Загадочная наследница - Кэтрин Коултер

Прибывших в Майзерлингское аббатство людей короля под началом сэра Дэнси Арченкорта проводили в большую комнату, где капитан гарнизона аббатисы Елены Майзерлингской объявил, что та сейчас в аббатстве и занята важным делом. Капитану гарнизона все это явно не нравилось, но приходилось подчиниться приказу короля. Бедняга опасался, что, судя по суровому лицу сэра Дэнси и резкости его слов, их чудесный мир покачнулся и вот-вот полетит в пропасть.

Елена сидела за огромным столом с пером, занесенным над пергаментной страницей. При виде мужчин она медленно встала.

Сэр Дэнси ошеломленно уставился на нее. Он не знал, чего ожидать, но это поразительно красивое создание с золотистыми, не покрытыми головным убором монахини волосами, молочно-белой кожей и глазами цвета туманного неба не могла быть ведьмой.

— Л-леди Елена? Аббатиса Елена?

Елена расслышала удивление и восхищение в его голосе и, милостиво улыбнувшись, шагнула вперед.

— Я и есть аббатиса Елена. Чем могу помочь вам, сэр?

Сэр Дэнси поклонился, вспоминая рассказ Гаррона, которому до этого момента не верил.

«Будь осторожен, Дэнси, никогда не оставайся с ней наедине. Пусть твои люди всегда будут рядом. И ничего не пей из ее рук. Она куда опаснее, чем я могу передать».

Как?! Вот это прекрасное создание опасно? Такого быть не может!

Глядя на нее, сэр Дэнси ощутил, как в нем поднимается похоть.

— Я прибыл от короля, мадам, — начал он, протягивая ей пергаментный свиток. Ему в голову не пришло спросить, умеет ли она читать. Он как завороженный следил за белыми изящными руками, грациозно разворачивающими пергамент.

Как легко она разбирает почерк Роберта Бернелла, которому письмо диктовал король! Дочитав, она подняла глаза:

— Мне нужно два часа, чтобы приготовиться.

Дэнси кивнул:

— Мне велено сопроводить вас в спальню, мадам.

Вовремя вспомнив совет Гаррона, он знаком велел своим людям идти следом.

«Слишком много людей, — думала тем временем аббатиса. — Слишком много…»

Да, но с королем она будет говорить с глазу на глаз. И тогда все будет лучше некуда!

Мерри прислушивалась к голосам сестры Мод и сестры Элис, шептавшихся за дверью ее кельи. Они приносили еду дважды в день и ждали, пока она поест. Убирали поднос, не отвечая ни на какие, даже самые невинные вопросы. Должно быть, очень боялись ее матери. Но теперь, теперь… король прислал солдат, чтобы привезти Елену в столицу, и сестры шептались об этом. Довольны ли они? Ненавидят ли ее так же сильно, как ненавидит их Мерри? Или боятся больше всего на свете?

Она вспомнила, как стояла на опушке, неподалеку от хижины старухи, с куском куропатки в руке, когда раздался громкий свистящий звук. Она круто развернулась, но не увидела никаких врагов. Только темный лес расстилался перед ней. Но что-то ударило ее по голове, и Мерри потеряла сознание. Слышала ли она смешок старухи? Это вдова лесоруба свалила ее с ног? Кто знает…

Очнулась она в крохотной келье. Мать снова обыграла ее, и Мерри хотелось плакать.

Король приказал матери ехать в Лондон, к нему, и та не может отказаться. Что он узнал? Может, Гаррон проведал правду? Что же случилось?

Теперь у нее есть еще один шанс.

«Ведьма уезжает».

Мерри улыбнулась в полумраке и стала готовиться.

Лондон

Гаррон перевел взгляд с аббатисы на Мерри, стоявшую рядом с матерью. Девушка взяла мать за руку. Елена взглянула на нее и слегка улыбнулась. Прекрасная, живая, энергичная Мерри, которая не была его Мерри. Теперь он понял, что ведьма сделала с дочерью что-то непоправимое. Или это не Мерри, а самозванка? Как такое может быть?

Лорд Ранульф стоял навытяжку, как солдат, и, не выказывая никаких эмоций, наблюдал, как его сына и сэра Халрика вводят в комнату. При виде отца Джейсон рванулся вперед, но стражник дернул его за руку. Лорд Ранульф кивнул сэру Халрику, что заставило Джейсона зашипеть по-змеиному.

Гаррон смотрел на человека, повинного в стольких смертях и бедах, и думал: «Мне следовало бы не отрезать твое чертово ухо, а воткнуть нож в горло и покончить со всем этим»…

Позволит ли ему король отомстить?

В этот момент Гаррон твердо знал: он будет драться с Джейсоном, что бы ни сказал король.

По знаку, данному его величеством, Бернелл велел лорду Ранульфу:

— Выступите вперед, милорд, и расскажите, кто такая Арлетт и откуда у нее такое огромное количество серебряных монет. Только не надо плести сказки о друидских принцессах и проклятиях. Король желает знать истину.

Гаррон исподтишка изучал отца Джейсона, лорда Ранульфа, графа Кэрронуика. Высокий, крепкий, мускулистый, с такими же красивыми чертами лица, как у сына. На нем были черная туника и кольчуга, покрытые толстым слоем пыли после долгой, утомительной скачки.

— Сир, — начал он приятным низким голосом, — я сплел волшебную сказку для сына, потому что он впервые увидел серебро, когда был совсем маленьким, и не понял бы правды. Я пригрозил ему проклятием и наказанием, чтобы он не распускал язык. И он действительно молчал, пока не утопил ум в эле. Пока не рассказал все графу Уорему.

Арлетт была не друидской принцессой, а моей матерью. Мне было шестнадцать, когда она показала серебро. И объяснила, что его подарил ей Филипп, король Франции. Послал ей только что отчеканенные круглые английские пенни, чтобы подкупить баронов Иоанна, чтобы те свергли короля и поддержали притязания Филиппа на английский трон. Позже, когда я стал старше, она добавила, что Филипп Французский действительно заплатил ей серебром, но это была плата за то, чтобы отравить вашего деда. Она объяснила, что ее отец, мой дед, послал ее к французскому двору совсем юной девушкой. Уже в четырнадцать она была ослепительно красива, умна и созрела для брака. Но вместо этого стала фавориткой короля Филиппа, и тот полностью ей доверял. Как вы знаете, многие, уверены, что ваш дед, король Иоанн Безземельный, умер от несварения желудка осенью 1216 года, через год после подписания Великой хартии при Раннимеде.

— Лорд Ранульф, — вмешался Бернелл, — почему король Франции считал, что ваша мать может подобраться к королю Иоанну настолько близко, чтобы его отравить? Кем она была для него?

— Она была и фавориткой короля Иоанна, сир. Арлетт сама рассказывала мне, что король Иоанн был очень болен и не мог получить наслаждение с женщиной. Но любил, чтобы она постоянно была рядом. Смотрел на нее. Гладил, ласкал. Она давала ему утешение. С детства помню, как люди любовались ее красотой, но я не обращал на это внимания, потому что она была моей матерью. Несколько лет назад я нашел ее небольшой портрет и уверился, что красота ее действительно была поразительной.

— Многие считали, что Иоанна отравили, — заметил Эдуард, — а кто-то думал, что яд был в сливах, поданных ему на стол. Может, всему виной действительно твоя мать.