Девушки, согласные на все - Маша Царева

Оскорбленный, Филипп хотел было опустить тяжелый кулак на челюсть Другга, но тот ловким молниеносным движением перехватил его руку. Хватка у него была железная, несмотря на хрупкий внешний вид, и держался он с уверенностью профессионального спортсмена.

– Нервный ты, – мягко сказал он, не отпуская руку Филиппа. – Ну, успокоился?

– Отпусти, – прошипел Филипп, стараясь не подавать виду, что ему больно. – Я тебя в милицию сдам, понял? Все расскажу.

– Да ну?.. Ты все-таки дурак. Но ничего, это поправимо. А не хочешь ли ты еще раз увидеть свою драгоценную любимую?

– Что?

– Что слышал. Ты сам напросился. Лучше бы тебе, конечно, этого не видеть. Но я покажу. Ты этого заслуживаешь.

У Филиппа опустилось сердце – он еще ничего не знал наверняка, но инстинктивно чувствовал, что не зря взгляд Другга стал таким жестким и ледяным, а улыбка – неприятной, как у мультипликационной змеи. «С Азией все-таки что-то случилось, – догадался он. – Или он все-таки блефует?»

– Ну что, будешь смотреть или так уйдешь? – режиссер тянул время, словно издеваясь над Филиппом.

А тот понимал, что, возможно, лучше ему сейчас уйти. Вполне вероятно, что никакой Азии здесь нет, это просто какая-то ловушка. Понимал он также и то, что с места он не сдвинется, пока не узнает всю правду.

– Показывай, – потребовал Филипп, – что с ней? Что ты задумал?

– Проходи в комнату, – невозмутимо пригласил Другг. – Садись перед телевизором, устраивайся поудобнее.

Он вставил в старенький видеомагнитофон небрежно валяющуюся на столе кассету, присел на краешек кровати-декорации. Филипп побрезговал садиться на кровать, на которой Азия отдавалась десяткам не знакомых ему мужчин.

– Это самый лучший из моих фильмов, пожалуй, – улыбнулся Другг. – В твоей девке погибла великая актриса.

«Погибла?» – это слово, словно иголка, укололо его в самое сердце.

Черно-белая рябь на видеокассете тем временем сменилась привычной картинкой: комната (та самая, в которой сейчас они сидели), широкая, залитая светом кровать. На кровати сидит мужчина – смуглый, молодой и необыкновенно красивый. На нем только джинсы, и за несколько минут, пока камера плавно гуляет по комнате, у зрителя есть возможность как следует рассмотреть его литое накачанное тело с буграми железных мускулов. Для того чтобы актер выглядел эффектнее, его намазали массажным маслом – торс его блестел, как у культуриста на финальном шоу.

А вот и актриса – конечно, это она, Азия. Увидев ее на экране, Филипп даже улыбнулся, только в тот момент он понял, насколько сильно успел по ней соскучиться. Выглядела она лучше и свежее, чем обычно. Видимо, здесь не обошлось без кисточек талантливого гримера – а может быть, странный Другг сам гримировал своих актеров? На Азии была небрежно застегнутая на несколько пуговиц мужская белая рубашка, которая ей, как и большинству женщин, необычайно шла. Она выглядела одновременно незащищенно и сексуально. Рубашка оставляла открытыми ее выступающие ключицы и плоскую, как у подростка, грудь.

Азия улыбнулась актеру, тот улыбнулся в ответ. Она уселась к нему на колени, он принялся расстегивать ее рубашку, затем припал к вишне-соску. Азия откинула голову назад и блаженно закатила глаза. Либо ей и в самом деле были приятны прикосновения «культуриста», либо она все-таки была неплохой актрисой.

Филипп смотрел на все это и никак не мог понять, чувствует ли он ревность или уже успел привыкнуть к мысли о порнофильмах с ее участием. А на экране события развивались стремительным образом. Азия уже лежала, распластанная, на кровати, над нею навис абсолютно голый актер.

– Она хороша, не правда ли? – усмехнулся Другг, о существовании которого Филипп уже успел позабыть. – Интересно, а когда она спала с тобой, она себя так же вела?

– Что ты имеешь в виду? – напряженно спросил он.

– Ну, она кричала? Стонала? Или тихо лежала и смотрела в потолок? – Он откровенно издевался, но Филипп решил не обращать на убогого Другга внимания.

А Азия на экране действительно принялась стонать и извиваться – непонятно, где она успела нахвататься таких повадок. Нет, с Филиппом она вовсе не была скованной, но там, на экране, она вела себя как мартовская кошка. Камера взяла крупно лицо актера – Филиппу стало ясно, что еще несколько секунд – и «качок» достигнет момента наивысшего блаженства. Его красивое лицо покраснело, синяя жилка пульсировала на виске.

И вдруг произошло то, чего Филипп никак не мог ожидать. Лопатоподобные руки актера сомкнулись на тонкой белой шее Азии. Девушка улыбнулась, она даже не попыталась оттолкнуть его, сопротивляться. Более того – она явно не была напугана. Словно доверяла ему, как самой себе. А он все сильнее сжимал ее горло – так сильно, что у Азии покраснело лицо. Еще несколько мгновений – и она захрипела, – только тогда в ее широко раскрытых глазах промелькнул ужас. Ее тонкие руки дернулись вверх, она попыталась ослабить его хватку, но, естественно, «качок» был намного ее сильнее. Он сжимал и сжимал ее горло, сжимал его до тех пор, пока у нее не закатились глаза. Несколько конвульсивных движений – и Азия затихла. Она была мертва.

Пленка оборвалась, но Филипп продолжал смотреть на пустой экран.

– Ну что, понравилось? – дружелюбно поинтересовался Другг.

Потрясенный Филипп обернулся:

– Это… Это ведь не по-настоящему?

Другг развел руками:

– Не хочется, конечно, тебя огорчать, но все правда. Только что ты совершенно бесплатно просмотрел фильм, который стоит не одну тысячу долларов. Это элитный фильм, он существует в единственном экземпляре. Слышал когда-нибудь про снэф?

– Нет, – Филипп помотал головой. Он был точно в тумане, душная комната поплыла перед его глазами, а насмешливый голос Другга доносился словно сквозь густую ватную пелену.

– Снэф – самая дорогая разновидность порнографии. Фильм с реальным убийством. Не многие возьмутся такое снять. А я берусь. Разумеется, здесь пахнет хорошим тюремным сроком, поэтому такие фильмы стоят тысячи и производятся только по чьему-нибудь личному заказу.

– Я… Я посажу тебя за решетку, – голос Филиппа прозвучал неестественно звонко.

– Да что ты? – развеселился Другг. – Ну можешь попробовать. Только ничего у тебя не выйдет. Когда приедут менты, этой кассеты здесь не будет. В этой квартире официально зарегистрировано модельное агентство, поэтому наличие съемочной аппаратуры никого не удивит. Я скажу, что ты сошел с ума, потому что у тебя пропала девушка. Ее же никогда не найдут. Можешь мне поверить.

– Почему она не сопротивлялась? – вдруг спросил Филипп. – Когда он начал ее душить, она улыбалась ему. Мне показалось, что она знала, на что шла. И все-таки… Нет, я не могу в это поверить.

– Я сказал ей, что он только немного ее придушит. Конечно, она не знала, что умрет. То есть подозревать она могла, и если была бы чуточку умнее… Я пообещал ей пятнадцать тысяч долларов за этот фильм…