Налью тебе микстуры, у нас там есть…

Хорошо ему меня успокаивать… Я шел и думал: сказать ли ему, что могу в любую минуту свалиться и уйти в отключку? Конечно, предупредить надо, но…

Но нам сейчас хватало проблем. И мне дико не хотелось превращаться в одну из них. Пусть даже предполагаемую.

Ладно, решил я. Если станет совсем хреново, успею объяснить, что да как. Хотя толку от моих объяснений будет, думаю, немного…

Это было и в самом деле большое помещение. Оно закончилось покореженными металлическими воротами, которые пришлось выбивать ногами и прикладами. Крэк вел себя по-хозяйски уверенно, он знал направление и не ждал никаких сюрпризов.

За дверью обнаружился металлический трап, тоже весь в гари и слизи, так что браться за перила я не решился. Крэк, напротив, подцепил увесистый комок на палец и сунул мне прямо под нос.

– Недельки две – и из этого снова вырастет мерзость. Заполнит весь уровень и выползет на поверхность. Поэтому бдительность – прежде всего.

Мы спустились на четыре яруса, вскрыли еще одни ворота и оказались на подземной улице. Она выглядела как обычная улица, только вместо зданий, офисов, магазинов – секции в стенах просторного и высокого тоннеля. И, естественно, потолок вместо неба.

Здесь было относительно светло – кое-где тлели уцелевшие люкс-кабели. Бойцы выключили фонарики, но убирать их не торопились. Мы шли медленно, приходилось обходить не только скопления слизи, но и брошенные в большом количестве электрокары, перегородившие тоннель.

– Тут вообще был чуть ли не главный проспект, – пояснил Крэк. – Здесь не так интересно, а вот ближе к центру города – там просто Бродвей!

Я смотрел по сторонам. В большинстве секций сохранились следы жизни, которая кипела тут всего месяц-полтора назад. Я видел витрины, столики кафе, даже занавески на окнах. Правда, все это было покрыто липким черным слоем.

– Крэк, не похоже, что здесь все горело, – заметил я.

– А здесь и не горело. Мы же не можем весь город поджечь. Мы так, шваркнем огоньком слегка, и становится чисто…

– Тут – чисто? – я фыркнул.

– Ну, как бы чисто. А тебя что-то беспокоит?

– А вдруг эта дрянь не сгорела? А только отползла поглубже и притаилась, а?

– Вот и пусть, бля, дальше себе таится, – мрачно кивнул он.

Идти становилось тяжело. На ботинки налипли черные сопли, и постоянно приходилось удерживать равновесие, чтоб не поскользнуться. Я помогал себе автоматом – из него вышел неплохой противовес.

В какой-то момент мне пришлось перепрыгивать через очередную помойку, и в прыжке я увидел нечто такое, что едва не рухнул со всего размаха.

Это был блестящий металлический паучок. Точь-в-точь как мне показывал Стерлинг в своих подземельях.

Этот паучок не бегал и не суетился, а всего лишь неподвижно лежал посреди «проспекта». Или сидел? Мне сразу показалось, что в нем есть какая-то жизнь. Вроде легкая дрожь пробегала по его беспомощно расставленным лапкам.

– Ты чего застыл? – с недоумением спросил Крэк.

– Смотри, – почти шепотом сказал я, указывая на паучка. – Я такую штуку уже видел.

– Ну и? Я тоже такую штуку видел. Эй, парни? Все такую штуку видели? Нет? Ну, смотрите!

Он вразвалочку подошел к паучку и размашистым футбольным ударом отправил его в ближайший темный угол.

– Все… проблем нет? Тогда пошли дальше. Кстати, нам где-то тут поворачивать…

– Крэк, смотри! – раздался вдруг встревоженный голос одного из бойцов.

Включились фонари. Все увидели, что возле стены полулежит человек. Я подошел ближе – и меня чуть не вырвало. Он только наполовину был человеком. Вся правая половина тела и часть головы напоминала сгусток лягушачьей икры. Впрочем, это не мешало видеть, что на нем войсковая форма. И она показалась мне очень знакомой.

– Вот же, бля… – пробормотал Крэк. – Интересно, откуда взялся этот бедолага?

– Огрызок? – предположил кто-то.

– Не похоже… – Крэк наклонился, посветил в лицо фонарем. – Не… не наш, – и он осторожно потянул его за плечо, чтобы повернуть лицом к нам.

– Майор… – остолбенел я.

– Что? – напрягся Крэк. – Ты его знаешь?

– Знаю, – едва слышно проговорил я. – Майор Грошер, зам нашего полковника. Он вел вторую группу.

– Интересные, бля, дела… А где вся группа?

– Наверно, тут же, неподалеку… – у меня просто сердце упало.

Мы постояли еще некоторое время молча. Я даже не знал, что сказать. Остальные тоже помалкивали. Всем стало как-то тревожно.

– Ладно, пошли уже… – махнул рукой Крэк. – Чё стоять-то…

Я кивнул. Двое бойцов уже нашли проход, в который нам предстояло уйти, и светили туда фонарями.

– Мэ-э… мэ-э-э-э-э…

Я подскочил на месте, потом отпрыгнул в сторону. Эти «мэ» шли от Грошера.

– Не стрелять! – крикнул я, заметив, что все моментально вздернули стволы.

Я очень осторожно подошел, готовый в любой момент дать драпака. У Грошера был открыт единственный сохранившийся глаз. Он смотрел на меня.

– Мэ-э… мэ-э…

– Майор, ты меня слышишь? Скажи, слышишь? Ну, хоть кивни или моргни!

– Мэ-э…

– Он что-то хочет сказать, – убежденно проговорил я. – Он в сознании, я вижу.