Три килограмма конфет - Нельма

Я не поверила ему. Подорвалась со своего места, схватив только кошелёк и телефон, рванула в сторону гардероба, чуть не сбив с ног Марго, не дождавшуюся меня на условленном месте и потому решившую пойти навстречу. Вспоминала, как лично назвала ему номер своей вешалки, когда он полез за нашей одеждой во время Хэллоуина, и как недавно он подкараулил меня там же, а значит, умудрился запомнить номер, несмотря на «плохую память на числа». Лживый, наглый и заносчивый…

Куртки на месте не оказалось. Охранник проводил меня раздражённым взглядом и недовольно поджатыми губами, и если бы я имела привычку хоть иногда озвучивать свои истинные мысли и чувства, то спросила бы у него, всегда ли он свободно даёт пройти парню с красным пуховиком в руках ещё до наступления обеда? Когда меня отправили домой с температурой, пришлось звонить медсестре, чтобы та лично подтвердила этому усатому дядечке, могу ли я уйти домой так рано.

Честно, меня швыряло в крайности, от желания заплакать и, задрав руки к небу, пафосно спрашивать, за что мне всё это, до неконтролируемого истерического смеха, буквально разрывающего грудь.

≪ Ты совсем сдурел?

≪ Иванов, это не смешно. Верни мне куртку немедленно!

≪ Что это за фокусы такие?!

— Полина, ты чего? Что происходит? — растерянно спрашивала Анохина, покорно следуя за мной по пятам и явно до этого не решаясь потребовать каких-либо объяснений. Видимо, это вообще негласный принцип нашей дружбы: замалчивать о проблемах, пока они не раздуются до таких размеров, что достаточно будет одного касания для оглушительного взрыва.

— Мне нужно поговорить с Ивановым. Срочно! — выдохнула я, второй день подряд начиная трястись от злости из-за его выходок. Отправленные ему сообщения значились как доставленные, но прочитаны не были, хотя меня не оставляла уверенность в том, что он их видел.

Если это была месть, то самая гадкая и нелепая из всех возможных.

— Они должны быть в столовой. Вроде сбор команды.

— Отлично! — ехидно протянула я, хотя ничего отличного во всей ситуации не находила. Рита, кажется, начинала поглядывать на меня с испугом, и только поэтому мне пришлось немного сбавить ход и попытаться выдавить из себя подобие ободряющей улыбки, больше напоминающей гримасу Джокера. — Мне плевать даже на то, что сегодня эта офигенно важная игра. Я просто убью этого идиота прямо сейчас.

— Да что он сделал-то на этот раз? — робко вопрошала Марго, схватившись за рукав моего пиджака, чтобы не отставать и не потеряться в толпе, сгущавшейся по мере приближения ко входу в столовую.

И тогда, оглянувшись на неё и пробежавшись взглядом по округлым светлым глазам, в водной глади которых плескалась растерянность, по тонким, по-детски хрупким чертам слегка осунувшегося лица, я впервые почувствовала себя удивительно взрослой. Так долго и упрямо пряталась за спинами подруг, надеялась на их помощь и поддержку, а теперь сама осталась, пожалуй, единственным человеком из нас троих, кто ещё мог разобраться в творящейся вокруг неразберихе. Я вдруг оказалась «за старшую» и всерьёз надеялась справиться с этой ролью, хотя пару недель назад впала бы в ступор от одной лишь мысли о подобном.

— Он просто меня достал. Не бери в голову, — отмахнулась я, не желая грузить подругу своими мелкими проблемами, не идущими вообще ни в какое сравнение с тем глобальным беспросветным пиздецом, что творился в жизни её или Наташи. — Займёшь нам очередь? Я попробую найти Иванова, скажу ему пару слов и вернусь. Если что — сразу звони.

Рита успела только согласно кивнуть, прежде чем я смело нырнула в самую гущу столпившейся у дверей очереди и, на удивление ловко огибая толкающихся учеников, смогла проскочить внутрь столовой, озираясь по сторонам. Максим обнаружился буквально в нескольких метрах от входа, и я решительно сделала ещё пару шагов к нему навстречу, пока не заметила большую часть футбольной команды, сидящей вокруг него. Даже Романов, скорчивший недовольную мину, не смог убавить мой пыл, зато подсевший ко всем прямо у меня на глазах Евгений Валерьевич легко справился с этой задачей, оставив от подсыхающего огня ярости маленький тлеющий уголёк.

Замявшись на мгновение в нерешительности, я всё же поняла, что в данной ситуации вполне достаточно уголька.

— Иванов?! — к сожалению, мой голос прозвучал вовсе не так решительно, строго и злобно, как это представлялось в собственном воображении, сорвавшись на жалостливо-вопросительную интонацию. Увы, неловкого внимания со стороны всех игроков и учителя это не отменило, и я ощутила, как щёки снова краснеют под озадаченными взглядами посторонних.

— Я сейчас, — кинул Максим всем за столом, тут же поднимаясь и даже не соизволив попросить разрешение у физрука или извиниться перед остальными. Я понимала, почему многие его на дух не переносят, ведь подобная наглость порой обескураживала. Но сейчас, когда каждая секунда под заинтересованными взглядами казалась мучительно долгой, была безумно рада, что он настолько заносчивый, самоуверенный и грубый.

И чем чаще про себя я повторяла все нелестные эпитеты в его адрес, тем быстрее начинало биться сердце. Как это банально: хорошей девочке нравится очень плохой мальчик.

— Я поражён в самое сердце! Кажется, ещё час назад ты от меня пряталась, — промурлыкал Иванов, отходя вместе со мной в пустующий угол помещения. С поставленной задачей не смотреть на него я справлялась очень плохо, мялась и не знала, что именно стоит говорить, за последние пару минут сумев остыть и относительно успокоиться под влиянием нарастающего стыда, перебивающего собой остальные ощущения.

— Ты что вытворяешь? Зачем ты украл мою одежду? — скрестив руки на груди в защитном жесте, я постаралась придать голосу твёрдость и ровность, но получилось так себе. Похоже скорее на тонкий писк испуганного котёнка, когда к нему подбирается очевидная опасность.

— Я не крал. Просто переложил в свой шкафчик на некоторое время, исключительно чтобы убедиться, что ты никуда не сбежишь. Видишь ли, приходится предпринимать очень решительные действия, пока твой телефон не принимает входящие, а ты скрываешься от меня в женском туалете, — он невинно и очень мило улыбнулся, хлопая длинными ресницами, и говорил всё это так легко, естественно, без тени сарказма или издёвки. И от того, насколько просто он озвучивал эти неловкие моменты нашего общения в последние дни, мне хотелось раствориться в воздухе, стать невидимой, сделать что угодно, лишь бы оказаться подальше от его неотрывно следящего за моим лицом взгляда.

«Делай вид, что всё нормально, Полина. Делай вид, что всё так и должно быть. Не смей, не смей, ни в коем случае не смей извиняться перед ним за свою дурость, иначе станет ещё хуже».

— А как я должна сидеть на вашей игре без куртки? Я же обморожусь ещё до первого свистка! — с деланным возмущением попробовала возразить я, опустив взгляд ему на грудь в тот же момент, как заметила в глубине его глаз те самые отблески, напоминающие отражение языков пламени, после появления которых между нами всегда начинали происходить необъяснимые, странные, притягательные и тайно желанные вещи.