Бастион одиночества - Джонатан Летем

— Да, я одинок, — честно признался Авраам.

— Я так и понял — от вас просто разит одиночеством.

— Большая карьерная ошибка. Биоморфизм.

— Скажете тоже. Взгляните на мои художества. Живите. Коллекционируйте девочек.

— Попробую.

Зингерман понизил голос, чтобы сообщить самое важное.

— Послушайте, вы не расскажете об этом Шрудеру?

— О чем?

— Я ухожу. — Он показал на себя рукой с зажатой между пальцами сигарой.

— Простите?

— Все началось с легких — мне разрезали легкие. Хотя какая разница, с чего началось, мозга или с крови?

— Гм.

— У меня чертов рак. Но это ерунда, не жалейте меня. Угадайте, почему меня не стоит жалеть. У вас одна попытка.

— Девочки?

— Мужчине достаточно и хорошей сигары.

ужасный декабрь я не шучу малыш я не сплю

положила розу у двери

из дакоты

я моржовый краб

— Гораций, твою мать, где тебя носит?

Пауза.

— Э-э… А в чем дело, Барри?

— Ты настолько занят, что не находишь времени ответить на звонок ниггера?

— Прости, Барри, я как раз собирался тебе позвонить. А что случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

Молчание.

— О чем ты?

— Ты телевизор когда-нибудь смотришь, Гораций?

— Разумеется, смотрю.

— Слышал, что стало с одним из битлов?

— Что? А, да, конечно.

— Мне нужно собрать кое-какие вещи. Только как ты меня вытащишь отсюда, Гораций? Вот в чем вопрос.

— Приятель, ты что, умом тронулся? Ты-то здесь при чем?

— Я видел того урода — прогуливался на прошлой неделе по Дин-стрит и пялился на мой дом. Если это был не он, значит, его брат. У этого белого скота есть список.

— Ты серьезно?

— А ты как будто не знаешь, что меня многие мечтают убрать. Убрать и заполучить мои записи. Я и Десмонду уже не доверяю, черт бы его побрал. У меня пять, если не десять вещей, которые сразу стали бы хитами, думаешь, об этом никто не знает? Меня окружают враги, Рацио. Они повсюду: на улице, в студии, даже у меня на первом этаже. Ты поможешь мне выбраться из этого дерьма, или нужно обратиться к кому-нибудь другому? Только ответь честно.

Пауза.

— Нет, Барри. По-моему, ты и так хорошо защищен.

— Наконец-то ты заговорил откровенно.

Сначала выступят «Миллер, Миллер, Миллер & Слоан», потом «Стейтли Уэйн Мэнор», потом «Спидис». Сегодня соревнуются команды старшеклассников из разных школ — «Мьюзик & Арт», Сити-Эз-Скул, Стайвесант, Бронкс Сайенс или Бауэри. Ходят ли «Спидис» в школу или давно ее бросили — это никого не волнует. На тротуаре перед Бауэри огромная толпа, никто не проверяет документы, самым младшим здесь двенадцать лет. Девочки сегодня потрясающие — в цветастых платьях, с помадой на губах и взрывными прическами. Они собираются группками у панковского клуба «СиБиДжиБи», руками в мурашках прикрывают от ветра сигареты. Девочки озаряют эту ночь, райские птички, способные свести с ума даже взрослых мужчин. Но таковых поблизости нет, за исключением нескольких обитателей ночлежки с помутненным от пьянства сознанием. 1983 год. Манхэттенской ночью правят шестнадцатилетние — сегодня им можно свободно курить травку и брать пиво в баре. Мальчики в джинсе и коже расхаживают по двое-трое, отпускают шутки в адрес девочек, рисуют на ладонях шариковыми ручками поддельные пропуска, заходят в «СиБиДжиБи» и пробиваются поближе к сцене. Или толпятся снаружи, передавая по кругу спрятанные в пакет бутылки с чем-то явно покрепче пива, пихая друг друга локтями в приступе неуемной веселости. Наконец кто-то приезжает и начинает доставать из багажника машины обклеенные стикерами усилители и гитары. Все с восхищением глазеют на перебинтованные пальцы одного из гитаристов. Он врезал рукой по машинному окну и разбил себе три костяшки — устроив скандал с какой-то девицей. Но сегодня все равно будет играть, наденет перчатки.

В одном из расположенных неподалеку зданий в кабину лифта входит человек, который живет здесь почти двадцать лет. Полицейский, возвращающийся домой. Его товарищ дежурит у Бауэри — следит за порядком и ждет свою смену. Кодовое название сегодняшней операции — «Бродяга».

Стены вокруг Бауэри покрыты граффити, символами анархии и следами каких-то букв, видимо, названий музыкальных групп — «Мыши», «Запах блевотины», что-то в этом роде.

Для школьников из Стайвесанта сегодня не обычная тусовка. Родители одного из них уехали на весь уикенд, и у подростков появились грандиозные планы — побаловаться ЛСД у него дома. Уикенд. Все самое интересное происходит на выходных, когда кажется, что жизнь наконец изменилась к лучшему, а школы вообще не существует. Естественно, ты можешь побалдеть и в любой другой день, во вторник, в среду, но эта дорожка слишком скользкая, если далеко пойдешь по ней, легко заблудишься и в конце концов вообще исчезнешь, как Тим Вэндертус.

Так что лучше просто притвориться, будто не помнишь о предстоящем утре понедельника, когда должен будешь прийти в спортзал — с «чугунной» головой и чертовски глупым видом.

«Миллер, Миллер, Миллер & Слоан» к выступлению почти готовы. Их гвоздь — выход барабанщика, который исполняет «Респект» Ареты Франклин. Этой песней заслушиваются даже ироничные белые парни из Верхнего Вест-Сайда — самые крутые панки на всем свете. Барабанщика несколько раз вызывают на бис.

Песня и в самом деле отличная. Она будет звучать в мозгу весь следующий день, если, конечно, ЛСД не сотрет в тебе воспоминания о чем бы то ни было.

«Стейтли Уэйн Мэнор» появятся перед публикой через пятнадцать минут.

Дилан стоит почти у самой сцены, хотя и слышал, как поют эти ребята — в зале для репетиций на Деланси, — наверное, раз сто. Габ Стерн играет в «Стейтли Уэйн Мэнор» на бас-гитаре. Выступать на сцене для него уже привычное дело, как, к примеру, для Сида Вишеса. Дилан знает их репертуар наизусть, рисует для них рекламные плакаты и выслушивает жалобы их подружек.

А иногда ходит с этими подружками гулять. И не исключено, что однажды окажется с кем-то из них в постели.

Подружки — нынешние и будущие — составляют значительную часть огромной толпы, уже упирающейся в бар позади. У трех выступающих сегодня групп, пожалуй, не найдется ни одного поклонника старше восемнадцати. Их фэны уверяют друг друга в том, что собственными глазами видели «Токинг Хедз» на сцене «СиБиДжиБи», — естественно, врут, ведь «Токинг Хедз» выступили здесь в последний раз, когда этим соплякам было лет по двенадцать-тринадцать. Можно было жить и взрослеть в этом городе, в котором творилась история, практически не видя ее. А «Токинг Хедз», между прочим, играют сейчас в теннис в клубе «Форест-Хиллз». Кто-нибудь хочет посмотреть? Поезжайте на метро в Куинс.