Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

— Может, он просто интересовался судьбой товарища?

Клаус обернулся и посмотрел на Карла. Это же учитель гимназии, в чьи умелые руки добропорядочные родители отдают своих детей, доверяют их воспитание! Человек, который проводит рядом с детьми годы! Так неужели с этим же выражением на лице этот человек встречает родителей, когда они приходят побеседовать об успехах своих детей? Если так, то наилучшим проявлением заботы о детях было бы немедленное их возвращение домой, прочь из этой школы. Нет, слава богу, не часто приходится видеть лица, настолько искаженные жаждой мести, ненавистью и враждой ко всему человечеству, как сейчас у этого учителя.

— Кристиан Вольф никогда не проявлял интереса ни к кому, кроме собственной особы, — бросил Клаус с горьким презрением. — Поверьте мне, он был способен на все. Но мне кажется, он боялся, что придется отвечать за свои грешки. Поэтому он хотел убедиться, что мальчик исчезнет навсегда.

— Приведите, пожалуйста, примеры! — попросил Карл.

— Это он, уж поверьте, был заводилой в группе. В его душе горел огонь, который разжег сам дьявол, и он быстро распространял свой яд вокруг себя. Это он выдал меня и Кимми. Это по его вине и мне, и ей пришлось уйти из школы. Это он толкал ее к тем мальчикам, которых хотел побольней ударить. А когда она завлекала их в свои сети, он забирал ее у них. Она была его паучихой, но за ниточки дергал он сам.

— Он умер. Вы это, наверное, знаете? Погиб от шальной пули.

Клаус Йеппесен кивнул:

— Возможно, вы думаете, что я рад его смерти. Отнюдь нет. Он слишком легко отделался.

Из коридора донеся веселый смех, и на секунду Клаус словно очнулся. Но тотчас же на его лице проступил гнев и снова увлек в бездну.

— Они напали на этого мальчишку в лесу, и ему пришлось бежать из школы. Можете сами у него спросить. Возможно, вы его даже знаете. Его зовут Кюле Бассет, сейчас он живет в Испании, но найти его нетрудно. Он владеет одной из крупнейших в Испании подрядческих фирм. И Коре Бруно убили они. Поверьте мне, — закончил он.

— Нам эта мысль тоже приходила в голову, — согласился Карл, записав адрес фирмы. — Но почему вы так думаете?

— Бруно приходил ко мне после того, как меня уволили из школы. Мы были соперниками, но теперь стали союзниками. Он признался, что боится Вольфа. Они были давно знакомы. Бруно жил по соседству с его дедом и бабкой, и Кристиан постоянно ему угрожал. Я мало что знаю, но этого достаточно. Вольф угрожал Коре Бруно, это факт. И Бруно погиб.

— Вы говорите, словно знаете наверняка. Но ведь вы с Кимми уже расстались к тому времени, когда умер Бруно и когда произошло нападение в Рёрвиге.

— Да, но еще до этого я видел, как шарахались, расступаясь в стороны, другие ученики, когда по коридору шла эта группа. Я видел, как они обращались с людьми, когда собирались вместе. Конечно, не с теми, с кем учились в одном классе, ведь первое, чему учат в этой школе, — чувство товарищества. И это они напали на мальчика, я это просто знаю, и все.

— Откуда знаете?

— В свободные дни Кимми несколько раз приходила ко мне ночевать. Она спала тревожно, словно что-то не давало ей покоя. Во сне она произносила его имя.

— Чье имя?

— Этого мальчика! Кюле!

— Это был ужас от пережитого или ее мучила совесть?

Клаус хохотнул. Это был хохот из бездны, защитная броня, а не дружески протянутая рука:

— Нет, на муки совести это не было похоже. Отнюдь нет. Кимми была не такая.

Карл подумал было, не показать ли игрушечного медвежонка, но отвлекся при виде выстроившихся в ряд кофеварок, которые шипели на стойке. Если так и было задумано, чтобы они работали все время школьной встречи, то под конец в них останется сплошной деготь!

— Может, выпьем по чашке? — спросил он и не стал дожидаться ответа.

Авось хоть чашка черного кофе вознаградит его за те сто часов, что пришлось провести, ни разу толком не поев.

— Я не буду. — Йеппесен отмахнулся.

— Кимми была плохим человеком? — спросил Карл, наливая кофе и нетерпеливо вдыхая его запах.

Но ответа не услышал. А когда обернулся с поднесенной ко рту чашкой, с наслаждением упиваясь ароматами, которыми солнце напитало колумбийские кофейные плантации, то увидел только опустевший стул Клауса Йеппесена.

Аудиенция была окончена.

Путь вдоль озера, от Планетария до Водроффсвей и обратно, она проделала десятью разными маршрутами. Она исходила все дорожки, соединяющие озеро с Гаммель Конгевей и Водроффсвей, но старалась не приближаться к автобусной остановке напротив Театрального пассажа. Там, как она полагала, должны стоять люди, которые ее высматривают.

Иногда Кимми присаживалась отдохнуть на террасе Планетария, спиной к стеклянной стене, лицом к сверкающим на солнце струям фонтана, расположенного среди озера. Кто-то у нее за спиной громко восхищался прекрасным зрелищем, ее же оно не трогало. Кимми уже давно ничем таким не интересовалась. Ей было нужно только одно: увидеть тех, кто виновен в смерти Тины. Выйти на след своих ищеек — тех, кто выполняет задания этих мерзавцев.

Кимми ни на минуту не сомневалась, что они снова вернутся сюда. Сделают то, чего так боялась Тина, и как выяснилось, недаром. Если они начали охоту на Кимми, то так просто от этого не откажутся.

Тина была связующим звеном. Но Тины уже не стало.

Когда прогремел взрыв и домик взлетел на воздух, Кимми быстро оттуда удрала. Может быть, ее заметили детишки, когда она пробегала мимо бассейна, но и только. Скрывшись за домами на Квегторвсгаде, она сбросила пальто и спрятала в чемодан, затем надела замшевый жакет и повязала голову черным платком.

Через десять минут она уже стояла перед ярко освещенной стойкой отеля «Ансгар» на улице Кольбьернсенсгаде. Портье она предъявила португальский паспорт, найденный несколько лет назад в одном из украденных чемоданов. Сходство с женщиной на фотографии было не такое уж большое, но и снимок шестилетней давности, а люди ведь меняются со временем.

— Do you speak English, mrs. Teixeira? — спросил любезный портье.

Остальное уже было пустой формальностью.

Заказав какой-то напиток, она посидела часок за столиком во дворе, и после этого все окружающие воспринимали ее уже как знакомую.

Затем она проспала часов двадцать с пистолетом под подушкой, видя во сне лицо дрожащей Тины. Весь ее внутренний мир был сосредоточен на этом образе.

А потом она отправилась к Планетарию и после восьми часов ожидания наконец увидела то, что искала.

Это оказался худощавый, почти тощий человечек. Он с такой регулярностью смотрел то на окно шестого этажа, где жила Тина, то на вход в Театральный пассаж, словно движениями его головы управлял какой-то механизм.