Мечта идиота - Евгений Щепетнов

Сами же хозяева денег поехали на арендованной легковой автомашине – Зильберович ее арендовал, сам же и был за рулем. Предварительно он созвонился с директоратом банка, и новых вкладчиков провели сразу к председателю банка: большие деньги – высокий уровень общения! Все-таки не триста баксов на счет принесли.

Когда спустились на первый этаж банка, их уже ждал мужчина лет тридцати в костюме с блестящим отливом и голубым галстуком с кремовой рубашкой, типичный клерк среднего уровня, нарочито доброжелательный и улыбчивый.

На прием денег ушло больше двух часов. Деньги считали машинками, смотрели на свет, щупали, проверяли специальными тестерами, но все было в порядке. Наконец объявили общую сумму, она составила в американских долларах сто пятьдесят три миллиона, сто восемьдесят пять тысяч триста сорок два доллара.

Документы отпечатали прямо при них и в сопровождении того же самого клерка повели наверх, из подземного хранилища, чтобы поставить на документах нужные печати и подписи. Это заняло еще минут двадцать, в которые Маша не находила себе места – а вдруг обманут?! Вдруг кинут?! И никакого не имеет значения, что это известный во всем мире банк. Деньги есть деньги!

Но вот наконец-то появился клерк, подал документы и, выразив всем своим лицом и фигурой радость, предложил заходить почаще. Зильберович принял документы для проверки, вчитался с текст бумаги и… посерел лицом.

– Константин Петрович! Беда! – Голос его дрогнул, и было видно, что обычно невозмутимый и даже самодовольный юрист сильно волнуется. – Киданули нас! Ах ты ж черт! Все-таки киданули, мрази! Чуяло мое сердце… уж больно легко они согласились на пять процентов!

– На сколько кинули? – Константин Петрович был спокоен как танк, и Маша невольно содрогнулась – от него просто веяло угрозой. Зря это они сделали, дураки!

– Представляете, они оставили нам пять процентов! Семь с хвостиком миллионов! Вот столько они зачислили на счет! Ах гады! Пойдемте к управляющему. Разговаривать будем. Только не бейте его, хорошо? А то засадят нас… еще и эти деньги пропадут.

Зильберович подозвал улыбчивого клерка и попросил провести их к председателю правления банка. Клерк рассыпался в любезностях, потом отошел к стойке и набрал телефонный номер. Что-то тихо сказал, ему ответили, он положил трубку.

– Господин председатель сейчас вас примет. Подождите десять минут, он пока занят.

– Поддержку собирает, мразь… – буркнул Константин Петрович. – Боится. Меня боится – вдруг крейзи русский ему башку расшибет? Вот увидите, сейчас в кабинете целая армия будет!

Так оно и оказалось. Пятеро здоровенных негритосов в униформе банка и с «кольтами» на правом бедре перекрывали проход к столу председателя банка. Они едва не дотягивали своей статью до размера актера, игравшего Джона Коффи в фильме «Зеленая миля», то есть в каждом сто пятьдесят килограммов тяжелого плечистого мяса, способного порвать как грелку любого, кто покусится на честь и здоровье их хозяина. Эдакие кавказские овчарки на службе у пахана – лица тупые, плечи бугристые, ляжки рвут форменные штаны.

Маша посмотрела на банковских бойцов и со злорадством подумала: «Если бы Константин Петрович захотел, он бы разнес этих громил вместе с их тупым начальником, не понимающим, с кем связался». Ее уверенность основывалась на выражении лица шефа, каменно-спокойном.

– Это как понимать, господин председатель? – взволнованно начал Зильберович. – Почему вы нас обманули? Присвоили наши деньги?!

– Мы договаривались на пять процентов, вот вы и получили ваши проценты, – усмехнулся председатель, вся вежливость и ласковость которого испарилась, как утренняя роса. – Скажите спасибо, что это вам оставили. Вы нарушители закона! И ваши деньги, я уверен, – криминальные. Вы, русские мафиози, и ваши кровавые деньги послужат делу возрождения коренного населения нашей страны. Потому не устраивайте скандала, а тихо и мирно покиньте банк и радуйтесь, что уедете отсюда живыми и здоровыми. А не в полицейской машине, со стальными браслетами на руках.

– Иногда я жалею, что рабство отменили, – пробормотал Константин Петрович, которому бледная Маша перевела сказанное председателем. – Маша, переведи ему: если до завтрашнего вечера все деньги, что я привез, не окажутся у меня на счете, эта обезьяна сильно пожалеет и очень раскается. И я штрафую его на все проценты с этой сделки. Он ничего не получит со ста пятидесяти миллионов. Переводи!

Маша перевела, и председатель недовольно помотал головой:

– Вы смеете угрожать мне? Уважаемому человеку? Стоит мне поднять трубку, позвонить начальнику полиции Нассау, и вы окажетесь в камере! Вас будут судить и вышлют! Или же вы будете отбывать срок за ваши преступления! Вы этого хотите?

– Нет, мы этого не хотим, – кивнул Константин Петрович. – Сейчас мы уйдем… переводи, переводи, Маш! Сейчас мы уйдем, а до завтрашнего вечера должны быть готовы документы о том, что вы положили на мой счет все сто пятьдесят три миллиона долларов. Все, ребята, пошли!

Константин Петрович дождался, когда Маша переведет председателю, и, не дожидаясь ответа, зашагал к дверям. Их никто не остановил, скорее всего справедливо решили, что кинутые крейзи-русские просто решили сохранить лицо и сейчас спасаются бегством, забыв про свои миллионы и думая лишь о том, чтобы сохранить свободу и саму жизнь. И зачем тогда их преследовать? Скандал никому не выгоден – поднимется шум, кое-что может всплыть, придется делиться – так зачем это нужно?

Троица прошла через банк – Зильберович и Маша едва успевали за широко шагавшим Константином Петровичем, – и скоро они уже сидели в автомашине, переводя дух и ругаясь черными ругательствами. Ругалась даже Маша – сжав кулачки, совсем не толерантно ругалась, и утихомирилась, только когда Константин Петрович тихо, но веско приказал:

– Ша! Успокоились! Не все еще потеряно. Вот что, Игнат… мне пришло в голову – нельзя все деньги держать здесь, в этом банке. Вот так однажды кто-нибудь возьмет да и… В общем, лишимся всего, что имеем. Сумеете открыть счета на мое имя где-то еще в офшорах? Ну… Мальдивы там какие-нибудь, еще что-то такое, с несложным законодательством и отсутствием налогов. Нужно будет разбросать деньги по счетам.

– Сделаю! – кивнул мрачный Зильберович и нажал кнопку «старт» старой «Лагуны».

– Давай нас на виллу, – приказал Константин Петрович и похлопал Машу по твердому бедру. – Не переживай, Маш… разберемся. Зуб даю – разберемся!

Зильберович тронулся с места и покатил по площади у банка. Скоро они выскочили на трассу и понеслись по ровной, как стол, дороге. Пальмы, солнце, море вдалеке, но Машу уже ничего не радовало. Ей вдруг стали противны эти Багамы, как если бы под косметикой накрашенного лица скрывалась изъязвленная, больная рожа прокаженного. Вот тебе и туристский рай, вот тебе и отсутствие преступности! Коснись больших денег, и все тебе будет – и преступность, и мафия, и мошенники с кидаловом.

Но вообще-то Маша более-менее успокоилась – видно было, что Константин Петрович знает, что делать. Точно знает! И все устроит как надо. С ним вообще не страшно, как за каменной стеной. Даже Зильберович успокоился…