Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере - Роберт Вайнтрауб

Когда Фрэнк, Джуди и другие спасенные с «Ван Варвика» прибыли в Сингапур, они присоединились к заключенным, уже находившимся в лагере Ривер-Вэлли. Большинство узников составляли военнопленные с Явы, переведенные в Ривер-Вэлли перед следующим перемещением.

Люди с Явы были, как и члены группы из Глоегоера, в основном голландцами и жителями Британского Содружества, но среди пленных оказалось, по меньшей мере, несколько американцев, в основном, моряков торгового флота. Самым примечательным в этой группе являлся Джордж Даффи. В Ривер-Вэлли он попал в возрасте двадцати двух лет, но за последние три года он пережил столько, что хватило бы на всю жизнь.

Когда в конце сентября 1941 года Даффи закончил Массачусетскую мореходную школу, ему было девятнадцать. Его резкий акцент уроженца Новой Англии и манеры держаться компенсировали легкая улыбка и привычка подмигивать собеседнику. Через неделю после окончания мореходки Даффи оказался в Нью-Йорке на первой должности, на борту новейшего дизельного судна, носившего довольно подходящее название «Лидер Америки». Даффи и команда «Лидера Америки» прошли через Перл-Харбор всего за несколько дней до нападения японцев на эту базу, и им повезло оказаться вне зоны Манилы, когда японцы бомбили находившиеся там американские войска. «Лидер Америки» стал кораблем эскорта и возил военные грузы по океанам до тех пор, пока в сентябре 1942 года не наткнулся на немецкий рейдер у берегов Южной Африки[2].

«Лидер Америки» был торпедирован и затонул, а Даффи выбросился за борт и в конце концов взобрался на спасательный плот. Спустя какое-то время к плоту, где находился Даффи, подплыл еще один, с которого спросили, сколько человек на плоту. Когда на вопрос ответили, что 23 и никто серьезно не ранен, голос с явным немецким акцентом сказал: «Хорошо, я возьму вас на буксир».

Так Даффи стал военнопленным нацистов. Несколько недель его и других взятых в плен держали на немецком корабле, а потом высадили на берег в Батавии и, в сущности, продали японцам. Около двух лет Даффи держали в плену на Яве, а потом переправили в Ривер-Вэлли. Как и люди из Глоегоера, Даффи полагал, что это – не последняя остановка на его пути.

Их это устраивало, поскольку в Сингапуре пленным было вряд ли лучше, чем в Глоегоере. Они лишились всех пожитков, которыми обзавелись на Суматре, в том числе посуды. «Мне удалось найти плоскую жестянку, из которой я согнул тарелку, а также скорлупу кокосового ореха, который я разрезал пополам и использовал как кружку. Моя ложка была сделана из куска бамбука». Ни почты, ни Красного Креста в Сингапуре не было. Если какие-то изменения в положении пленных и имели место, то проявлялись они в еще более скудном питании. Оно состояло из маленьких шариков риса и небольшого количества сушеной рыбы и морских водорослей. По словам Хартли, «и то, и другое выглядело как сушеная веревка и имело такой же вкус». Пленные быстро ободрали листья и кору с деревьев, чтобы дополнить свой скудный рацион, но это не спасало от постоянного бурчания голодных желудков и быстрого распространения бери-бери.

Еще более жестоко многие военнопленные страдали от отсутствия табака. Его было много на Суматре, а в Сингапуре остро не хватало, что болезненно переживали привыкшие к никотину люди. То же самое испытывали и японцы, которые, в конце концов, позволив торговцам продать немного сигарет пленным, заметили, насколько улучшалось настроение у покуривших людей. После этого узники никогда не нуждались в табаке.

Другим новшеством было регулярное наблюдение, пусть и через ограду, за настоящими женщинами. Сингапурские женщины занимались повседневными делами на виду у пленных, не зная о том, что за ними наблюдают. Как вспоминал Даффи, «высокие, тонкие малайские или китайские леди в облегающих длинных халатах были обычным зрелищем». На протяжении двух лет пленные редко видели женщин, за исключением случайно встретившихся им деревенских жительниц. Можно представить, как жадно пленные смотрели на этих ухоженных, модных молодых женщин, но, по крайней мере в случае Даффи, – жестокое обращение подавило всякие сексуальные позывы. «Нас так долго кормили настолько плохо, что женщины не вызывали никакого физического интереса», – пишет Даффи. Лес Сирл впоследствии скажет: «Я, например, никогда снова не поверю в то, что секс – основное желание, мотивирующая или движущая сила. Главным приоритетом человечества, несомненно, является еда».

Пожалуй, самой тяжелой пыткой было дразнящее присутствие цивилизации. Из лагерных окон виднелось неоновое сияние центра Сингапура, который находился настолько близко, что можно было почти ощутить запах джина и услышать звуки музыки. Военнопленным казалось, что войны нет, или что, по меньшей мере, если война и была, то в ней японцы одерживают легкие победы. На расстоянии ночной город выглядел, в общем, таким же, каким он был при британском господстве. Близость удовольствий в Городе львов напоминала пленным о том, что они потеряли – и вряд ли снова обретут. И люди считали нечестным, что жизнь проходит мимо них. Один из пленных сравнил это положение с положением женщины, которая снова выходит замуж до того, как ее первый муж «умер по-настоящему».

Поэтому когда поползли слухи о том, что большинство пленных собираются снова отправить на Суматру, это не сочли плохой новостью. В какой-то неведомой части Суматры затевалось нечто особенное, что-то касающееся сбора урожая фруктов и зерновых. В путь должны были отправить только наиболее сильных и приспособленных, тех, кто пройдет проверку и докажет, что все еще находится в приличной физической форме.

Впрочем, проверка оказалась фарсом. Пленных построили по десять человек на одном конце лагеря. Затем они промаршировали под угрозой штыков на другой конец. Все, кто проделал этот маршрут, не упав, были сочтены годными для отправки на Суматру. Проверку прошли все, кроме совсем уж больных.

Но им предстояла еще одна, более унизительная процедура. На автофургоне приехали пара японских врачей и пара японских медсестер, которые провели массовую проверку на дизентерию. Каждый пленный должен был спустить шорты, нагнуться и позволить медсестре вставить в анальный проход стеклянную трубку длиной более двадцати сантиметров. Ни одного пленного, не подходящего для отправки в новое путешествие, в результате этих манипуляций не нашли, несмотря на то что у значительного большинства была, по меньшей мере, легкая форма дизентерии.

Пленных пешим строем провели через Сингапур в гавань Кеппел, которую менее чем 30 месяцев назад столь многие из них покинули в отчаянной попытке бежать от войны. И вот они снова оказались там, превратившись из отчаявшихся в просто бесчувственных людей. Никого из них больше не беспокоили унизительное шествие по городу, враждебные взгляды толпы или охранники, отгонявшие пленных ружейными прикладами. Но несколько китайцев тайком показали пленным знаки «V означает победу»[8], и многие сообразительные пленные поняли смысл этого жеста: война идет для японцев хуже, чем они хвастаются.