Алтын-Толобас - Борис Акунин

– О, я отлично всё продумал, – с гордостью заявил аптекарь.– Я разработал превосходную систему. Позвольте вашу шпагу. Вот, смотрите. – Онсел на корточки и стал рисовать ножнами по снегу. – В подвал, где библиотека,можно попасть только по лестнице, которая ведет из спальни Таисия. На ночь грекот меня запирался, и до самого утра выйти я не мог, что меня отличноустраивало. Мне ставили кувшин меда, еду, нужное ведро, выдавали соломенныйтюфяк. Именно тюфяк и подал мне идею. Я принес из дому еще несколько таких же,потихоньку набил их шерстью и стал класть под выемку в полу – чтобы паркет непроизводил резонанса. Под одной из верхних ступенек лестницы я пристроилпружину, соединенную с колокольчиком, который находился подле меня, в яме. Еслиб Таисию вдруг взбрело в голову ночью спуститься в библиотеку, я сразу жеполучил бы предупредительный аларм. Лестница там довольно высокая и крутая, а угрека подагра, поэтому мне хватило бы времени выбраться из своей ямы и положитьна место вынутые плашки. Один раз митрополит и в самом деле спустился в подвалдалеко за полночь, ему понадобился некий манускрипт. Услышав звон колокольчика,я ужасно испугался и от волнения никак не мог вставить один из дубовыхквадратов в паз – пришлось положить сверху развернутую книгу. Таисий толькосказал мне: «Что же вы, доктор Вальзер, читаете на четвереньках? За столом вамбыло бы удобнее». Я промямлил что-то неразборчивое – очень уж трясся. Ничего,обошлось. За семь месяцев еженощного труда я углубился в землю на семь футов.Утрамбовал ступеньки, чтоб удобней спускаться и подниматься. Иногда, конечно,мучился сомнениями – не ошибся ли я в своих выводах? А второго декабряминувшего 1675 года (я навсегда запомню этот день, главный день всей моейжизни!) тесак, которым я рыхлил землю, ударился о камень. Стал расчищать –каменная кладка! Аккуратные кубы известняка, скрепленные строительнымраствором. Приложил ухо, стучу явственный металлический отзвук.

– Да что вы! – Корнелиус схватил аптекаря за плечо.

– Вы делаете мне больно, герр капитан… Да, глухой звон! Этобыло, как волшебный сон. Не буду утомлять вас подробностями того, как я вынимали выносил камни, как выпиливал дыру в свинцовой оболочке. Пришлось трудненько,потому что пользоваться долотом я не мог – поднялся бы грохот на весь дом.Шестнадцатого декабря работа завершилась. Я осторожно вынул тяжелый квадрат свинцаи спустил в отверстие фонарь на веревке…

– Ну? – Сердце у фон Дорна сжалось в тугой кулачок – нивдохнуть, ни выдохнуть. – Что там оказалось?

– Она! Либерея! – зашептал Вальзер, хотя на темной улицекроме них двоих не было ни души. – Спуститься вниз мне не удалось, но я виделсундуки, много старинных сундуков! Две или три дюжины!

– А вдруг там не книги? – перешел на шепот и Корнелиус. –Вдруг там золото?

– Какое еще золото? – испугался Вальзер. – Что вы такоенесете! Там не может быть золото, это Иванова Либерея!

Аптекарь так разволновался, что пришлось его успокаивать –ну разумеется, в сундуках могут быть только книги. А думалось: хоть бы и неЛиберея, черт с нею. Старинные сундуки! Уж верно в них хранится что-нибудьочень ценное. Но здесь на память Корнелиусу пришел дворцовый тайник с гнилымисоболями, и возбуждение несколько поугасло. Второго такого разочарования мне непережить, сказал себе фон Дорн.

– А почему вам не удалось спуститься?

Вальзер вздохнул.

– Той ночью у меня не было с собой веревочной лестницы, и яотложил спуск на завтра. А наутро меня с позором изгнали из митрополитовыхпалат… Увы, друг мой, я виноват сам. Когда меня выпустили из подвала, я былсловно не в себе непочтительно поздоровался с высокопреосвященным и чуть ли нефыркнул ему в лицо. Смешно показалось: спит прямо на Либерее, а самомуневдомек. Таисий чванлив, дерзости от низших не терпит. Велел челяди вытолкатьменя взашей и более не пускать. Заодно уж и жалованья не выплатил… Но жалованье– ерунда. Хуже другое. Когда монахи меня через двор пинками гнали, я выронилсвою памятную книжку, сам не заметил как. А в той книжке, среди разных мыслейфилософского рода, еще скопирован список Либереи, обнаруженный мною в Дерптскомуниверситете.

– Какая неосторожность! – воскликнул фон Дорн.

– Мог ли я предположить, что листок попадет в руки Таисия,единственного человека во всей Московии, способного понять смысл этого перечня…

– Откуда вы знаете, что митрополит прочел ваши записи?

Вальзер уныло ответил:

– Да уж знаю… На следующий же день вечером, когда шел изАптекарского приказа, меня схватили за руки двое чернецов, поволокли по улице.Я кричал, отбивался – никто не помог. Один – он еще меня в ухо кулаком ударил,очень больно – сказал: «Владыка тебя видеть желает». Зачем бы Таисию меня,жалкого червя, видеть, если не из-за Либереи? Нет, прочел злокозненный грек мойсписок, обязательно прочел. И, верно, вообразил, что я прислан кем-то за нимшпионить. Кем-то, кто ведает про митрополитов интерес к Либерее… Тогда мнеповезло. Близ Троицкого моста что на Неглинной увидал я моего начальника дьякаГолосова со стрельцами – он вез царю снадобья из Немецкой аптеки. Я закричал,забился. Монахи и убежали. После того случая я нанял двух крепких слуг и никудабез них не выходил. Ломал голову, как же мне до тайника добраться. Решил, чтово всей Москве только у канцлера Матфеева хватит влияния одолеть митрополита.Ну, а про дальнейшее вы знаете – это уж при вас было… Весь месяц январь я ждал,не уедет ли куда Таисий – на богомолье в Троицу или хоть в АлександровуСлободу, канавы копать. Тогда мы с вами попробовали бы в его палаты проникнутьи до Либереи добраться. А мерзкий грек все сидит сиднем, каждую ночь доманочует. К старости Таисий стал на холод чувствителен. Видно, теперь уж до теплас места не стронется. И вдруг такая удача с царевой апоплексией! Нынчемитрополита всю ночь не будет, нельзя ему от смертного одра отлучаться. Сегоднянам выпал редчайший, возможно, неповторимый шанс!

* * *

К ночной экспедиции подготовились основательно – у АдамаВальзера всё было продумано заранее.

Оделись в черное, облегающее. Сверху, для тепла, натянуливатные татарские куцавейки. Шпагу фон Дорн не взял – длинна, неудобна. Вместонее вооружился тесаком, кистенем на ременной петле, сзади, за воротом, приладилстилет в особых потайных ножнах. Это один португалец во время Фландрскойкампании научил; незаменимая вещь, когда нужно нанести молниеносный,неожиданный удар – вытягиваешь из-за спины и можешь метнуть или полоснуть врагапо физиономии, это уж как удобней. Пистолеты брать не стал, шуметь всё равнобыло нельзя. Вместо веревочной лестницы захватил веревку с узлами и крюком наконце – по такой можно не только спускаться вниз, но и подняться на стену либов окно.