Демон-самозванец - Артем Каменистый

Возвращается, гад. Не выдержав, поднял руку. Современные земные револьверы не чета этим дымным уродцам, но даже для них дистанция и высота запредельные, о прицельной стрельбе и серьезном уроне не может быть и речи. Прокляв себя за беспросветную тупость, вернул оружие в кобуру, нагнулся, поднял винтовку убитого солдата, сорвал с пояса подсумок. Мертвецу это уже не понадобится. Затвор провернулся с трудом, на нем следы ржавчины, да и грязи хватает. Но некому уже устраивать разнос за нерадивость.

Приклад к плечу, прицелиться. В окне опять блеснула оптика, кто-то видит нас будто на ладони. И хрен в такого наблюдателя попадешь.

— Да не стойте вы кучей, сколько уже можно орать! Приготовиться! С колена! Огонь!

Хоть и неухоженное оружие, а без осечки обошлось. Бабахнуло, в плечо толкнуло. Перезаряжать не стал, слишком быстро перемещается цель, бить вдогонку, когда на голову падают бомбы, — бесполезный перевод боеприпасов. Лучше посмотрю, какие успехи у остальных.

На вид никаких. Снова распахивается люк, снова один за другим вылетают четыре черных шара. А вот и что-то новое — метатель, не удержавшись, выстрелил, скорее всего из револьвера. Очень уж скромный звук, да и облачко дыма незначительное. Резко отличается от бабаханья винтовки Надара — единственного, кто все еще продолжал посылать в дирижабль пулю за пулей, солдаты уже прижимались к земле.

И тут наконец я впервые увидел хоть какой-то результат усиленного расхода боеприпасов. Машина уже прошла над нами, было видно площадку моториста и копошащегося над ней рулевого. Вот именно ему и прилетел гостинец от Надара: человеческая фигурка дернулась, завалилась набок, повисла на страховочном ремне.

— Готов! — торжествующе взревел шадариец.

— На землю, кретин! — заорал я, плюхаясь носом в подсохшую коровью лепешку.

Ну такая уж у меня судьба: где дирижабли, там и навоз.

Бахнуло куда сильнее, чем в прошлый раз, что-то с силой ударило в ухо, и я тут же потрогал его рукой. Вроде на месте, и даже крови нет. Скорее всего просто прилетел комок земли или кусок все того же коровьего навоза. Крупно повезло.

Но повезло не всем. Двое солдат лежали без признаков жизни, еще один шевелился, но выглядел плохо: ногу оторвало по колено, похоже, и в грудь неплохо досталось. Пострадавшие полегче стонали и ругались там и сям, на этот раз нас накрыло основательно.

— Я же приказал не стоять кучей! Вы и правда тупое стадо! В стороны разойдитесь, им будет труднее попасть! Да не толпитесь же!

Напрасные крики. Видимо, авиация здесь в диковинку, у солдат будто мозги отключили, так и норовят друг другу пятки отдавить, сбиваясь тесной кучкой. У дирижабля запас бомб ограничен, но, чтобы уничтожить такую компактную цель, много не потребуется.

Машина удалялась, не пытаясь развернуться, но меня это не утешало. Сейчас сменят рулевого, и все пойдет как прежде: заход, еще заход, еще, ну и хватит, нет там никого уже внизу.

Ощущение из тех, будто превратился в таракана, который оказался на середине освещенной комнаты. И в шаге от тебя хозяин помещения снимает со ступни предмет домашней обуви.

И ничего не поделаешь…

Дирижабль чуть повернул. Сердце дрогнуло. Но что это? Он не завершает маневр, так и продолжает удаляться, просто курс немного скорректировал.

— Сегодня мы не умрем. Точнее, прямо сейчас, — уточнил Надар.

— Мне бы ваш оптимизм…

Шадариец указал куда-то на север:

— Небо темнеет, гроза приближается. Дирижабли боятся непогоды не меньше, чем открытого огня, заранее спешат убраться. Не выбей я рулевого, может быть, заход еще успел бы сделать, ну а так не стал рисковать.

И правда удаляется. От сердца отлегло, но ненадолго — с севера надвигалась не только туча, но и отряд всадников. Не меньше полусотни, против остатков моего потрепанного воинства хватит.

Надар, тоже оценив угрозу, помрачнел, начал заряжать винтовку, заметив:

— Возможно, я поторопился с выводами.

Приглядевшись, я покачал головой:

— Не поторопились. Впереди Мушду, офицер Грула. Я послал его сюда еще вчера, чтобы привел дожидающийся нас отряд ближе к Тайчи. Так что это свои. Услышали стрельбу и примчались на выручку. Можете прямо сейчас начинать меня благодарить, я все же вас доставил.

— Грул здесь?

— Нет, он в лагере Валатуя, но с такой охраной дорога безопасна, дальше нет серьезных сил Дюкуса.

— В таком случае держите. — Надар протянул винтовку. — Неприятно расставаться, мне это оружие очень нравится, но слово есть слово. Относитесь бережно, не забывайте про чистку, здешний климат вреден для стали, особенно если попадете в джунгли.

— Благодарю. Сберегу.

— И ради всего святого, что есть в вашей душе, в следующий раз, прежде чем украсть человека, попробуйте с ним поговорить. Поверьте, слово — наш лучший союзник.

Мюльс краем глаза наблюдал, как я чищу винтовку Надара, рассказывая при этом последние новости:

— Все плохо. Обоз последний не пришел, они ухитрились перепутать дорогу и наткнулись на драгун Дюкуса. И так со снабжением трудно было, а теперь в котлах лишь червивая чечевица с кониной, ну и соус банановый. Меня от него так пучит, что сказать противно. Болезнь какая-то пошла, косит народ одного за другим. Дарванека помните? Ну лошадь вам приводил? Свалился вчера, помрет, наверное. Жар сильный, а тут даже льда не достать, приходится мокрым тряпьем обкладывать, а разве по такой духоте оно поможет? У них вообще вся семейка невезучая. Брату его Мада вчера челюсть набок свернула. Он пришел к ней ругаться насчет дурной болезни, которую она ему подарила, ну а у той рука тяжелая, и на оплеухи она не жадная. Теперь ему передние зубы выдрали, чтобы кормить через трубочку. Муку с сахаром вдувают, а он только таращится, не нравится ему такая пища. Даже слово сказать не может, ведь тот еще болтун. Маляра помните? Ну Тарафа, художника.

— Помню. Он карты для всего лагеря рисовал.

— Ага. Повесили его позавчера.

— Что-то натворил?

— Да намалевал картинки смешные про офицеров, кто-то донес, штабным не понравилось, суд короткий, и на виселицу отправили, тут с этим не затягивают. А жаль, я видел его рисунки, мало кому он их показывал. Был у Тарафа талант.

— Как генерал?

— А что ему станется? Целыми днями сидит в своей палатке, люди к нему разные с утра до вечера приезжают. Даже издалека гости бывают. Очень издалека.

— Что за гости?

— Да разные. Плантаторы, ранчеро из крупных, торговый народец, жулики какие-то и вообще непонятно кто. Вчера вот первый помощник начальника портовых мастерских из Нового Нариавана с визитом был. Его я хорошо знаю, мы мотор там чинили не раз, капризная штука, не одно, так другое ломается. Смелый человек, раз почти в открытую заявился.