Желание - Дж. Р. Уорд

— Джим добровольно передал себя в ее руки.

— В ситуации, которую она спровоцировала. Это неправильно, и ты это знаешь.

— Ты хочешь, чтобы мы рисковали проигрышем? — Он оглянулся. — Ты хочешь проиграть из-за этого?

Колин смахнул траву с ладоней.

— Гребаный ад. Гребаный сучий ад.

Найджел перевел взгляд на силуэт, исчезавший с его лужайки.

— Я того же мнения.

Гри не часто спускалась в винный погреб. Во-первых, двадцатидолларовые бутылки Шардоне, которое она наливала в бокал по вечерам, едва ли стоили того, чтобы бегать туда-сюда по лестнице. Во-вторых, из-за двери как в банковском хранилище, низкого потолка и бесконечных полок место всегда напоминало ей тюрьму.

И, вот так сюрприз… когда ее отец закрыл их всех в тесном пространстве, габариты Исаака уменьшили комнату до размеров коробки Клинекса. Гри казалось, что она не может дышать.

В центре стоял блестящий стол, и она села на один из четырех стульев. Когда Исаак сел напротив нее, было сложно не вспомнить их встречу в тюрьме: все было так же, они сидели лицом к лицу.

Но сейчас, несмотря на отсутствие наручников, Гри чувствовала себя так, будто они были привязаны друг к другу, а бутылочные пробки в фольге напоминали команду расстрела, которая вот-вот получит сигнал стрелять.

Боже, когда Исаака привели для их первой встречи, она и понятия не имела, во что ввязывается.

Но, с другой стороны, разве когда-то было иначе? В повседневной жизни необдуманные поступки и случайные события порой могут вылиться в некую центробежную силу, которая унесет вас в совершенно иные земли.

Даже если при этом вы так никогда и не покинете родного дома.

Ее отец, сидевший ближе всех к двери, сцепил руки в замок, поставив локти на крышку стола.

— Здесь мы в безопасности, — сказал он, кивнув на воздухозаборник на низком потолке с двумя красными флажками, колыхавшимися на ветру. — Вентиляционная система уходит на кварталы отсюда, поэтому можно не бояться заражения. Также есть тоннель и радиоволновой трансмиттер, который будет искажать голоса в случае, если нас записывают.

Гри осмотрелась, тоннель стал для нее новостью. Насколько она могла судить, все полки были прочно прикручены, пол был из чистого камня, но с учетом всех остальных трюков в доме, она не могла сказать, что сильно удивлена.

— Если бы я собрался поговорить с кем-нибудь, то кто бы это был? — спросил Исаак.

— Зависит от того…

— Что насчет матери? — вмешалась Гри, обрывая отца и меняя тему. Она смотрела на его лицо, выискивая легкие судороги около глаз и рта. — Когда она умерла. Это на самом деле был рак?

Хотя это произошло семь лет назад, те ужасные последние дни до сих пор были столь отчетливыми, и Гри вспоминала их, выискивая трещины в стене событий, где вполне определенные вещи могли принять совершенно другой вид.

— Да, — сказал ее отец. — Да… она… Да, это был рак. Я клянусь.

Выдохнув, Гри с трудом верила, что на самом деле чувствовала облегчение, узнав, что это была смертельная болезнь. Уж лучше будет виновата Мать Природа. Хорошо, что эту трагедию не нужно переписывать. Одной более чем достаточно.

Она прокашлялась. Кивнула.

— Хорошо. Тогда хорошо.

Теплая ладонь накрыла ее руку и сжала. Руки ее отца лежали на столе, и Гри поняла, что это был Исаак. Когда она посмотрела на него, он разорвал контакт, его касание длилось ровно столько, чтобы Гри почувствовала, что он с ней, но при этом не чувствовала себя стесненной.

Боже, сколько в нем противоречий. Жестокий. Сексуальный. Оберегающий.

Мысленно дав себе затрещину, она сосредоточилась на своем отце.

— Ты начал что-то говорить?

Кивнув, он собрался с духом, прежде чем вновь перевести взгляд на Исаака:

— Как далеко ты готов зайти?

— Я не стану выдавать других оперативников, — ответил Исаак, — но я готов пойти до конца относительно своих заданий. Того, что я делал для Матиаса. Что я знаю о нем и его заместителе. Куда они посылали меня. Проблема в том, что мои знания — мозаика… есть много всего, о чем мне известно лишь отрывочно.

— Позволь показать тебе кое-что.

Ее отец встал из-за стола, и Гри не успела опомниться, как секция полки выдвинулась вперед и отъехала влево, являя взору сейф, вмонтированный в каменную стену. Прочная дверь открывалась отпечатком пальца на панели, и внутри он был не такой большой… по горизонтали не больше блокнота размером 8,5 на 14 дюймов[107], и примерно шесть дюймов[108]высоту.

Отец вернулся к столу с толстой папкой в руке.

— Это все, что мне удалось собрать. Имена. Даты. Люди. Места. Может, это освежит твою память. — Он постучал по обложке. — Я выясню, к кому обратиться. Нельзя узнать наверняка, кто входит во внутренний круг Матиаса… у правительственного заговора крепкие корни, а также множество побегов, которые невозможно увидеть. Белый дом — не вариант, и это проблема общегосударственного масштаба, поэтому связи на уровне штата не помогут. Но вот, что я думаю…

С каждым словом голос ее отца становился все более властным, возрастающая решительность придавала ему вид оплота, которым — как она всегда считала — он и являлся. И пока он озвучивал планы, Гри чувствовала перемену в своем сердце.

Но, сдвиги в большей степени были обусловлены словами Исаака: никто из нас не знает, во что мы ввязываемся, пока не становится слишком поздно…

Ее брат был оберегаемым наркоманом, зависимым первого порядка, который вероятней всего умер бы от своей собственной руки… но это простая констатация сложившейся тогда ситуации, которая не оправдывала то, что с ним сделали. И Гри удивлялась тому, как сильно отец скорбел о потере. Они с Дэниелом не виделись, по меньшей мере, год до той ужасной ночи: когда очередная терапия в дорогостоящем реабилитационном центре потерпела неудачу, ее отец зашел в тупик, как это случается со многими семьями. Он сделал все, что мог, для своего сына, пережил десять лет периодических реабилитаций, которые дарили предательскую надежду, но неумолимо сопровождались длинными, темными месяцами, в течение которых никто не знал, где Дэниел и жив ли он.

Ее отец безутешно горевал из-за его смерти. Так сильно, что неделю просидел в кресле с бутылкой джина под рукой.

И теперь она знала причину. Он верил, что был ответственен за смерть сына.

Она наблюдала за ним, пока он говорил, замечая возраст, отразившийся на его лице… морщины в уголках глаз и губ, слегка поникшую линию подбородка. Он оставался красивым мужчиной, но так и не женился второй раз. Из-за беспорядка, в который был втянут? Вероятно.