Карта дней - Ренсом Риггз

– Теперь мы обязательно будем спрашивать, – заверил ее я. – И если окажется, что она действительно мертва, мы хотя бы будем знать, что сделали все возможное.

– Договорились, – сказала Эмма.

– Договорились, – вздохнула Бронвин.

– Э, – сказал Енох.

– Может, обсудим план? – предложил Миллард, настоящий мастер менять тему, если разговор становился слишком эмоциональным.

– Отличная идея, – скривился Енох. – Не подозревал, что он у нас есть.

– Мы едем в школу, – напомнила Бронвин. – Чтобы найти странного ребенка и выручить его из беды.

– Точно. Совсем забыл, что у нас превосходный, подробный план. И где была моя голова?

– Я, кажется, научилась узнавать сарказм, – сказала Бронвин. – Сейчас это был он, да?

– Ни в коем случае! – усмехнулся Енох. – Все будет убийственно просто. Зайдем в школу, где мы никогда не были, и начнем спрашивать у всех подряд: «А не знаете ли вы, детишки, тут каких-нибудь странных личностей?» И тут же найдем наш объект. Ага.

Бронвин покачала головой.

– Нет, Енох, вот это как раз плохой план.

– Вообще-то, это был сарказм, – подсказал Миллард.

– Ты же сказал, что нет! – искренне обиделась Бронвин.

Утренний час пик уже начал накрывать шоссе. Передо мной как ни в чем не бывало втерлась грузовая фура (пришлось срочно сбросить скорость) и вдобавок выпустила облако черного дыма. Мы с Миллардом закашлялись. Я поднял стекло со своей стороны.

– А куда именно нужно потом доставить это странное дитя? – поинтересовался Енох.

Эмма развернула салфетку с заданием.

– Петля номер десять тысяч сорок четыре, – сообщила она.

– Которая находится где? – подхватила Бронвин.

– Пока непонятно, – ответила Эмма.

Бронвин закрыла лицо ладонями.

– Ничего у нас не получится, да? И мисс Сапсан никогда нас не простит, и все будет совершенно напрасно!

Еще секунду назад она была уверена, что все будет легко и просто, а сейчас, кажется, утратила всякую надежду.

– Что-то тебя накрыло, – сказала Эмма. – Большие дела всегда так выглядят, если смотреть на них издалека и на всё сразу. Нужно решать вопросы один за другим, по мере поступления.

– Ну да, как в той старой поговорке, – оптимистично заметил Миллард. – Горилломедведя нужно есть…

– Какая гадость! – сказала Бронвин, не убирая ладоней от лица.

– Это просто метафора. Никто на самом деле не ест горилломедведей.

– Уверен, что кто-то ест, – сказал Енох. – Как думаете, их лучше печь на гриле или есть сырыми?

– Заткнись сейчас же, – велела Эмма. – Суть в том, чтобы откусывать по кусочку. Так что давайте сосредоточимся на первом шаге, а уж потом начнем беспокоиться о следующем. Мы найдем странного ребенка. Потом будем думать о том, как найти петлю, о’кей?

Бронвин подняла голову и посмотрела на Эмму сквозь пальцы.

– А можно какую-нибудь другую метафору?

– Не вопрос, – рассмеялась Эмма.

Через некоторое время пробка начала рассасываться. Вскоре мы уже неслись через Филадельфию, потом взяли курс на Нью-Йорк – навстречу неизвестности, которая ожидала нас там. Все в машине молчали, думая о следующем куске, который предстоит съесть.

Этим летом я сделал и пережил немало безумных вещей, но первая поездка в Нью-Йорк на машине будет, пожалуй, одной из самых крутых. Дикий стресс и смазанные кадры: проносящиеся мимо и сигналящие автомобили, меняющиеся полосы, удушливые тоннели, головокружительные мосты. Друзья вопили при виде то одной опасности, то другой, а я сидел, вцепившись в руль до белых костяшек и чувствуя, как в штанах собирается уже целая лужа пота. Каким-то чудом после бесчисленных почти-столкновений и пропущенных поворотов невозмутимый механический голос из телефона все-таки привел нас к месту в одном квартале от пункта назначения – средней школы имени Эдгара Гувера. Не могу сказать, что хорошо знаю Нью-Йорк, – я приезжал сюда всего один раз, с родителями, когда был еще совсем маленький. В общем, Гуверовская средняя школа не находилась рядом с какой-нибудь достопримечательностью, которую можно узнать по фильмам или по телепередачам. Начать с того, что это был все-таки Бруклин, а не Манхэттен, и даже не хипстерский Бруклин, о котором я хоть что-то слышал. Обычный пригород, грязноватый, мрачноватый, многолюдный; домики постарше, поменьше, плотная застройка; все обочины заставлены машинами.

Саму школу мы нашли без особого труда. Это оказалось внушительное кирпичное здание, растянувшееся на целый квартал, с множеством окон, похожее не то на тюрьму не слишком строгого режима, не то на станцию водоочистки, не то на любое другое учреждение в том же духе, изолирующее от внешнего мира пару тысяч впечатлительных юных умов. Короче, оно выглядело совсем как моя флоридская школа, и от одной только мысли, что придется туда войти, меня прошибло холодным потом.

Было примерно часа три. Мы припарковались через улицу и теперь сидели, разглядывая здание через окна и споря, что делать дальше.

– Ну, как там поживает наш детальный план? – осведомился Енох.

– Наверное, надо просто войти и осмотреться, – предложил Миллард. – Вдруг мы кого-нибудь сразу заметим.

– В эту школу ходят тысячи детей, – сказал я. – Вряд ли мы сумеем найти странного просто так, вприглядку.

– Не попробуешь, не поспишь, – сказал Миллард и зевнул. – Пардон, я хотел сказать, не узнаешь.

– Я тоже устала, – заявила Бронвин. – У меня не мозг, а картофельное пюре.

– У меня тоже, – подтвердил я.

Бронвин радушно протянула мне термос с кофе, которым снабдил нас Пол, – все еще наполовину полный, но уже давно остывший, – но я не смог себя заставить. Я был одновременно усталый и взвинченный, а от кофе уже просто начинал дергаться. Мы ехали без остановок больше суток, и я уже начал расползаться по швам.

В школе зазвенел звонок. Ровно через тридцать секунд двери распахнулись и наружу хлынули ученики. В мгновение ока весь двор запрудили тинейджеры.

– Вон он, наш шанс, – провозгласила Бронвин. – Кто-нибудь из них выглядит странным?

Мимо по тротуару прошел мальчик с фиолетовым ирокезом на голове, за ним девочка в штанах с низкой проймой и армейских ботинках в «огурец», а за ними еще человек сто детей разных стилей и фасонов.

– Да, – подытожила Эмма. – Примерно все.

– Бесполезно, – сказал Енох. – Если человек, которого мы ищем, в опасности, значит, он испуган, а если он испуган, он будет пытаться слиться с толпой, а не выделиться из нее.

– Ага, значит, мы ищем того, кто выглядит подозрительно нормальным, – обрадовалась Бронвин. – Слишком нормальным!