Роковая Роксана - Ната Лакомка

выпали волосы и зубы, и она стала уродливой, во имя справедливости».

- Сколько ваших знакомых барышень носят имя Стелла? – поинтересовался Бранчефорте, глядя на меня снизу вверх.

Он запрокинул голову, и почти касался затылком моего колена. Волосы графа были влажными и, высыхая, начали виться крутыми непослушными кольцами.

- Давайте, расчешу вас, - предложила я, доставая из сумочки гребень. – Иначе все в Солимаре догадаются, что вы купались на холме. Это может вызвать ненужные подозрения. Нам ведь не нужны подозрения?

- Не нужны, - признал граф и послушно пересел, чтобы мне было удобно его причёсывать, и когда я в третий раз провела гребнем по жёстким прядям, тихо повторил: - Вы не ответили, Роксана. Как думаете, какая Стелла написала это?

Некоторое время я молчала, собираясь с мыслями, а потом сказала, делано равнодушно пожав плечами:

- Не верю, что это – моя сестра. Наверное, какая-нибудь другая девушка. Я не всех знаю в Солимаре… Всё-таки столько лет я была в трауре, а быть в трауре – всё равно, что сидеть в тюрьме. Из молодых девиц почти ни с кем не знакома. Только с подругами Стеллы.

Бранчефорте хмыкнул, и я поняла, что он мне не верит.

Но разве я могла вот открыто обвинить сестру перед королевским инквизитором? Даже если она умышляла против меня… Даже если так, мне всё равно надо сначала поговорить с ней. Узнать правду, посмотреть в глаза…

Прикасаться к мужским волосам было приятно, и это отвлекало от той боли, которая пыталась ударить меня одновременно и в сердце, и в висок. Я чувствовала её, но старательно гнала прочь. Я могла сделать это, могла управлять своей болью, потому что это была не физическая боль, не боль тела, а боль моего сознания и души…

Сейчас я ничего не смогу изменить, сейчас я должна быть спокойна. И значит, есть солнце, щебет птиц, журчание родника и мужчина, который сидит возле моих ног, пока я провожу гребнем по чёрным прядям. Всё остальное – потом. Об остальном я буду думать, когда мы вернёмся в город.

- Мне нравится, как вы это делаете, - ровный голос графа Бранчефорте нарушил моё искусственное спокойствие, которое я создавала с таким усилием.

- Что именно? – уточнила я, хотя всё было понятно.

- Прикасаетесь ко мне, - он опять запрокинул голову, чтобы посмотреть на меня, и на этот раз улёгся затылком на мои колени.

- Кажется, вы голову уронили, - я постаралась сказать это шутливо, но по телу уже прокатилась тёплая, ласкающая волна.

Господи, как было бы хорошо, если бы можно было просто сидеть на солнце, наслаждаясь летом и природой, и чтобы красивый мужчина смотрел тебе в глаза с таким выражением, что голова начинала кружиться, как от долгой карусели.

- Кажется, я её потерял, - ответил мне в тон королевский эмиссар, даже не двинувшись. – Но кто бы не потерял голову рядом с вами? Вон, даже Соль лишилась головы, - он указал в сторону своей находки, которая золотилась, поставленная на камень. - А вы помните, что завтра наша свадьба?

- Такое не забывается, - я постаралась скрыть смущение. – Но вы ведь говорили, что всё это – фикция? Вы поймаете злодея, объявите об этом и отмените наше венчание. Уверена, мне даже свадебное платье не понадобится.

- Мне очень жаль, - ежевичные глаза графа стали особенно тёмными и словно утратили обычный блеск, - но я переоценил свои возможности. Вряд ли я разоблачу убийцу в ближайшие дни. Нам придётся устроить свадьбу по-настоящему. Вам придётся стать моей женой, Роксана.

Глава 18

Жестокое слово «придётся» нарушило всё очарование момента. Я почувствовала, что лицо у меня застыло, как маска, но это было даже к лучшему. Мне совсем не хотелось, чтобы граф понял, что я чувствую.

Конечно, для меня свадьба была бы лучшим выходом. От этого выигрывали все. Вся наша семья в целом – потому что не было бы позорного расторжения помолвки, не важно по каким причинам. Мама – потому что она, наконец-то, выдавала замуж невезучую дочку. И я была уверена, что убедить себя в том, что свадьба – настоящая, а не вынужденная, мамочка смогла бы в два счёта. Да и я сама – потому что быть замужней дамой гораздо выгоднее, чем незамужней девицей с опасным количеством лет.

А граф Бранчефорте по-прежнему лежал головой на моих коленях, смотрел мне в глаза и… кажется, ждал ответа.

И что он надеялся от меня услышать?

- Наша семейная жизнь будет только для вида, - заговорил граф, не дождавшись, когда я заговорю. – Вам это ничем не будет угрожать, Роксана. Так как вся эта история с помолвкой и свадьбой – целиком моя затея, я готов нести полную ответственность. Мы поженимся, потом я поймаю ведьмочек и того, кто умышляет против вас, а потом увезу вас в столицу. Если хотите – можете жить в моём доме, я буду этому очень рад. Я живу один, постоянно в разъездах, дом достаточно большой, пора уже использовать его по назначению. Не захотите жить у меня – снимем вам дом на Пальмовой улице, там живут самые отъявленные аристократы. Мистер Ронбери найдёт море сюжетов для своих статей. Покровительство королевского семейства я вам обещаю, а кому покровительствуют король с королевой, тех все любят. Но я уверен, что вас полюбят и без протекции. Развлечётесь, позабудете все солимарские события, как дурной сон. А года через два, когда эта история позабудется, разведёмся, и вы получите полную свободу и материальную независимость. Обещаю, что компенсирую все доставленные мною недобства. Ну, что скажете? Продолжим нашу совместную работу по поимке сумасшедшего убийцы?

Я всё ещё молчала, и граф заговорил снова. Немного торопливо, будто боялся, что я решительно откажусь.

- Что касается определённой стороны семейной жизни, - он подошёл к этому вопросу крайне деликатно, и теперь походил на мою мамочку, которая пыталась пересказать нам со Стеллой сюжет нового заграничного романа, запрещённого к прочтению в кругу невинных девиц. – С моей стороны вам нечего бояться, - продолжал Бранчефорте, всё так же проникновенно глядя на меня. – Вы живёте в одном крыле дома, я в другом. Если найдёте мою компанию приятной, почту за честь сопровождать вас на приёмы, балы, прогулки…

- На то время, пока вы не в отъезде, - напомнила я ему.

- Тем более, я часто уезжаю, - подтвердил он. – Так