Десять басен смерти - Арно Делаланд

Заходя сюда, все придворные хлопали в ладоши. Король поздравил Марию Антуанетту, создавшую этот шедевр совместно с Ведомством развлечений. Все внимательно и с удовольствием разглядывали малейшие детали. Наконец все расселись. Королеве вздумалось перемешать гостей, невзирая на титулы и едва не пренебрегая протоколом. Имена были написаны на небольших белых карточках и укреплены на фигурно сложенных салфетках.

На одной из них было начертано:

Анна Сантамария де Венеция

Первыми заняли свои места дамы.

Когда Пьетро появился здесь, банкет только начинался. Как только его заметил присутствующий в павильоне главный метрдотель, Виравольта подал ему знак. Пьетро незаметно подошел к нему среди смеха и шума голосов. Его присутствие было отмечено королевой: Мария Антуанетта наградила его нежной улыбкой. Рядом с ней Людовик XVI с аппетитом уписывал пулярку. Чуть дальше, в одном из шатров, Анна была поглощена беседой с мадам де Гемене и графиней де Полиньяк. Мужа она не заметила.

Метрдотель бросил на Пьетро разгневанный взгляд.

– Это что, шутка? Взгляните, что принцесса де Ламбаль получила вместо приглашения. Кто-то подложил это без нашего ведома. Королева это увидела и попросила меня передать вам. Понимаете ли вы, в чем дело?

На белой карточке не было ничего, кроме буквы Б. Этого было достаточно, чтобы Пьетро понял – Баснописец на полном серьезе приглашал самого себя к королевскому столу. Венецианец поднял глаза и быстрым взглядом окинул всех гостей. Был ли он действительно здесь, среди них – или же продолжал щекотать им нервы?

– Знаете ли вы некоего… Каликста? – спросил Виравольта метрдотеля.

Тот поморщился. Его бровь изогнулась под родимым пятном, украшавшим его лоб.

– Простите?

– Каликста…

Метрдотель вздохнул и кивком указал на подростка лет пятнадцати. Этот самый Каликст был всего лишь мелкой сошкой и прислуживал у буфета. Пьетро поблагодарил и быстрым шагом направился к мальчику в ливрее. С белой салфеткой, перекинутой через локоть, он огромной ложкой помешивал суп. Как только Пьетро обратился к нему, мальчик оставил свой пост. Найдя себе замену на пару минут, он пригласил Виравольту отойти на несколько шагов. Затем он прошептал:

– Я не тот, за кого вы меня принимаете… Видите ли, время от времени я также оказываю услуги графу де Брогли и господину Сартину… – Юноша подмигнул, затем продолжал с заговорщическим видом: – Господин Марьянн предупредил меня, что, возможно, вы будете меня искать. Но он мне также сказал, что если это произойдет, значит, дело плохо… Он был прав?

Пьетро произнес:

– Хуже и быть не может. Августин мертв.

Мальчик побледнел. Его затрясло, и он тут же утратил свой вид великого королевского шпиона.

– К… каким образом?

– Его тело лежит в его кабинете. Я закрыл замок на два поворота.

– Ох! Боже мой!.. Я приносил ему еду… Он редко выходил из своего кабинета… И… мы разговаривали… вы понимаете… Господи… Это ужасно!

– Соберитесь с силами, мой мальчик. Ведь могут быть и другие жертвы. Перед смертью Августин прошептал мне ваше имя. Знаете ли вы, почему?

Мелкий осведомитель пристально посмотрел на Виравольту.

– Он мне сказал лишь, что он нашел; и если вы придете задавать мне вопросы, это будет означать, что сам он ответ дать уже не сможет. Боже мой, теперь я понимаю, что он имел в виду! Я должен в этом случае указать вам на человека, которого вы найдете у грота-шутихи, рядом с Колоннадой.

– Человека? Какого человека?

– Фонтанных дел мастера его величества. Августин сказал мне, что вам будет ясно, о чем идет речь.

Пьетро прищурился. Затем покачал головой и бросил, поспешно удаляясь:

– Благодарю!

Он вышел из павильона и направился к гроту-шутихе.

Там находился фонтанных дел мастер, преемник Дени-Жолли, в окружении своих водопроводчиков, восьмерых мальчишек-помощников и литейных дел мастера. Раньше в его обязанности входило приводить в действие фонтаны таким образом, чтобы у монарха создавалось впечатление, будто они никогда не замолкают. Как и Франсины, Дени-Жолли разбирались в фонтанном деле столь же превосходно, как нормандец в цветах и садоводстве. Они действовали в соответствии с очень четким протоколом, в свое время установленным для прогулок короля. Едва завидев его величество у того или иного бассейна, работники тут же нажимали на рычаги, и из глоток лягушек Латоны или пьяного Вакха начинали бить хрустальные струи, замирающие, как только король проходил мимо. Но пока длился ужин, фонтанные мастера отдыхали. Пьетро спешно представился главному мастеру, который перешучивался со своей командой. Он развернул перед ним планы Баснописца, извлеченные из кабинета Августина Марьянна.

– Это вам о чем-нибудь говорит?

Тот посмотрел на него, не произнося ни слова. Затем знаком велел одному из мальчиков подойти поближе.

Водопроводчик принес другой свиток из такой тонкой бумаги, что на свету он казался почти прозрачным. Главный фонтанных дел мастер развернул свиток Пьетро у своих ног. Сверху он наложил собственный документ. Чертежи совпадали почти в точности.

Запутанная сеть из горизонтальных и вертикальных линий, система многочисленных разветвлений, цифры и геометрические формы, расчеты с помощью числа «пи» и правила золотого сечения – все было идентично.

У их ног лежал план гигантской трубопроводной системы Версаля.

Трот – шутиха

Королевские резервуары и фонтаны, Версаль

Пьетро в растерянности потер лоб.

Поговаривали, что под известным каждому дворцом находился невидимый Версаль: Версаль труб, канализационной системы – немыслимое сочетание науки и техники, земляных, трубопроводных, гидравлических работ, физики, геометрии, геологии. И вот перед ним неожиданно оказались планы этого другого, подземного и тайного дворца. Его резервуары размерами напоминали соборы; первая система трубопроводов была при Людовике XIV заменена чугунными трубами, которые с легкостью привинчивались друг к другу. Они были так прочны, что до сих пор еще тянулись на десятки лье, и каждое соединение было украшено рельефной королевской лилией, чеканной печатью из металлического сплава. Людовика XIV не удовлетворяли прямые струи, бьющие прямо в небо. Он пожелал ваять воду: ее нужно было изменять, тщательно отделывать, производить с ее помощью разнообразные эффекты. Используя распылители, насадки разных форм – в виде клинка, пузыря, плоского наконечника, щели – эти фонтанные мастера создали невиданную ранее акваграфию. Поток воды лепился в зависимости от давления, высоты, формы и слива струй, порождавших тысячи фигур в точном соответствии с техническими характеристиками труб и количеством насадок: веер, вогнутая пирамида, выпуклая лилия, прямые и плоские, краткие и невысокие, жесткие и высокие, они могли выливаться волнами или принимать шарообразную форму.