Владыки Земли - Сергей Волков

Шык, поднеся меч к глазам, вгляделся в причудливые знаки, покрывающие основание клинка.

— Таких писмен не видал я прежде. Не иначе, Ар-Тах свое письмо изобрел, тайное и чародейное. Не разберу я его, сокрыт смысл надписи сей, но давайте думать будем, что тут тот наговор запечетлен, который нам в битве поможет.

Вскинув блистающий меч вверх, Шык торжественно произнес:

— Отныне мне ты служит будешь, меч Молневой, и свершишь ты наконец то, ради чего маг Ар-Тах и творил тебя!

И меч, словно услыхав знакомое имя, вспыхнул вдруг на миг, озарив просеку ясным светом, точно и впрямь молния-огница по небу пробежала, и путники с радостным удивлением смотрели на это.

Потом, нарубив целую гору черных еловых веток, соорудили Луня с Зугуром над прахом павших даным давно аров погребальный костер. Шык, запалив четыре смолистые ветви, роздал каждому из путников по одной, и с четырех сторон одновременно зажгли они упокойный огонь.

Дружно взметнулось вверх, в черное ночное небо, яркое пламя, затрещала, сворачиваясь, черная хвоя на еловых лапах, и почудилось людям в тот миг, что видят они в огне перед собой череду суровых мужских ликов в блистающих высоких шлемах. И последним был седой старец, и его лик хранил печать мудрости и тень грусти. А после исчезло все, и пламя с ревом пожрало останки людские…

* * *

Свершив обряд погребальный, сели путники к малому костерку, печеной утяниной справили тризну по упокоившимся отныне воинам арским, а после, когда пепел остыл и сотворенный Шыком вихрь развеял его окрест, пошли прочь от засыпаной ныне одними лишь берскими костями просеки. Беров же погребать путники не стали — ни к чему.

Не смотря на Лунины опаски, что пламя погребального костра приманит ворога или нечисть какую, никто не тревожил путников, и три дня шагали они меж серо-черных еловых стволов, словно просто погулять в обычный бор отправились.

На четвертый день, когда и утятину подъели, и карасей просолившихся половина всего осталось, набрели путники на большую ямину, овраг скорее, с пологими, и поросшими все теми же черными елями склонами. По дну оврага ручей бежал, но едва люди спустились вниз, чтобы меха свежей водицей заполнить, как из зарослей черного кустарника на встречу им выметнулось здоровенное серое тело.

— Зыпь, мать честная! — ахнул Луня, за меч хватаясь, Зугур, мешок кинув, секиру приготовил, но всех Шык опередил. Выхватив из-за опояски Молневый меч, крикнул он:

— А ну, в деле себя покажь!

И бросился на чудище, что уже пасть открыло, готовясь сожрать дерзнувшего напасть на нее человека. Взмах, ясный росчерк светиньего клинка, и зыпь мало что не пополам распалась, вывалив на земь кучу пузырящихся, воняющих смрадно внутренностей.

— Вот это меч! — восхищенно всплеснул руками Зугур: — Ай да волхв, славный клинок себе отыскал!

— Это не я отыскал. — ответил Шык, стирая с Молневого меча дымящуюся зыпью кровь: — Он сам меня нашел, приманил, или вроде того…

Все ближе и ближе подходили путники к средине Черного леса, и с каждым днем росла в их сердцах твердая уверенность — одолеют они ворога, добудут златой молот, а там и Владыке, и Горе Небесной, что наслал он, конец придет. Не знали люди, не ведали, что много бед еще их впереди ожидает, и не так легок и прост окажется конец их пути.

Как-то ночью, за полночь уже, встрепенулся вдруг Шык, переполошив всех. Волхв был встревожен и бледен.

— В мире… чего-то случилось… — запинаясь, пробормотал он: — Арское воинство в лес вошло… Но не с берами биться, нет, за нами они идут, за нашими жизнями.

— Час от часу не легче. — пробурчал Зугур, сел, вытянул из чехла секиру и принялся точить лезвия, ворча себе под нос: — Ары, ары… С кем только биться не довелось, и с хурами, и с зулами, и с сассами, и с цогами, и с пернатыми, и с полканами, и с берами, вот только ары нас пока стороной обходили. Видать, их черед пришел…

Шык все также сидел, прикрыв глаза, мысли свои в даль направив, и время от времени говорил:

— Шесть сотен конных. Нет, семь. Сотники магии боевой обучены. Вот и сам Любо, торопит своих. По наши души идут ары, и поспешают зело.

Вдруг волхв вскочил, махнул рукой:

— Быстро собираемся и дале идем! Если ары нас ранее настигнут, чем мы из леса к утесы выйдем, все, конец, не совладать нам с силищей такой.

— Так они, небось, только в лес вошли, когда еще сюда доберуться! сказал Луня, но сам уже увязывал походный мешок, оружие готовил. Шык, обернувшись к ученику, нахмурился:

— Когда они сюда доберуться, бежать поздно будет. Быстро идут ары, на рысях. И лес пред ними расступается, пропускает ворогов. И мыслиться мне, что не единый отряд у них, может статься, что и другие арские рати в лес в этот миг вступают. Так что бегом побежим, сил не жалея.

Всю ночь и весь следующий день без роздыху, где бегом, а где скорым шагом, двигался маленький отряд к Долине Черного Огня. Короткая ночевка, скудная еда, да и какая еда — караси соленые, так, закуска. Затемно Шык, который словно и не ложился, поднял спутников, и вновь целый день ломились они через чащу, и черные ели вокруг казались стенами громадной пещеры, по которой пробирались четверо усталых и измученных людей.

Следующий день принес новые вести, тревожнее прежних. Шык не ошибся, в лес вошло еще несколько арских отрядов, и были они много больше того, первого, что сам Любо возглавлял. А кроме того, с заката подходили к лесу пешие рати, и кого только там не было! И хуры, и корья, и цоги, и даже роды, из отступных родов, что на сторону аров переметнулись.

— Все они к утесу спешат, все нам помешать желают. — бормотал Шык на ходу, ни к кому особо не обращаясь: — Не иначе, доложил кто-то про наш поход, Любо доложил, а то и Владыке самому. Но поздно спохватились они, поздно. Не догонит нас ворог, не поспеют они, а коли поспеют, то лишь к разбору шапочному, и для каждого по шапчонке найдется…

* * *

Черный лес начал меняться. Елки стали расти реже и реже, под ногами все чаще попадались камни, да и земля сама уже не пружинила перегноем, а гулко ударяла в подошву близким каменным панцирем. Путники приближались к Долине Черного Огня.

Луня как-то в полдень по велению Шыка влез на елку, огляделся, и заметил далеко впереди колыхавшееся над лесом темное облако, словно тучи грозовые там сгустились. Волхв, услыхав об этом, приободрился:

— Дошли почти что! Послезавтра в Долину вступим. Беров там должно быть видимо-невидимо, потому сразу упреждаю всех — рта не раскрывать, колобуки пониже надвинуть. Если что, я сам разберусь, вы не лезте. До Черного утеса нам еще несколько дней шагать, задержки не должно быть, а то не успеем.

И вот наконец на девятый день, что минул после того, как путники с просеки, аров древних упокоив, ушли, ближе к вечеру уже, совсем заредел лес, а впереди, меж очертаниями еловыми заколыхалась, заклубилась черная муть, изредка озаряемая изнутри вспышками багровыми.