Как не умереть дважды - Сора Наумова

пошел ты! – Змейки распались из прически и радостно зашипели, меня переполнила такая ярость, что процесс трансформации запустился сам собой. Еще чуть-чуть, и платье погибнет, а перед изумленными гостями предстанет одна большая и голая горгона.

Прохладные губы накрыли мои, впитывая гнев, успокаивая и даря приятное чувство защищенности.

– Кудряшова, надо поговорить! – выдохнул Амилота, когда мы перестали целоваться.

Шум праздника остался позади. Мы с Лайзом покинули бальную залу и сначала спустились по мраморной лестнице, потом свернули в один из двух проходов и, чуть пройдя по пустому коридору, остановились в арке между настенных фонарей. Удачное место, чтобы остаться незамеченными. Впрочем, за нами никто и не следил. Кажется.

Я точно становлюсь слишком мнительной.

Скрестив руки под грудью и привалившись спиной к стене, я задрала голову и с вызовом уставилась на Амилоту.

– Ну и? О чем разговаривать будем?

– Какого черта ты тут с этим… – он проглотил ругательство и закончил более или менее прилично: – франтом? Что он тебе наобещал?

– Что он пообещал, ты мне не обещаешь, – буркнула я. – По крайней мере, ему нечего от меня скрывать и ректора нашего он не боится.

– Вот как? – обманчиво тихо произнес Лайз и вдруг впечатал кулак прямо над моей головой. Змеи пригнулись, вытянувшись в струнку так ровно, как никогда прежде. – И его помощь стоит того, чтобы строить глазки на виду у всего загробного отдела безопасности?

– Это ревность?

– Это здравый смысл!

– Не припоминаю у тебя такого, – ответила я и, пихнув Амилоту в грудь, с наслаждением скинула туфли. Почему красота всегда требует именно твоих жертв? Почему нельзя принести в жертву, ну, скажем, черного петуха? Мне его менее жалко, чем себя.

Теперь смотреть на возвышающегося Амилоту стало еще сложнее, но я справилась.

– Кудряшова, – опасно протянул он, но меня этим больше не проймешь, меня кто только не запугивал за последние несколько месяцев. – И правда, с кем я говорю о здравом смысле?

– Полагаю, с самим собой?

Мы скрестили взгляды, аж искры полетели. Но как же внутри все чисто по-женски ликовало от того, что Лайз отправился забирать меня из загребущих рук Флорентина! Главное, не дать ему почувствовать это.

– Ладно, а теперь давай серьезно, – внезапно отступил Лайз, и я чуть не потянулась за ним, но вовремя себя одернула. – Раз ты уже покинула Академию, тебе нельзя туда возвращаться. По крайней мере, пока.

– Ты о чем? Это наказание такое?

Лайз сказал что-то определенно на индейском, потому что я не поняла ни слова, но уловила настроение. Кажется, Лайз ругался. Но не на меня.

– Рита, тебе нельзя в Академию Небытия, тем более на Темный факультет. Миллхаус послал меня за тобой, чтобы задержать и доставить под домашний арест.

Я поежилась и обхватила себя руками за голые плечи.

– Знаешь, мне не то чтобы впервой оказываться под арестом…

– Это другое, Рита. На этот раз это не связано с вашими демаршами. Когда я обмолвился о договоре с ректором, я не мог тебе сказать всего, я и сейчас не могу. – Он шагнул ко мне, протянул руку, но не коснулся, а будто погладил воздух возле моей щеки. – Но я понял, что для меня сейчас важнее. Пришло время.

Мне не нравилось то, к чему все скатывалось. В животе образовалась пустота, и желудок противно заболел в предчувствии дурных новостей. Я снова прижалась спиной к холодной стене и большими глазами уставилась на Лайза.

– Я убил тебя по приказу Миллхауса Дрея, – безжалостно произнес Лайз, и пустота в моем животе заполнилась холодом. – Чтобы ты оказалась на Темном факультете, потому что ректору Светлого факультета ты тоже была необходима. Чтобы поставить точку в споре между двумя драконами.

– Они спорили… на меня?

– Не на тебя. Каждые пять лет появлялась новая душа, у которой есть выбор, какой стороне принадлежать. Но ни Дрей, ни Бламс давно не играли честно, и я помог Миллхаусу опередить светлых и привел тебя к нему. Прости. Это мой долг как работника Темного факультета, и, не буду врать – ты не единственная, с кем мне пришлось так поступить. Подожди, – он прервал меня жестом. – Дай закончить. Мы все, и преподаватели, и простые сотрудники, связаны договором, который почти невозможно нарушить. Но есть те, кто остался в Академии Небытия не совсем по своей воле. Это те души, которые прежде были на твоем месте, и они обречены оставаться там до тех пор, пока Академия существует.

У меня ослабели колени, но я буквально силой мысли заставила себя стоять и не дрожать.

– Сорамару?

– Да, и не только.

– Ли Вэй, – продолжила я тихо. – Призрак из озера. Прорицатель в красных носках.

– Рита, я…

– Заткнись! – У меня в мозгу мелькали мысли, картинки и фразы из разных воспоминаний. И они складывались в пазл так быстро, что кружилась голова. – Ты… Да у меня просто слов нет!

– Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Я верил, что поступаю правильно, как велит долг. Но мои предки ждут меня слишком долго, и срок службы все не заканчивается. Я просто хочу соединиться со своим мертвым племенем, пока еще могу их помнить. Пока мне еще позволяют их не забывать.

Я посмотрела ему в глаза и чуть не задохнулась от боли и тоски, которые в них увидела. Душа Лайза плакала, я видела это в глубине его беспросветно-черных зрачков.

– Я не понимаю, – призналась я ему. – Не понимаю, что ты чувствуешь и что переживаешь. И мне хочется сказать, что мне плевать на тебя, но почему не могу? Почему?

Я запрокинула голову и судорожно вздохнула. Надо было выпить шампанского или лучше чего покрепче, иначе мне не переварить этот поток информации. Я и правда должна была закончить земную жизнь под колесами автомобиля гораздо позже, чем нож Амилоты вошел в мое тело. И это случилось потому, что ректору Темного факультета позарез надо было обставить соперницу в каком-то тупом соревновании на души ничего не подозревающих людей. Я могла копать сколько угодно, как охотничий спаниель, но до такого точно бы не докопала.

Это как-то слишком.

– Не собираюсь я тебя ненавидеть, – наконец, глухо произнесла я вслух. – У меня на это сил никаких нет. И что теперь? Чего Миллхаус от меня хочет? Договор, подписанный кровью? Но я и так привязана к Академии.

– Ты должна будешь стать ее частью, слиться с ней на веки вечные.

– Часть команды – часть корабля? – нервно пошутила я, но Амилота даже не улыбнулся. – Серьезно? Это вообще законно?

– Не уверен. Но еще я не уверен, что спустя столько веков кто-то решит подать на Миллхауса и Бламс иск.

Я попыталась ухватиться за какую-то одну мысль, чтобы не свихнуться на месте.

– Ты сказал, пока тебе позволяют помнить.

– Я должен забыть чувства из прошлого, как и все, но я принимаю зелье, которое готовит Зусман, поэтому помню