Последняя партия - Александра Лисина

Я медленно покачала головой и загородила собой Лина.

– Не дам.

– Что? – едва не расхохотался Дангор, протягивая руку за вожделенной добычей. – Ах ты, гнида! Да я тебя раздавлю!

Мои пальцы сжались на рукояти выдвинувшегося из ладони Эриола. А потом и засветились вместе с ним, с каждым мгновением разгораясь все ярче и ярче. Правда, на этот раз свечение почему-то было не голубым и не серебристым, а почти белым с едва заметными синеватыми сполохами по краю, но это неважно. Лина он не получит. А если и доберется до него, то только через мой труп.

– Пошел вон от него, падаль.

Дангор только фыркнул и, лениво отмахнувшись, протянул широченную ладонь к окровавленному дракону. Уверенно, властно, без малейших колебаний. Но он зря рассчитывал на то, что я не сумею увернуться. Зря полагал, что я позволю ему безнаказанно прикоснуться к своему другу. И зря думал, что мои ладони засветились просто так: с Эриолом, надо думать, ему еще не доводилось сталкиваться. Тогда как эары… владеющие всей полнотой магии этого мира, начиная с эйнараэ и заканчивая его обратной стороной дабараэ… эары всегда знали, как справиться с созданиями Тени. И они правильно вложили свет своих душ в единственное оружие, способное потягаться по крепости даже со шкурой высшего демона.

С легкостью поднырнув под гигантскую ладонь, я вытащила Эриол уже полностью, смутно подивившись яркому свечению. Но думать некогда – кроме внезапной догадки, у меня не имелось в запасе больше ничего, что можно было бы противопоставить Дангору. Даже сейчас у меня не имелось уверенности, что эта догадка верна. Однако других вариантов просто не осталось, поэтому пришлось делать то, чему меня хорошо научили кровные братья: выждав удобный момент, я обрушила на чудовищно толстое запястье свое единственное, безотказное до этого дня, редкое по своей красоте и свойствам оружие. Чужой бесценный дар. Чужое проклятие и, вместе с тем, спасение. Попросив про себя осколок души погибшего эара, временно обретший форму, лишь достать мерзкую тварь поглубже. Ударить посильнее. Забрать все мои оставшиеся силы, но найти у демона слабое место.

Всего лишь на мгновение.

Ради Лина… хотя бы ради него…

И Эриол его послушно нашел.

Что удивительно, но он услышал меня. Откликнулся еще одной вспышкой белого света. А потом прошел сквозь каменную кожу так легко, словно она не была неодолимой преградой. Чуть задержался, правда, в самый первый миг, но дальше его словно бы подтолкнула чья-то невидимая рука. И буквально вдавила, заставила врубиться в вязкое тело демона, помогла рассечь кожу и жилы, перерубить толстую кость и отсечь громадную кисть у самого основания.

От раздавшегося рева у меня заложило уши. От него задрожала земля, едва не закричали небеса, обрушиваясь вниз тяжелыми черными тучами, а меня просто отшвырнуло назад, играючи бросив на спину мертвого друга. А потом едва не сожгло, когда тугая струя маслянистой и обжигающе горячей крови тяжелой волной ударила прямо в грудь.

Едкой дрянью меня окатило с головы до ног, вынудив упасть на колени и сдавленно закашляться. Кровь демона, попадая на одежду, заставляла ее дымиться, как концентрированная кислота. Засохшая «синька» от ее прикосновения с тихим шипением чернела и осыпалась крохотными серыми комочками. А когда эта гадость пробралась дальше и попала на голую кожу, вот тогда и я чуть не взвыла на пару с отшатнувшимся демоном.

Но именно в этот момент со мной произошло нечто странное: мои Знаки неожиданно проснулись. В ту самую секунду от них брызнули разноцветные искры, а чуть позже земля подо мной отчетливо задрожала, принимая на себя отголоски древней силы.

До сегодняшнего дня я очень смутно представляла себе, что же такое мои Знаки. Я умела чувствовать Равнину. Я слышала боль Гор. Я видела слезы умирающей Долины и ощущала необычную целостность Эйирэ. Но при этом я никогда не испытывала такого всеобъемлющего чувства внезапно наступившего покоя. И не знала, каково это – когда в ответ на твой голос послушно вздымается земля, когда из-под нее, словно и не было веков тишины, взлетают древние, проснувшиеся от долгой спячки древесные корни; когда они прямо на глазах вырастают в мощные узловатые руки; распускаются сотнями свежих бутонов, оживают, настойчиво тянутся к свету. А вместе с ним оживает и сама Степь, внезапно почувствовавшая перемены. Оживает стремительно, сотнями пробивающихся из почвы листочков. Миллионами корней. Крохотными искорками самой настоящей, давно, казалось бы, позабытой жизни. Той самой, которую я в каком-то наитии сейчас позвала.

Правда, встретив на пути источающего бешеную злобу демона, нежные ростки мгновенно огрубели, спрятали зеленую листву, а вместо нее ощетинились тысячами острых игл и, вежливо обойдя свою ошарашенную Хозяйку, с неожиданной силой впились в чужое тело, не замечая ни его прочной кожи, ни удивленного рева, снова сменившегося криком боли. Уверенно обвили его плотным коконом, заставляя захрипеть и пошатнуться. Сжали могучими тисками широкую грудь. Лишили подвижности. Забрали его силы, выпив их дочиста, как голодные тени, но при этом стали еще толще и прочнее. Еще туже обвились вокруг сдавленно зарычавшего демона. А затем заставили его покачнуться, захрипеть и тяжело рухнуть на землю, одновременно продолжая обволакивать новыми кольцами, накидывая на горло новые и новые петли. Вынуждая его бессильно кататься по земле, неистово рваться в этих цепях и драть ногтями неожиданно взбунтовавшуюся землю. Иногда задевая и убивая ожившие корни, но тут же погружаясь в их переплетение с головой.

Растерянно оглянувшись и увидев, как все Плато и большая часть Степи пришли в непонятное движение, я отступила от бешено бьющегося демона.

Что за черт?

Однако мне не показалось – Степь действительно ожила. И пришла на помощь так, как когда-то пришла к ней я. Даже горы вдалеке встрепенулись. Даже от гневно вскинувшейся Долины я услышала четкий ответ. Сама Равнина ринулась сюда всем своим существом. Водой, тугими струями вдруг ударившей из-под земли на месте наших колодцев. Землей, по которой от самой Вольницы целыми километрами змеились и молниеносно разрастались новые побеги. Лесами, растущими где-то далеко на севере. Равнина просто услышала и потянулась навстречу. Помогла. Откликнулась. А сейчас отдавала все свои силы для того, чтобы я могла встряхнуться, встать, залечить свои раны и закончить то, ради чего сюда пришла.

Глубоко вздохнув, я оглянулась на неподвижное тело Лина, по которому осторожно расползались зеленые стебли, стараясь не поцарапать израненную кожу. Ласково гладили его, с нежностью опутывали со всех сторон и, одновременно, тянули куда-то. Звали. Отдавали силы. Слыша мою молчаливую просьбу и постепенно возвращая ему то, что он когда-то отдал сам.

– Живи, Лин, – внезапно успокоилась я и бережно коснулась губами его грубой кожи. – Живи, мой хранитель. Ради меня. Ради себя. Ради наших с тобой братьев, которые все еще бьются за победу. Услышь меня, мой хороший. Вернись из Тени. И я очень тебя прошу: останься со мной.

По густому переплетению веток прошла волна едва уловимой дрожи. Такой слабой, что она могла показаться простым видением. Но я неожиданно почувствовала, как что-то изменилось внутри. И ощутила, как в опустевшей груди что-то слабо-слабо потеплело.