Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями - Лиза Фельдман Барретт

Классический и конструктивистский взгляды на природу человека сражались задолго до того, как Брока придумал свой первый узел в мозге. В античной Греции Платон делил человеческую психику на три типа сущностей: рациональное мышление, страсти (которые сейчас мы называем эмоциями) и потребности (например, голод и половое влечение). Рациональное мышление контролирует страсти и потребности; эту схему Платон описывал как колесничего, который управляет двумя конями[370]. Сотней лет ранее, однако, его соотечественник Гераклит (глава 2) утверждал, что человеческая психика конструирует восприятие в данный момент, словно конструируя реку из бесчисленных капель воды. В древней восточной философии традиционный буддизм насчитывал более пятидесяти отдельных психических сущностей, называемых дхарма, некоторые из них обладают разительным сходством с так называемыми базовыми эмоциями классического взгляда. Столетия спустя радикальный пересмотр буддизма преобразовал дхарма в человеческие конструкты, зависящие от понятий[371].

Начиная с этих первоначальных стычек, война продолжалась всю документированную историю. Ученый XI века Ибн аль-Хайсам, который внес важный вклад в развитие научного метода, придерживался конструктивистского взгляда, что мы воспринимаем мир через суждения и умозаключения. Средневековые христианские теологи были эссенциалистами, связывавшими разные полости мозга с различными сущностями памяти, воображения и рассудка. Философы XVII века, такие как Рене Декарт и Барух Спиноза, верили в сущности эмоций и каталогизировали их, в то время как философы XVIII века, например Дэвид Юм и Иммануил Кант, отстаивали объяснения человеческого переживания, основанные на конструировании и восприятии. Нейроанатом Франц Йозеф Галль в XIX веке основал френологию, вероятно, крайнюю форму эссенциалистского взгляда на мозг: обнаружение и измерение психических сущностей по выпуклостям на черепе (!). Вскоре после этого Уильям Джеймс и Вильгельм Вундт поддержали конструктивистские теории психики; как писал Джеймс, «наука отношений психики и мозга должна показать, как элементарные компоненты первой соответствуют элементарным функциям последнего». Джеймс и Дарвин были также «жертвами» в этой войне за человеческую природу, поскольку их взгляды на эмоции, скажем так, были «откорректированы», а трофеи отправились к таким ученым, как Брока, который провозгласил победу для эволюции… или по меньшей мере эволюции эссенциалистского рода[372].

Платоновские психические сущности по-прежнему держатся, хотя и поменяли свои названия. Сегодня мы именуем их восприятием, эмоцией и познанием. Фрейд называл их Ид (Оно), Эго (Я) и Супер-Эго (Сверх-Я). Психолог и нобелевский лауреат Даниэль Канеман метафорически называет их Система 1 и Система 2. (Канеман очень осмотрительно говорил, что это метафора, однако многие люди, похоже, игнорируют это и толкуют Системы 1 и 2 как центры в мозге.) Теория «триединого мозга» называет их рептильным мозгом, лимбической системой и неокортексом. Совсем недавно нейробиолог Джошуа Грин использовал интуитивно понятную аналогию с камерой, которая может действовать быстро и без усилий при использовании автоматических настроек или более гибко и осмысленно при ручном режиме[373].

По другую сторону линии фронта сегодня находится предостаточное количество апологетов конструктивистских взглядов. У психолога и автора бестселлеров Даниэля Шектера есть конструктивистская теория памяти. Вы можете без труда найти конструктивистские теории для восприятия, личности, развития понятий, развития мозга (нейроконструктивизм) и, разумеется, теорию конструирования эмоций[374].

Сегодня сражения становятся все ожесточеннее, поскольку любой стороне нетрудно представить другую в карикатурном виде. Классический взгляд часто обвиняет конструктивизм в утверждениях, что все относительно, как если бы разум был просто чистой доской, а биологией можно пренебрегать. Конструктивизм бросает классическому взгляду упреки в игнорировании мощного воздействия культуры и оправдании статус-кво. В карикатурном виде классический взгляд говорит «природа», а конструктивистский — «воспитание», а результат — борьба соломенных пугал.

Современная нейробиология, однако, сожгла обе карикатуры. Мы — не «чистый лист», и наши дети — не пластилин, чтобы мять их так и этак, но ни те, ни другие не предопределены биологически. Когда мы подсматриваем за работой мозга, мы не видим психических модулей. Мы видим базовые системы, которые постоянно взаимодействуют сложным образом, создавая различные формы психики, в зависимости от культуры. Человеческий мозг сам по себе является культурным артефактом, поскольку он пронизан опытом. У нас есть гены, которые включаются и отключаются окружающей средой, и другие гены, которые регулируют, насколько мы чувствительны к окружающей среде. Я не первый человек, который указывает на это. Но, возможно, я первая, кто обращает внимание, как эволюция мозга, развитие мозга и его итоговая анатомия показывают ясное направление для науки об эмоциях и нашего взгляда на человеческую природу[375].