Фантом - Доминион Рейн

геройствовал. Типа, я такой герой и не стану есть вашу баланду. Но никто не приходил. Приходили один раз в день и приносили еду. Через два дня я сдался. Сложно геройствовать на голодный желудок. Через три дня я заметил записную книжку и карандаш под матрасом. Не знаю, кто оставил, но я решил записать, как жил в плену. Идея оказалась такой простой. Каждый день один в один, как и предыдущий. Даже писать нечего. Баланда и тишина. Заниматься спортом я даже не пытался. Тут надо беречь энергию, чтобы не подохнуть раньше времени от истощения. Зона комфорта, мать её.

Спустя десять дней после прибытия в зону комфорта.

На десятый день ночью открылись двери. Я спал как обычно. А что ещё тут делать в этой зоне комфорта? Мечта студента, блин. Вошёл беловолосый статный мужчина. За ним вошли ещё два человека в белых халатах. Они разговаривали о чём-то на немецком. Судя по недовольной роже блондина, речь шла обо мне. Я хотел на них напасть, но сил просто не было. Я даже не понял, как это произошло. Блондин как-то умудрился вколоть какую-то дрянь мне в грудь. Наверное, в сердце. После этого укола я испытал адскую боль. И вырубился.

Я уже устал считать, сколько дней я тут нахожусь. Это бессмысленно. Просто стану записывать значимые события. Так проще, надеюсь.

Когда я очнулся, то очнулся прикованным к кровати. Ноги и руки, как полагается, были скованны металлическими оковами. И могу сказать тем умникам, которые видят в фильмах, как человека заковывают в оковы и тот умудряется сбежать, — это вовсе не так. Кожа начинает прилипать к металлу. Это адски больно при движении. Молчу уже про побег. Мышцы немеют и начинают атрофироваться в какой-то степени. Кровь поступает чуть меньше. Из-за этого ступни и кисти начинают синеть. Недалеко и до ампутации конечностей. И букета болезней.

Так вот. Очнулся я закованным. Передо мной стоял блондин. Он что-то говорил о перевоплощении. Дурак, наверное. Не иначе. Его речь была просто отвратительной. Это же надо так загонять чушь об оборотнях и вампирах. Ещё бы про магов что-нибудь запилил. Комик из него вышел бы на ура. Идиот. Ничего не добавить, ничего не убавить. После своих речей он надел на меня кислородную маску и открыл газ. Газ на запах был даже приятен. Не знаю, что в нём содержалось, но это намного лучше запаха моей камеры. Спустя пару минут я потерял сознание.

Когда очнулся, я был в диком ужасе. В моей камере оказался настоящий волк. Да не простой волк. Он какой-то неправильный. Шкура обгорелая. Сам чуть не в два раза больше и массивнее, чем его сородичи. Глаза ещё так злобно сияют. Про пасть вообще молчу. Клыки здоровые. Такими челюстями можно на бегемотов охотиться. Вот только волк на меня не нападал. Он как бы боялся меня, я так думаю. Меня пронзила резкая боль. Помутнело в глазах. Почувствовал сильный нестерпимый голод. Не знаю, что на меня накатило, но я сожрал волка. В буквальном смысле слова. Волк в принципе не сопротивлялся. Это всё крайне омерзительно. А самое омерзительное, как выяснилось чуть позже, мне это понравилось.

И так в течение всей недели мне приводили разных мутировавших животных. Как я ещё рассудком не поехал от такой кровожадности, одному богу известно. И вот спустя неделю пришёл блондин и вколол мне что-то в шею. Укол оказался болезненным. Я не нытик по жизни, но от такого укола я раньше бы копыта отбросил. Но не сейчас. Затем принесли костюм и велели надеть его. Ещё сказали убить всех, кроме голубоглазого мальчишки. Не знаю, что сделал этот мальчишка, но мне его жаль. Я не могу ослушаться приказа, как бы не старался. Магия какая-то. Это последняя моя запись. Очень сильно надеюсь, что не встречусь ни с кем. Особенно с голубоглазым мальчишкой.

* * *

Книжка оказалась довольно интересной и в какой-то степени информативной. Сержу оставалось дождаться, когда проснётся Антон и сверить информацию. Как судьбы неожиданно переплетаются в этом мире. Не хватило всего несколько минут, и тогда Серж, может, и смог бы спасти друга Антона. Его больше волновал некий Бонапарт. Как он смог так легко справиться с двумя опытными бойцами? Может, бой тот оказался нечестным. И учитывая, что этот француз поставляет людей для экспериментов, то следовало его найти и допросить. Если получится.

Серж сидел на холодном полу самолёта. Он так глубоко ушёл в мысли, что позабыл о холоде и холодном металле. Он размышлял над этим мини-дневником на протяжении двух часов. Его не смогли сбить с мысли ни холод, ни грохочущий звук движков самолёта, ни тряска во время турбулентности на эшелоне. Доводов он настрочил в голове на целый сюжет сериала. Но нужны живые доказательства. «Нет. Просто обдумывать — это не вариант. Нужен Антон», — с этими словами он встал и зашагал в медицинский отсек.

— Как он? — обеспокоенно спросил Серж у Эдуарда. Эдик сидел возле лежащего Антона и читал книжку. Он от неожиданности даже вздрогнул.

— Жить будет. На этот раз всё обошлось. Большую часть ударной волны принял на себя бронежилет со шлемом. Термических ожогов не наблюдал. Сотрясения тоже нет. Вот переизбыток адреналина и скосил его. Много напряжения в короткое время на себя принял, — Эдик отложил книжку и поменял ёмкости на капельнице.

— Через сколько он очнётся?

— Думаю, что вот-вот должен. Хотя я посоветовал бы чуть дольше полежать. Но кто меня будет слушать? — Эдик тяжело вздохнул.

— Я поговорю с ним. Хотя… Нет. Пусть отдыхает. В хорошем состоянии ему будет легче говорить, — Сержу не терпелось обсудить Яна и в кого он превратился. Если, конечно, он там был. И что там произошло.

Сержу ничего не оставалось, кроме как сесть рядом и ждать. Эдик сидел на своём месте и читал книгу. Время шло очень медленно. Он не заметил для себя, как провалился в мир сна. Ему не снилось ничего. Просто продолговатая тьма. Когда он открыл глаза, то увидел лежащего Антона: он просто смотрел на потолок. Будто изучал что-то там. Эдик тоже уснул, положив книгу на живот. Видимо, было очень интересное чтиво.

— Антон, как ты? — Полушёпотом спросил Серж.

— Относительно в порядке. Голова немного болит, и тело ломит. Наверное, попал под каток, — Антон криво улыбнулся. Он ослаб, но чувство юмора оставалось при нём.

— Я хотел поговорить о произошедшем.

—